Брюс Стерлинг - Распад

Оскар проигнорировал эти слова.

— Лана, тормозишь, — сказал он.

Лана поставила половину евро. Команда всегда играла в покер на европейские наличные. Имелись и американские деньги, тонкие пластмассовые банкноты, но большинство предпочитало ими не пользоваться. Трудно относиться всерьез к валюте, которая не конвертируема вне американских границ. Кроме того, все большие счета находились под тайным наблюдением.

Живчик, Фред, Ребекка Патаки и Фонтено уже ждали их в Холли-Бич. Поддерживая связь с командой через Сеть, они приложили трогательные усилия, чтобы сделать арендованное на побережье жилье удобным для жизни. В их распоряжении было девяносто шесть часов на то, чтобы привести ветхое жилище в порядок. Внешне дом остался таким же: шаткие переплетения скрипящих лестниц, смоленые деревянные сваи, съеденные солью щелистые подъезды. Желтая хибара с плоской крышей.

Однако внутри деревянной лачуги теперь на стенах висели ковры, подобранные со вкусом занавески, имелись удобные масляные нагреватели, подушки и постельное белье в цветочек. А также была целая куча небольших дорожных удобств: шапочки для душа, мыло, полотенца, купальные костюмы, шлепанцы. Конечно, для Лорены Бамбакиас это выглядело бы слабовато, однако приятно было видеть, что команда не потеряла навыки, а дом утратил свой нищенский вид.

Оскар забрался в кровать и проспал целых пять часов, что для него было очень много. Он пробудился свежий, радостный, полный неизрасходованных сил. На рассвете он съел яблоко из крошечного холодильника и вышел прогуляться вдоль берега.

Дул порывистый холодный ветер, солнце поднималось над серо-стальными водами Мексиканского залива, внося в мир зимнюю ясность. Местный берег мало чем мог привлечь. Из-за того, что океан поднялся за последние пятьдесят лет на два фута, слегка волнистая коричневая береговая линия имела промоины, придававшие ей жалкий вид. Место, где раньше стоял поселок Холли-Бич, находилось теперь под водой. Те здания, что удавалось перенести, втаскивали вверх по склону на бывшее пастбище, оставляя позади сеть старого взломанного тротуара, жалостливо ныряющего в прибой.

Само собой разумеется, что многим другим строениям на оконечности континента повезло меньше. Было обычным делом наткнуться на дощатые настилы, большие куски простенков и даже на целые дома, стоящие в воде у американских берегов.

Оскар прогуливался вдоль мелководья, блестящего, как осколки алюминия. Изобилие дрейфующих обломков настраивало на приятный меланхолический лад. Каждый пляж, который он когда-либо знал, хвастался своим уловом ржавеющих велосипедов, затопленных кушеток, живописными, обкатанными песком медицинскими инструментами. По его мнению, фанатики вроде голландцев уж слишком жаловались на неудобства от повышения уровня моря. Подобно всем европейцам, голландцы увязли в прошлом, были неспособны перейти к прагматичному, работающему осмыслению новых глобальных фактов.

К сожалению, многие из тех же самых обвинений могли быть предъявлены и к его собственным Соединенным Штатам. Оскар пытался разобраться в своих неоднозначных чувствах. Обутый в полированные ботинки, он аккуратно выбирал путь по самой кромке пенистого прибоя. Оскар искренне считал себя американским патриотом. В самых глубинных безмолвных и холодных тайниках души он был предан американскому государству настолько, насколько позволяла его профессия и его коллеги. Оскар искренне уважал дух архаичной дворцовой любезности, присущий Сенату Соединенных Штатов. Его сильно привлекала сенатская атмосфера, напоминавшая чем-то старинный джентльменский клуб. Неторопливые дебаты, раздевалки, правила порядка, в которых воплощался еще доиндустриальный смысл солидной респектабельности… Ему казалось, что совершенный мир должен быть сделан во многом наподобие американского Сената. Прочное царство древних флагов и темной деревянной обшивки, где ответственные интеллектуальные дебаты могли вестись с опорой на укрепленные форты разделяемых ценностей. Для Оскара Сенат Соединенных Штатов олицетворял сильную и изящную структуру, построенную на века политическими архитекторами, преданными своей работе. Это была система, которой он при лучших обстоятельствах с восхищением бы воспользовался.

Но Оскар был дитя своего времени и знал, что эта роскошь ему заказана. Он понимал, что должен сопоставить факты и создать новую политическую действительность. Для политической действительности современной Америки абсолютной реальностью был факт, что электронные сети съели до потрохов старый порядок, не имея при этом никакого собственного, изначально присущего порядка. Ужасающая скорость цифровой связи, согласованное сглаживание иерархических отношений, подъем основанного на сетевых связях гражданского общества и упадок индустриальной базы — всего этого просто оказалось слишком много для американского правительства, чтобы оно могло справиться с этим валом и встроить его в правовые рамки.

На нынешний день в Америке имелось шестнадцать главных политических партий, разделенных на враждующие блоки, занятые междоусобной войной, сопровождавшейся бесконечными чистками, отступничеством и новыми чистками. Процветали частные города с миллионами «клиентов», где общепринятая законность полностью игнорировалась. Существовала мафия, устанавливающая свои цены, поддерживающая заведения, где отмывались деньги, контролировавшая черный рынок ценных бумаг. Имелись черные, серые и зеленые сети супербартера. Появлялись и исчезали организации по охране здоровья населения, укомплектованные сумасшедшими кликами, где продвинутые медицинские методы оказывались в пользовании любого шарлатана, способного скачать программу операционной хирургии. Процветал сетевой шпионаж, свободный от привязки к физическому месту действия. На американском Западе в отколовшихся округах целые города продавались племенам кочевников или просто исчезали с географических карт.

Некоторые городские собрания в Новой Англии использовали более мощную вычислительную технику, чем та, что когда-то была в распоряжении американского правительства. Администрация конгресса разделилась на независимые феодальные владения. Исполнительные органы погрязли в бесконечных войнах конкурирующих агентств, каждое из которых искусно добывало информацию, не вылезало из Сети и, следовательно, было неспособно заниматься реальной деятельностью. Нация помешалась на опросах, которые сопровождались циничными манипуляциями, — при этом вокруг какой-либо ерунды вырастала скрежещущая зубами коалиция по этому единственному вопросу и град автоматизированных судебных процессов. Запутанный сетевой налоговый кодекс, потерявший всякую связь с реальной финансовой действительностью, как правило, легко обходили через электронную торговлю, его с трудом переносило население.