Лео Франковски - Рыцарь в стиле хай-тек

— Этот пан Конрад, должно быть, очень богат.

— Сказочно богат. Он приехал сюда с сундуком, полным золота и серебра. Всего сто двадцать тысяч серебряных гривен!

— Тогда… тогда почему же он остается в таких забытых Богом местах, как Силезия? — удивился я с набитым ртом.

— Кто знает, почему колдун поступает так, а не иначе?

— Ах да, я видел его колеса и прялки. Он — могущественный колдун.

— Однако в тех машинах из большой залы нет и капли колдовства. Я исследовал каждый их дюйм и обнаружил только доски и нити. Они хитрые, конечно, просто дьявольски хитрые. Но при этом остаются всего лишь обыкновенными штуковинами из дерева и шерсти.

— В самом деле?

Девка наполнила мою кружку заново.

— Потом еще меч Конрада. Это хрупкая вещица со всего лишь одной режущей стороной. И все же граф Ламберт — в присутствии сотни свидетелей — отрубил им с одного раза голову взрослого кабана. А когда Конрада разозлил один кузнец, он разрубил напополам его наковальню!

— Ну, я теперь примерно понимаю, что он должен был чувствовать в тот момент. Но вы до сих пор не рассказали мне о самом человеке.

— Я как раз собирался начать. — Бодан сделал еще глоток пива. — Он громаден, ему даже приходится пригибать голову, чтобы войти в эту дверь. Волосы — темно-русые, и он стрижет их очень коротко, почти по плечи. Усы у пана Конрада имеются, как и положено, но остальную часть лица он тщательно бреет странным ножом, который никогда не затупляется. В основном пан Конрад одевается как и все, но иногда носит тонкую жутко скроенную одежду с множеством пуговиц, застежек и заклепок. С его сапогами тоже не все в порядке, но точного описания я не слышал.

— Постойте-ка. Вы хотите сказать, что никогда его не видели?

— Что?.. Нет, конечно. Никто из нас, кроме Стефана и девок, не видел его. С нетерпением ждем встречи. Все, что я вам порассказал, — слухи. Кстати, кроме всего прочего, пан Конрад еще и доктор, математик и великий шахматист. Он обыграл графа Ламберта в первых двух дюжинах партий, и никто не смог повторить его подвиг с того времени. Ну вот. Я договорился до того, что моя еда остыла. Эй, девка! Кинь это обратно в котел и принеси мне что-нибудь погорячее.

— Ну, я знаю этого грязного колдуна очень хорошо, — встрял в разговор пан Стефан. — Слишком хорошо! Я служу здесь с Рождества, практически с ночи до утра, и знаю, чего стоит этот ублюдок.

— С ночи до утра? — переспросил я. — Это очень долго! Разве вы не должны были разделить службу с паном Мешко?

— Пан Мешко заменил Конрада и стал купцом, исполнял приказания графа Ламберта. Потом Конрад околдовал Ламберта обещаниями богатства и славы и посвятил все свои дни строительству колдовских механизмов, которые вы видели в зале и во дворе. Мне приходилось стоять на часах семь ночей в неделю, а ночи сейчас длинные и холодные!

Пан Бодан возразил:

— Я уже, кажется, доказал, что во всех этих устройствах нет магии.

— Нет магии? Вы что, не помните, как на этом самом столе, с которого мы сейчас едим, он пролил человеческую кровь!

— Я была там, — спокойно произнесла Анастасия, — один из мужчин поранился, когда рубил деревья. Ему ногу раздробило. Пану Конраду пришлось отрезать ее и зашить рану, чтобы спасти несчастного.

— А крестьянин умер в течение месяца! Дьявольский ритуал ничем не помог ему! — крикнул Стефан.

— Но пан Конрад пытался…

— Заткнись, девка!

На несколько минут воцарилась тишина, потом Анастасия мягко заметила:

— Я помню пана Конрада на похоронах крестьянского ребенка. Он плакал.

Две недели пролетели как один день. Погода стояла отличная. Запасы еды и вина казались неистощимыми. Остальные рыцари проявили себя замечательными товарищами. А дамы… ах, дамы… я перебрал их всех, если вы понимаете, о чем я, но в конце концов обнаружил, что лучшей была самая первая. Большинство ночей я проводил с Анастасией. То есть, скорее, большинство вечеров: от обязанностей дозорного меня никто не освобождал.

Часто Анастасия приходила ко мне, когда я стоял на часах, иногда мы болтали, иногда просто держались за руки и смотрели на сверкающие в небе звезды. Она околдовала меня, хотя, конечно, из всего этого ничего не могло получиться. Несмотря на ее абсурдный статус «ожидающей дамы», она оставалась всего лишь крестьянкой, а я — рыцарь, и мои родители очень… традиционны во взглядах.

И все же… все же я старался не думать о своем отъезде из Окойтца.

Приезд пана Конрада я ожидал со смесью радостного нетерпения от предстоявшей встречи с героем и страха от прибытия колдуна. Но когда я, наконец, увидел его и привык к поразительному росту, то счел пана Конрада самым вежливым и приятным рыцарем, которого только можно представить.

Он оказался обладателем прекрасного голоса и знатоком тысяч песен; не помню, чтобы пан Конрад хоть раз повторялся, если его специально не просили об этом. Он мог танцевать и читать стихи часами. Дамы настояли на том, чтобы мы выучили его танцы: польку, и мазурку, и вальс. Иногда Конрад нанимал нескольких крестьян-музыкантов, и мы танцевали и веселились всю ночь.

Колдуны из легенд обычно все замкнутые и неразговорчивые. А вот пан Конрад радовался возможности поделиться с кем-то своими знаниями, будь то крестьянин, благородный рыцарь или купец. Меня лично поразили его механические штуки, со временем я начал даже понимать принцип действия некоторых машин и надеялся, что однажды смогу сделать нечто подобное своими руками.

И все же в некотором смысле его можно было назвать странным. Крестьяне перестали устраивать петушиные бои, потому что «Конраду это не нравится». Прошлой зимой, когда пан Стефан притащил медведя для забавы — привязанного к столбу зверя разрывают на части дворовые собаки на потеху рыцарям, — Конрад сумел выкупить животное, убил его одним ударом своего знаменитого меча и приказал выделать шкуру, а мясо приготовить на ужин. Пан Конрад совершенно не понимает подобных забав. Говорят, когда он убивал зверя, на его благородном лице отражалась глубокая печаль.

И потом еще его отношение к детям. Нормальный мужчина оставляет детей на попечение женщины до тех пор, пока они не становятся достаточно взрослыми, чтобы походить на людей, но Конрад наслаждался общением с мелюзгой и даже предпочитал общество ребенка своим друзьям-рыцарям. Он не жалел времени на объяснения им своих действий и никогда не терял терпения, как в разговорах со взрослыми. Пан Конрад платил священнику, чтобы тот обучал детей буквам, и сам преподавал математику. Более того, Конрад собственноручно делал игрушки и учил детей новым играм, спортивным и развлекательным.

Конрад владел мечом мастерски и вскоре начал обучать нас своему искусству каждый вечер. Он пренебрегал щитом, доверяя только своему мечу при парировании ударов противника. Впрочем, он ни во что не ставил и кольчуги, не признавал их несомненной пользы! Однако пан Конрад абсолютно не умел обращаться с копьем и выглядел довольно неуклюже с ним на лошади. Стрельба из лука ему тоже не давалась, но все это, казалось, только увеличивало нашу привязанность к нему; радостно осознавать, что ты хоть в чем-то превзошел великого воина!