Вера Ковальчук - Эльфред. Юность короля

— Исповедаться нужно перед каждой схваткой. Иди ты хочешь в ад?

— Пока я хочу жить куда больше, чем райского блаженства.

— Бог любит благочестивых воинов!

— Бог любит сильные армии и отвагу в сердцах. Вот что я могу сказать.

Несколько мгновений Этельред испытующе разглядывал младшего брата. Незаметно приподняв голову от потертого седла, Алард, элдормен поместья принца внимательно прислушивался к беседе. Лицо у него было непроницаемое, но в глазах плясали чертики. Или, может, так лишь казалось оттого что рядом горел костер и щедро рассыпал вокруг оранжевые блики.

— Ты всегда споришь со мной, — мягко сказал король. — Я вот не понимаю, почему. Неужто лишь из любви к спорам?

— Ну, мне кажется, я просто хочу отыскать истину, — улыбнулся Эльфред. — Рыбу куда проще выудить в мутноватой воде, где ей не видны ни ячеи сети, ни крючки.

— Странное сравнение. Истина сама приходит к тому, кто мудр, а поимка рыбы требует немалых усилий.

— Но и мудрым не рождаются. Им надо стать, набегавшись за истиной.

— Кто научил тебя таким рассуждениям? Те монахи, с которыми ты чешешь язык? Когда ты сидишь в замке, на тебя хоть сутану надевай — настоящий книжник. И здесь, на привале, посреди войска, ты тоже, вроде бы, на месте, — Этельред смотрел на брата испытующе. — Вульфтрит говорит, что ты коварен, притворяешься глупым и только и ждешь случая перехватить у меня власть. Но мне не кажется, что ты притворяешься глупым. Скорее уж корчишь из себя умника.

— Я не примериваюсь к вожжам, которые ты крепко сжимаешь в руках.

— Ну, не скажи. Многие мои эрлы с удовольствием бы посадили тебя вместо меня. Ты им кажешься более удачливым.

— Не говори глупостей.

Король грустно улыбнулся, и впервые младший брат заметил в глазах старшего мудрое понимание своего положения.

— Сейчас глупость говоришь ты. Если б я был человеком, млеющим от подозрений, если б искал повод взъяриться на тебя, то не стал бы говорить тебе об этом. Просто прибил бы в бою. Но я говорю. Хорошо, когда тебя любят люди. Ты можешь стать моим первым эрлом и сенешалем. Если выйдешь из следующей битвы с датчанами, я сделаю тебя графом и отдам тебе Беарроксцир.

— Но у Этельвульфа есть наследники.

— Я найду, где их пристроить. Этельвульф не владел Беарроксциром, он был там лишь элдорменом. Если поладишь с сыном Этельвульфа, можешь оставить его на положении отца, — Этельред рассмеялся и встал. — Ты маленький хам, но я тебя люблю.

— Не такой уж я маленький.

— Но не такой уж и большой. Умение #охобачивать баб и делать им детей — еще не признак взрослости, Эльфред.

— Не надо думать, что я этого не понимаю. Потому и стараюсь уделять женщинам меньше внимания, чем ты.

— Ты большой хам, вот что я скажу.

— Этого я и добивался.

Братья обнялись. Сильно прижав голову Эльфреда к своему плечу, король похлопал его по спине и, оттолкнув, ушел прочь. Принц проводил его задумчивым взглядом. Ему отчего-то казалось, что Этельред испытывает странную неуверенность в исходе войны.

— Перед королем столько задач. У него не хватает времени на друзей и родственников, не хватает времени и на себя, — произнес слева кто-то, и, обернувшись, молодой отпрыск королевского дома Уэссекса узнал монаха, который подошел сзади, едва слышно шелестя сутаной по стебелькам желтой травы, еще не втоптанным в грязь.

Накануне небо набросало на землю слишком мало снега, он почти сразу растаял, и теперь воины ходили по крутому грязевому месиву, заляпывающему ноги выше колен. Кое-где для удобства были набросаны ветки, сучья и лапник, но на весь лагерь его не хватало. Сутана монаха была испятнана светло-серыми подсохшими и темными свежими лепешками грязи до самого пояса. Но неприятнее всего были рукава, негнущиеся от засохшей крови. На Эльфреда взглянули усталые, красные от недосыпа глаза.

— Ассер! — воскликнул принц. — Я и не знал, что ты здесь!

— Конечно, я здесь. А при мне чистый пергамент и чернильница.

Эльфред вытянул шею и посмотрел на руки монаха. Пальцы были чистые, но на тыльной стороне ладоней, ближе к запястью, остались засохшие, размытые следы бурой грязи, прекрасно знакомой любому воину. Потянувшись, принц пощупал рукава сутаны. Так и есть.

— Ты б хоть постирал одежду. Жуткий вид. От тебя скоро шарахаться будут.

Ассер утомленно покосился на рукава.

— Надо бы. Но сутана одна. Я замерзну.

— Хочешь, дам тебе мой плащ? И даже тунику пожертвую. Зеленую, праздничную.

— Не подобает священнослужителю надевать светские одежды.

— Ага, лучше ходить, как палач, по локоть в крови.

— Какой я палач, — усмехнулся Ассер. — Не в красном же… Всю ночь резал конечность за конечностью. Лекаря, которому я помогал, один эрл почти задушил, когда он ему сказал, что придется правую ногу отрезать.

— Я его понимаю.

— Ага… Я тоже. Но ноги и руки все равно надо резать. Пришлось мне. Заранее страшно, как подумаю, сколько из них не выживут лишь потому, что у меня сноровки нет.

Эльфред посмотрел в ту сторону, куда ушел его брат.

— Интересно, когда мы, наконец, выступим снова.

— Я слышал, король дожидается прибытия подкрепления. Будто бы ему сообщили, что со дня на день прибудет армия из Валлии.

Эльфред недоверчиво покрутил головой. Мимо прошагал Алард с огромным котлом, уже отдраенным кем-то из младших отроков солидного отряда принца. Лагерь жил своей жизнью, готовился ко сну, и никого особо не волновало, когда будет следующий бой с датчанами. Когда короли скажут, тогда и будет бой. Это их, королей, дело, а солдата в первую очередь заботит еда, ночлег и чтоб вооружение было в порядке.

Теперь Этельред будет ждать, пока Родри Маур доковыляет из своего Дифеда?

— Я так полагаю, вряд ли Родри придет сам. И вряд ли пришлет хоть кого-нибудь из своих сыновей. У него самого неприятности с датчанами. Норманны недавно высадились на побережье Дифеда и отгрызли себе кусок земли. И теперь не желают оттуда уходить.

— Откуда ты знаешь? Неужто длиннополые гонцы принесли?

Ассер улыбнулся озорно и вместе с тем укоряющее.

— Ну, принц, разве годится так непочтительно говорить о служителях Божьих? Конечно, они. Странствующие монахи все всегда знают. Их всегда принимают при королевских дворах, ну, а известия… Известия добираются от одного к другому.

— Ну, что ж. Оно и лучше, чтоб мой брат не встречался с Родри. Его, я уверен, куда больше устроит одна только армия, без предводителя, чтоб распоряжаться ею по своему усмотрению. Но, боюсь, если все, что ты сказал, верно, моего братца ждет другая неожиданность.

— Какая же? — полюбопытствовал монах.

— Сейчас не скажу. Вдруг я неправ, — Эльфред оглядел монаха с ног до головы и потянул к себе свою сумку. — Слушай, хватит болтать, вот, бери мою тунику, плащ и топай стирать свою сутану.