Андрей Муравьев - Меч на ладонях

Назвавшись русами, они оставили себе не такой уж большой выбор. Чернигов, Муром и древлянскую Коростень всегда шатало от признания Киевского каганата [27]до открытого восстания, новгородцы с их купеческой республикой вообще до Романовых слыли главными смутьянами.

– Полоцкие мы, – наконец решился Улугбек. – Полочане, стало быть. Торговые гости.

Ярл понял, но, снимая вопросы, выразительно посмотрел на трупы стражников. Улугбек продолжил:

– Они в полон нас взяли. Обоз порезали, товары забрали. Нас пытали, казну искали.

Слово «казна» вызвало заинтересованность у ярла, но углубляться в расспросы он не стал. Буркнул через плечо, и трое викингов резво рванули к выходу из зала. Через десяток секунд они вернулись и выразительно развели руками. Ярл выдал длинную тираду, причудливо перемежая русские, шведские и немецкие слова.

Тем временем Костя выглянул из дверей храма почитателей Архви. Подернутый первыми набухающими почками весенний лес окружал маленькую вытоптанную полянку перед главным входом в капище. Там виднелись мертвые тела воинов храма Архви, брошенные соратниками. Больше никого не было. Стража ретировалась в неизвестном направлении.

Струппарсон тщательно избегал разговоров об оружии новоприобретенных знакомцев. После того как викинги проверили прилегающие к храму кусты, местный феодал и его люди начали обшаривать капище, не обращая внимания на четверку новоявленных полочан, которые сели погреться на полянке под скупыми лучами прикрытого тучками солнца и обсудить свои текущие проблемы. Но когда воины ярла вытащили стражника, прежде связанного Сомоховым с Малышевым, «торговые гости» заявили на него свои претензии.

Гуннар поинтересовался, чем этот пленник так им интересен. Версию выдвинул Улугбек Карлович. Долго и нудно, как это умеют делать ученые, он объяснял хозяину здешних земель причины, по которым им просто необходим этот человек. По словам археолога, жрецы Архви забрали редкий товар, без которого возвращаться домой в родной Полоцк торговым гостям уже не имело смысла. А следовало, наоборот, идти за лукавыми жрецами на край и за край света, чтобы покарать, отобрать и вернуться героями. Этот раритет сам Улугбек и его товарищи искали долгие годы по всему миру и, найдя, несли его на родину, пока злые и со всех сторон нехорошие враги злокозненно не напали на них, полонили и забрали цуд [28].

Гуннар ответ проглотил. Вероятней всего, он не поверил сбивчивому и плохо скроенному объяснению, но пленника отдал.

Однако все попытки разговорить стражника ни к чему не привели.

Бородатый предводитель и хозяин округи, прогуливающийся неподалеку, не выдержал:

– Разе так надо полон пытать?

Он вытянул кинжал и, перевернув связанного лицом вниз, отрезал ему мизинец правой руки. Поляну разорвал рев. Ярл перевернул тело к себе лицом и, сунув под нос отрезанный палец, буднично спросил:

– Говорить будешь?

Но пленник был из упрямых – он даже нашел в себе силы плюнуть в лицо ярла. Со слюной на ярла попала и кровь из прокушенной губы.

Струппарсон молча перевернул громко ругающегося стражника на живот и отхватил ему еще один палец. Потом повторил вопрос.

На этот раз поклонник Архви сломался. Коверкая русские и немецкие слова, он заверещал длинными тирадами. Выговорившись, пленник откинулся назад, сверля глазами забрызганного кровью ярла и оторопело уставившихся на средневековый допрос «полочан». Сомохов шевелил губами, переводя знакомые слова и запоминая незнакомые, но первый перевод озвучил сам ярл:

– Все ушли. По протокам на лодьях. В море будет драккар. Пойдут на вечернее солнце до Саксона, оттуда дальше до Британи и до земель Измайловых, оттуда в Срединное море и мимо Сицила и Родоса до Тарсоса. Долго морем идти – три-пять лун. – Для верности исчисления Гуннар развел пальцы. – Из Тарсоса мимо Антиоха до Эдесса. Там капище, туда идут. Капище там стоит у них несхоронное. Там много людей Архви чтут. Туда они все и ушли.

Подождав пару секунд, не возникнут ли дополнительные вопросы, Гуннар встал, достал из ножен обрубок меча и одним движением отхватил стражнику голову.

После чего повернулся к ошеломленным «торговым гостям»:

– Ну а теперь ко мне, в Хобург. Без лодей, сам-самом, вы дальше Эстланда не уйдете, а купцы заморские мимо меня завсегда проходят. Вы мне и моим людям здорово помогли. Так что у меня гостите, отдыхайте, а там или по снегу через Новгород в Полоцк пойдете, или летом морским путем в Померань или Саксонь.

За всех ответил Костя. Не сводя взгляда с еще содрогавшегося тела стражника, он согласно кивнул.

Дорога к Хобургу заняла почти весь день.

Поминая почитателей Архви, уведших с собой лошадей ярла, викинги и назвавшиеся полочанами выходцы из далеких времен топали по осеннему лесу. Четверо дружинников ярла, сменяясь с торговыми гостями, волокли носилки с двумя ранеными соратниками. Своих мертвых под присмотром одного живого они оставили недалеко от храма, обещая через день вернуться с лошадьми.

Дорогой Гуннар поначалу молчал, зато дали волю любопытству довольно понятно говорящие по-русски воины ярла. На языке Киевского каганата говорили в той или иной степени практически все местные жители, и с каждым шагом эта столь непохожая на современный язык речь становилась понятной и для невольных гостей местного посадника. Звучавший говор все-таки походил на русский язык двадцатого века. Однокоренные слова вызывали правильные ассоциации, а недопонимание снималось активной жестикуляцией и мимикой.

Рыжий коротыш, у которого из четырех верхних резцов были в наличии только два центральных, отзывался на имя Бобр. Он забавно шепелявил и здорово прихрамывал на раненную в стычке ногу. Вторым заинтересовавшимся новыми попутчиками и гостями ярла был совсем еще молодой смолянин Кухля. И Бобр, и Кухля были добровольцами в дружине ярла, пришли из русских земель в поисках военной славы и приключений. Оба интересовались, где побывали заезжие купцы, какие земли видели, о каких чудесах слыхали. Сказывался дефицит информации, характерный для одиннадцатого века. Объектом расспросов они выбрали Захара, как наиболее близкого по возрасту. Горовой выглядел страшновато, а нацепивший найденные очки Сомохов с его восточными скулами и странной одеждой вызывал у русичей и варягов явную неприязнь. Да и держался Сомохов ближе к ярлу, а субординацию дружинники блюли.

Дорогой Бобр и Кухля рассказали Захару, что Гуннар – потомок одного из скамеечников самого Трувора, брата Рюрика. Хобург – наследный лен Гуннара, и подчиняется он только киевскому столу, хотя и сдает мыт с проезжающих через Новгород торговых гостей. Городок их и сам имеет причалы, но торговать не может. Все товары только осматриваются и пропускаются в Новгород, а идущие из центральных земель Руси если имеют грамоты об уплате мыта, то тоже пропускаются. Главная задача Хобурга – быть заставой от диких варягов и свенов, что в срединные земли не в дружины русских конунгов идут служить, а в охотку пограбить.