Вениамин Гиршгорн - БЕСЦЕРЕМОННЫЙ РОМАН

Однажды, когда я вернулся… простите, сир, я очень волнуюсь… Однажды, когда я вернулся из научной командировки, меня ждала ужасная новость – остров Пикатау оказался поглощенным океаном… Вулканическое происхождение!… Отчаяние мое было безгранично… Но что делать. Надо быть мужественным, не так ли? Я замечаю, сир, что и вы взволнованы участью моих несчастных коллег. О, я знал, что так будет.

У меня имеются записи всех моих работ и многих работ моих погибших друзей. Я жажду и могу отдать их человечеству и… вам, сир! Лишь с вашей помощью они найдут надлежащее применение.

За этой-то поддержкой я и обратился к вам, осмелился вас побеспокоить… И я счастлив, что попал так удачно и мог сообщить вам расположение фронта…

Моя участь в ваших руках, сир!

Роман замолчал.

Наполеон с минуту помедлил в кресле, потом с шумом поднялся и протянул Владычину руку…

«А здорово наворочено!» – подумал Роман.

– Разрешите, ваше величество, дать вам несколько практических советов, – осторожно сказал Владычин.

Наполеон посмотрел вопросительно.

– Я имею в виду осуществить победный маршрут Гамбург – Берлин – Вена, затем назад в Париж.

– Увы, это невозможно, князь, у меня нет армии для такой обширной экспедиции.

Роман непочтительно рассмеялся.

– Вот что, ваше величество… Вы не потеряли огнестрельную штучку, которую я дал вам?

Наполеон выдвинул ящик стола и достал браунинг.

– Прочтите, ваше величество, – сказал Роман.

Наполеон посмотрел надпись на стволе.

– Льеж! Как, он сделан в Льеже?!

– Гм! Но я предполагаю именно там организовать производство для нужд армии, – пробормотал Владычин. – Это конструкция одного из моих коллег – инженера, погибшего на Пикатау. Пистолет называется браунинг.

Роман вынул обойму и объяснил устройство.

– Не правда ли, какой прыжок от шомпольного пистолета, ваше величество!

– М-да!… Но ведь такой крошечный пороховой заряд мал, – скептически и лукаво заметил император.

(О, что касается оружия – он достаточно искушен!)

– У этих патронов снаряжение не пороховое, а динамитное, ваше величество…

– Дина…

– Динамит, ваше величество!

– Динамит… А… что это за динамит? – смущенно спросил Наполеон.

Роман поверхностно рассказал.

– У меня, – продолжал он, – приблизительно следующий план: я осмеливаюсь вам предложить обосноваться с армией в трех опорных пунктах – Намюр, Льеж, Маастрихт…

И Роман, вынув из кармана карту Европы, испещренную значками и цифрами, стал показывать:

– Здесь немцы, вот тут англичане, русских здесь столько-то, род оружия такой-то… (Точнейшие данные, выбранные Романом в 1922 году в Париже из ученых стратегических исследований, из исторических архивов – все было к услугам озадаченного корсиканца.)

«Конечно, Владычин может ошибаться, – думал Наполеон, – но у него чертовский нюх…»

Ординарец, потный от быстрой езды, протянул Наполеону пакет.

– Донесение! – закричал Наполеон. – Блюхер бежал к голландской границе, Веллингтон застрелился!… Это был храбрый воин, но все же… неуместный противник…

У Бонапарта своеобразное джентльменство.

– Ваше величество, обстоятельства нам благоприятствуют, – обратился к нему князь Ватерлоо, – поэтому…

Наполеон кашлянул.

– Я согласен, – сказал он.

«Как по маслу», – подумал Роман.

Протесты штаба остались без результата. Наполеон доверчиво и неуклонно действовал «по Владычину».

«Наполеон обработан. Надо сойтись с первыми людьми империи», – подумал Роман и настойчиво пытался сдружиться с соратниками Наполеона.

Весельчак Ней быстрее и охотнее других раскрыл Роману объятия – и не фигурально, так неистов был его восторг перед тактическим даром Владычина.

Жизнь Франции пошла новыми путями, такими неожиданными и странными, что порой немного пугала даже самого Наполеона, того Наполеона, который бесстрашно смотрел в глаза сорока векам, засевшим на популярных египетских пирамидах [2]…

История, эта хитрая и бесчувственная дура, была побеждена при Ватерлоо. Роман швырнул ее на колени. И теперь он полновластно и уверенно правил Францией. Ведь его покровителем и учеником был один из самых понятливых и способных людей эпохи – Наполеон I Бонапарт.

«Маленький капрал» захлебывался от восторга. Блестящая победа, гениальный министр, грандиозные перспективы – разве этого недостаточно?

Наполеон помолодел, оживился, он жаждал работы, и в ней не было недостатка. Князь Ватерлоо был совершенно неистощим на проекты. В Париж летели десятки курьеров… Роман требовал выслать ему специалистов-металлистов, и заводы Крезо были лишены всех своих мастеров по приказу Владычина. Парижские химики вызваны были в Намюр, где Владычин поставил производство динамита; мелкие части всего револьверного заказа были рассованы по заводам Маастрихта, Льежа и Намюра.

Император ускакал в Париж, где общий подъем и ликование достигли крайних пределов. Он был занят армейскими резервами, обучение их велось форсированно.

Армия в шестьдесят тысяч под общим командованием Нея продолжала занимать бельгийский промышленный район.

Коалиция держав против Наполеона, потрясенная новым успехом узурпатора, не отказывалась все же от мысли отнять у него то, что ему удалось создать вновь. В Ганновере происходили перегруппировки союзных армий. Соединенное командование под общим руководством героя Лейпцига, князя Шварценберга, удивлялось бездеятельности Наполеона, и к концу августа союзники начали наступательное движение.

Под Аахеном сводная русско-австрийская армия, предводительствуемая Блюхером, встретила сильнейшие укрепления и убийственный артиллерийский огонь, отвечать на который не было технических средств. Роман предвидел наступление и прежде всего озаботился созданием небольшого парка Макленовских пушечек [3], и союзникам пришлось на первых же порах познакомиться с невиданными доселе гранатами, любезно присылаемыми в их ряды этой грациозной артиллерией. Кроме того, Роман озаботился постройкой минометов окопного типа; их примитивные бомбы серьезно угощали нападавших. Окопная оборона с ружьями старого образца была облегчена возведением проволочных заграждений.

В октябре император прибыл с резервами в Бельгию, и Владычин произвел вооружение шестидесятитысячной армии револьверами, в конструкцию которых он внес некоторое изменение (у браунинга, подобно маузеру, прицеплялось деревянное ложе и ствол был удлинен).

Однажды за завтраком, после маневров, император спросил Владычина, не может ли Роман переехать теперь в Париж.

– Охотно, ваше величество, тем более что мне как облеченному вашим доверием надо провести в жизнь ряд мероприятий.