Олег Северюхин - Утро 2020 года

После обеда ко мне в палату вошли два молодых человека в строгих костюмах, белых рубашках и темных галстуках. На лацканах их пиджаков поблескивали золоченые барельефные головки незабвенного Феликса Эдмундовича Дзержинского. Один к одному, сотрудники ФСБ из моего времени. Впрочем, черт его знает, как сейчас эта организация называется, но как бы она ни называлась, название «кэгэбэшник» им не отмыть никогда, если не будет произведена полная реорганизация этой организации и сотрудникам не будут на каждом шагу вдалбливать в голову, что они не «дзержинцы» с горячей головой, холодными руками и чистым сердцем.

С собой молодые люди привезли большую дорожную сумку, специально приспособленную для перевозки костюмов и других вещей делового человека. Привезенный темно-серый костюм был моден в мое время. Рубашка в тон костюму, кремового цвета, шелковый галстук красного цвета с черными полосками. Черные длинноносые полуботинки на тонкой подошве завершали гардероб. Вероятно, мода на полуботинки изменилась, потому что на прибывших сотрудниках были остроносые полуботинки, модные в 60-е годы прошлого столетия. Мода идет по кругу и классический стиль никогда не выйдет из моды.

Из клиники я ушел, ни с кем не прощаясь. Визит Нины Ивановны и был этим прощанием с клиникой.

У крыльца нас ждала черная машина марки BMW. Марку я определил по форме радиатора, хотя и при мне «новая Волга» откуда-то заимела почти такой же радиатор (бывает, что какому-нибудь конструктору снится открытие, сделанное лет пятьдесят назад), но то, что эта машина не нашего производства - точно. Что такое тринадцать лет? Как говорил Хайям: «твой приход и уход не имеют значения, просто муха в окно залетела на миг». И для истории тринадцать лет одно мгновение. Разве за мгновение можно наладить автопром, который не могли наладить почти сто лет.

Я ехал по городу и не узнавал его. Нет, что-то знакомое проглядывалось, но изменений очень много. Стало больше асфальтированных дорог. И качество асфальта улучшилось. Красивые остановочные комплексы. Нет на привычном месте вышки телевизионного центра. Университетский городок более осовременился, но одежда студентов особым шиком не отличалась. Много молодых людей, одетых как хиппи в США в прошлом веке. Мы так и продолжаем идти по пройденному западными странами пути, никак не можем выровняться с ними. Сразу пытаемся решить все задачи, прекрасно понимая, что даже невод вытаскивается постепенно, а не вырывается из воды весь сразу.

У входа во второй корпус университета стояло человек тридцать молодежи и какой-то молодой человек в джинсовой куртке что-то то ли кричал, то ли пел, энергично отбивая такт взмахами руки. Я попросил остановиться и послушать. Оказывается, студент читал стихи. На память я никогда не жаловался и стихотворение запомнил дословно, потому что оно было достаточно складное и, кажется, отображало студенческую психологию и обстановку в стране.

Как всегда. Благодатная база и почва для революционных и террористических веяний среди полуграмотной молодежи. Почему полуграмотной? Базовых знаний у людей нет, есть обрывки прошлых знаний и самоуверенность в том, что только они знают, как нужно жить. Это самая опасная категория недоучек, озлобленных на всё. Я помню времена, когда прежний СССР поддерживал все террористические группировки левого толка, а «миротворцы» из США поддерживали террористические группировки правого толка, организовав между собой войну террористов. В конце концов, террористы вышли из-под контроля и стали «мочить» тех, кто их поддерживал. Если баловаться с ножом, то обязательно этим ножом и поранишься. Это аксиома. Попытки договориться с террористами привели к тому, что террор только усилился. Израиль сбил острие терроризма, но на Израиль обрушились «общечеловеки» Запада, взяв под свое крыло террористов и усилив эмиграцию в свои страны выходцев из стран-террористов. И все для того, чтобы любым путем противодействовать тогдашнему СССР.

Вот сейчас сижу и думаю про СССР, который развалился в 1990 году, а уже через тридцать лет по телевизору говорят, что у нас снова СССР. Что же случилось, кто мне все объяснит и куда меня везут? Задавать вопросы не имеет смысла: мои спутники имеют задачу сопровождать меня, иначе бы мне уже давно были даны необходимые разъяснения.

Мы проехали через весь город и въехали в поселок, который имеет цветочное название, но в народе назывался по фамилии министра промышленности областного правительства.

Проехав через большой поселок с роскошными коттеджами, мы подъехали к дому, стоящему в конце дороги, можно сказать, прямо в гуще соснового бора. Место целебное. Фитонциды так и летают в воздухе, выискивая болезнетворные бактерии. Для подъезда к дому пришлось делать поворот почти на девяносто градусов, а рядом с дорогой лежал продолговатый бетонный блок. Понятно. Здесь живет какой-то местный босс и при строительстве были учтены нормы защиты от террористов на автомобилях.

Металлические ворота бесшумно распахнулись и мы въехали на территорию двухэтажного особняка с башенками в готическом стиле. Неудивительно в области, где есть специальный национальный немецкий район. У ворот я заметил охрану. В военной форме, но в форме были какие-то странности. Ладно, потом рассмотрим, может быть, это просто военизированная охрана, а не военнослужащие.

Объехав круглую клумбу, автомашина остановилась у входа. Меня встретил такой же, как и мои спутники, молодой человек в строгом костюме и предложил пройти в дом.

Обстановка в особняке достаточно шикарная. Не буду вам ее описывать. Все, у кого есть деньги, отделывают свои дома так, как им хочется и если взяться описывать интерьеры особняков олигархов и бизнесменов поменьше, то не хватит ни времени, ни бумаги, чтобы все описать и потом выслушать вопрос: а зачем вы все это описывали?

По центральной лестнице мы поднялись на второй этаж, где в уютной гостиной у горящего камина сидели трое мужчин в возрасте старше пятидесяти лет.