Дмитрий Суслин - Дом на окраине

– Не верите? – подмигнула ведьма. – Тогда смотрите.

Она щелкнула пальцем, и из тумана показались новые силуэты. Только это были совсем маленькие люди, а когда они приблизились, что девочки узнали кукол. Это были те самые куклы, которых они видели в сарае. Куклы кружились прямо по воздуху, как бы водя хоровод вокруг ведьмы и родителей. Послышалась заунывная тоскливая музыка. Казалось, ее играют расстроенные инструменты.

– Идите к нам! – как заведенные, продолжали бормотать папа и мама. – Идите к нам!

Слышать и видеть все это было невыносимо. Девочки стояли около окна, крепко держались за руки и не двигались с места. Они словно оцепенели. Правда иногда, одна из сестер вдруг устремлялась к окну, но другая удерживала ее, и наоборот. Так повторилось три или четыре раза.

В конце концов ведьма стала терять терпение. Черты лица ее исказились злобой, и она сразу стала безобразной и отвратительной, как тогда в погребе. Она затряслась, из глаз ее полились черные слезы, губы стали тонкими, а жемчужные белые зубы заострились и потемнели. Она открыла пасть так широко, что голова ее разделилась надвое, как у акулы, прорычала проклятия и с щелкающим и хлюпающим звуком захлопнула ее. После чего все погасло. Как будто выключили свет. Исчез синий свет, туман, родители, куклы и сама ведьма.

С грохотом захлопнулись ставни. Волна холодного воздуха налетела на сестер и растрепала им волосы.

Девочки вновь оказались в темноте и тишине. Полное отчаяние стало овладевать ими. Они уже перестали надеяться на что-либо. Теперь уже не было сомнений, могущество ведьмы так велико, что их гибель остается лишь вопросом времени. Они отошли от окна и, обнявшись, сели на покосившийся на бок диван.

Аня прижала к себе Машу и стала перебирать ее спутанные волосы.

– Зачем ты это делаешь? – спросила младшая сестра.

– Мама не любит, когда мы лохматые, – ответила Аня. – Если увидит нас такими, будет ругаться и назовет нас неряхами.

– Правильно, – согласилась Маша. – Скоро мы с ней увидимся, так что надо быть опрятными и красивыми.

И Аня продолжала оправлять на сестре волосы. Это занятие хоть немного отвлекало оттого, что было вокруг. И можно было не смотреть на черную квадратную дырку в полу, хотя взгляд то и дело приковывался к ней.

– Сколько сейчас времени? – тихо спросила Маша.

– Не знаю, – ответила Аня. – У меня нет часов!

– Скоро наступит утро, – пробормотала Маша, – выглянет солнышко. Но мы этого не увидим. Аня, ты помнишь, как выглядит солнце?

– Нет, – устало ответила Аня, – не помню. Я помню только, как выглядит ночь.

– Я тоже не помню, как бывает днем. А ведь тогда бывает светло и не страшно. Ведь правда?

– Кажется, да. Но я не помню.

– А знаешь почему? Знаешь, почему ты ничего не помнишь? И я тоже?

– Почему?

– Потому что мы уже начали превращаться в кукол. Посмотри, у меня стеклянные глаза.

Аня испуганно глянула сестре в глаза и облегченно вздохнула:

– Не болтай, у тебя совершенно нормальные глаза!

– А волосы? Посмотри на мои волосы! Они должно быть стали кудрявыми, ведь у всех кукол кудрявые волосы.

– И волосы у тебя нормальные. Совершенно не кудрявые. Прямые волосы.

– Жаль, – вздохнула Маша, – а я всегда мечтала быть хоть чуточку кудрявой. Но тогда, должно быть, они седые. Совсем седые. Ведь люди, когда пугаются, седеют. Я слышала об этом! Посмотри, Анечка, милая, я седая? Седая? Я не хочу быть седой девочкой! Ведь это очень некрасиво.

– Да нет, нет, не волнуйся! У тебя нет ни единого седого волоса. Все черные, как уголь.

Они немного помолчали. Аня закончила возиться с волосами Маши, и они поменялись местами, теперь Маша пыталась заплести волосы сестры в косичку.

– А у меня, – взволнованно и со страхом спросила Аня, – у меня волосы не поседели?

– Вроде нет.

Аня облегченно вздохнула:

– Уф! Точно нет?

– Да точно, точно, – ответила Маша, а потом с тихой грустью добавила. – Надо было пойти туда.

– Куда? – безучастно спросила Аня.

– К маме и папе. Ведь они звали нас. А мы не пошли. Мы их не послушались. Теперь нас за это будут ругать. За то что мы такие непослушные. Это все ты виновата. Я хотела пойти, а ты меня не пускала.

– Нет, это ты меня не пускала!

– Мы были бы уже сейчас с ними.

Маша положила голову Ане на плечо и заплакала. Сестра, даже не пыталась ее утешать. У нее уже не было сил для борьбы.

– Как я хочу домой! – сквозь слезы простонала Маша. – К маме и папе.

– Но ведь они не дома. Они у ведьмы!

– Нет! Это мы у ведьмы. А они дома. Сидят и ждут, когда вернутся их милые дочурки. А они все не идут и не идут, и мама с папой плачут и ждут, ждут. А нас все нет и нет.

Маша говорила тихо и как-то нараспев. Аня обняла девочку и в такт ее словам стала покачивать ее взад и вперед, как качают совсем маленьких детей, когда хотят, чтобы они успокоились и заснули.

– А может и правда нам лучше уснуть? – вдруг спросила Маша.

– Почему лучше?

– Потому что, если мы уснем, то ведьма не достанет нас, как в прошлый раз. И мы проснемся уже утром. И выяснится, что все это нам приснилось. Давай, Аня попробуем уснуть.

– Давай!

Они улеглись на диван, закрыли глаза, прижались друг к другу и стали ждать, когда придет сон.

Но как всегда, когда сна ждешь с особенным нетерпением, он не приходит. Шло время. Девочки лежали и вздрагивали, ожидая, что снова раздадутся звуки, предвещающие приход ведьмы.

– Аня, – шепотом позвала Маша.

– Что? – также шепотом отозвалась та.

– Ты спишь?

– Нет. А ты?

– И я тоже нет.

– Почему?

– Я не могу заснуть.

– Я тоже не могу заснуть.

– Что же делать?

– Ждать.

– Просто ждать?

– Да.

– Я так хуже не усну. Знаешь, что?

– Что?

– Спой мне.

– Что?

– Спой мне! Колыбельную. Помнишь, ты всегда мне пела, когда я была маленькая. Спой и сейчас тоже. Может я и усну.

Аня оглянулась по сторонам. Вокруг было тихо, как в могиле. Срывающимся голосом, она запела:

Ложкой снег мешая,

Ночь идет большая!

Что же ты, глупышка, не спишь?

Это была «Колыбельная медведицы» – песня из какого-то старого мультфильма, который Аня даже не смотрела. Она выучила ее еще во втором классе на уроке музыки в школе. Песня ей так тогда понравилась, что она в тот же вечер спела ее на ночь младшей сестре. Той она тоже очень понравилась, и Маша стала просить сестру петь ей эту колыбельную каждый вечер.

Потом со временем, им это надоело. Появились новые песни. Девочки подросли, и уже стало глупо петь на ночь колыбельные песни.

И вот теперь Маша вспомнила «Колыбельную медведицы» и Аня пела ее, как когда-то давным-давно, еще в другой жизни. В той жизни, где нет ведьм, заколдованных кукол, ведьм и где не воруют родителей прямо у тебя на глазах.