Лорел Гамильтон - Пляска смерти

– Это что значит?

– Это значит, что если ты будешь с нами жесток, мы ответим тем же. Будешь мил – и мы будем милы.

– Определи, что значит «мил», – вмешалась я.

– Когда ты увидела страдание у него на лице, у тебя не защемило сердце, ma petite?

Я хотела соврать, но…

– Да.

На лице Огги мелькнула циничная гримаса, будто он не знал, какое выражение лица будет полезно или какое можно себе позволить принять.

– Ну и что? Из-за его манипуляций я не хочу смотреть, как он страдает, да? Ну и что?

– Огюстин мог бы к нам приезжать. Его коллеги-мафиози могут думать, что он пытается нас уговорить на участие в криминальных действиях, или укрепляет наш союз – мастер с мастером. Как бы то ни было, он может периодически навещать нас, не вызывая подозрений. Поскольку он – мафиозный деятель, это объяснит, почему его визиты следует скрывать от недреманного ока прессы.

Огги слушал его, как слушала бы мышка слова кота: «Я тебя сегодня есть не буду». Надеясь – и боясь надеться.

– Что ты предлагаешь мне, Жан-Клод?

– Во-первых, ты не пытаешься осложнить жизнь ma petite. Не пытаешься вызвать ее ardeur или мой вопреки нашей воле. Не злоупотребляешь моим гостеприимством, используя свою силу против моих людей.

– Я принес за это свои извинения.

– Ты эти извинения обратил в шутку, – сказал Жан-Клод. – Мне нужно знать, искренен ли ты.

Огги кивнул:

– Я прошу прощения, но… – Он отвернулся, стиснул пальцы в кулаки. – Ты не понимаешь, каково это – быть приемником ardeur'а. Ты получил ardeur чуть ли не с первой минуты. Он проснулся в тебе вместе с жаждой крови. Ты никогда не был его жертвой.

– Не так, – сказал Жан-Клод и вдруг сел, резко и почти по-деловому. – Ma petite может питать ardeur на мне, как и я от нее. Мы можем быть жертвами ardeur'а друг друга.

– Прости, это я знаю. Я знаю, что ты был порабощен Белль Морт не меньше всех прочих. Но все равно, ты умеешь питать ardeur и получать от этого кайф. А мне это доступно, только если я нахожу партнера, который несет его в себе. Я надеялся, что кто-то из вас или вы оба полюбите меня, по-настоящему, захотите меня. Я надеялся выменять ardeur за любовь, а теперь смотрю на вас обоих… – он снова отвернулся, будто не мог ни на кого из нас смотреть. – И я вам безразличен. Ты, Жан-Клод, ты видел, как смотрела на меня Белль. Она, – он показал на меня, – она смотрит так, будто меня ненавидит. Так холодно, так злобно. Я этого не понимаю. Подействовала моя сила на нее – или только на меня? Я чувствую притяжение ее тела, но она ничего ко мне будто и не чувствует, кроме злости.

– Ma petite не любит быть влюбленной. Это ее всегда злит, особенно вначале.

Огги покачал головой:

– Я этого не понимаю.

– Не ты один. – Я пожала плечами и подошла к двойному креслу, Натэниел за мной следом. – Почему Тревис не перекинулся?

– Он ждет тебя, – ответил Мика.

– Ждет – чтобы я что сделала?

– Призови моего зверя, – ответил Тревис с почти серым от боли лицом.

– То, что ты здесь делаешь во время своих визитов, будет секретом от твоих слишком консервативных коллег-уголовников, – сказал Жан-Клод.

– Перекинься, Тревис. Исцелись.

Он покачал головой, нянча больную руку.

– А что я буду делать во время этих визитов? – спросил Огги.

– Может быть, мы даже сможем навещать тебя в Чикаго.

Этот разговор вдруг привлек мое внимание. Если мы поедем в Чикаго, Боже мой, энергия там будет…

– Ну уж нет, ни хрена. Там вы будете питаться от всех моих людей. Я чувствовал, что случилось с вашим уровнем энергии, когда вы питались от меня и немногих тех, что здесь со мной. Не выйдет.

– Так ты не хочешь больше к нам приезжать?

Огги заставил себя выпрямиться, расправить плечи – что-то было в этом военное.

– Ты знаешь, что хочу, Жан-Клод, но я не торгую своими людьми ни за какую силу. Я не буду ползать перед тобой, Жан-Клод.

– Мне и не нужно, чтобы ты ползал.

– Что же тебе нужно?

– Чтобы ты перестал пытаться нами вертеть. Прими как данность, что у нас есть ardeur, а ты его хочешь. Спрос и предложение, Огюстин.

– Сукин ты сын.

Жан-Клод вдруг оказался на ногах – я не увидела, как он встал.

– Ты первый злоупотребил моим гостеприимством. Ты воздействовал на мою слугу-человека, чтобы вновь испытать ardeur. Ты открыл Белль Морт дорогу, чтобы она овладела ma petite. Не я тут сукин сын.

– Ладно, я сукин сын. Ты прав; и сказать, что я не понимал, что призываю Белль, ничего не исправит. Да, я хотел бы увезти с собой женщину линии Белль, но ardeur есть только у Аниты. У нее и у тебя, так что – да, я приехал с мыслью: если представится случай, пробудить ardeur.

– Ты приехал, желая еще раз испытать ardeur. Что ты хочешь сейчас, Огюстин?

– Не заставляй меня говорить это, Жан-Клод.

– Ma petite не слишком разбирается в тонкостях. Не скажешь – она не поймет.

Огги посмотрел на меня, но глаза его насторожились – как в ожидании удара.

– Я не стану продавать своих, я не стану подрывать основы своей власти, я не стану унижаться, но все, кроме этого, я сделаю, все, чтобы ты или Жан-Клод кормились от меня снова. – Настороженность сменилась страхом. – Хотите кого-нибудь убить – я это сделаю. Деньги, наркотики, любое дизайнерское барахло, машины, что хотите, что только понадобится, но не говорите, что никогда мне не быть в ваших объятиях.

Он отвернулся, но блеск слезы я все же успела заметить.

– Убиваем мы сами, когда нам нужно. Денег у нас хватает. И у нас зона, свободная от наркотиков, эту дрянь сюда не привози. А если мне нужны модные вещи, я все покупаю сам.

Огги так и стоял, отвернувшись, сгорбившись, ожидая удара.

– Значит, мне нечего вам предложить.

Голос прозвучал хрипло, сдавленно.

– Знаешь, у меня очень тревожное чувство насчет того, что мы с Жан-Клодом с тобой делали. Это был так чертовски хорошо, от тебя кормиться, что меня это пугает.

Огги повернулся ко мне. Слезы в глазах удерживались только усилием воли.

– Но, к добру ли, к худу ли, я на тебя смотрю, и сердце у меня щемит. Мне хочется тебя утешать и гладить, и это меня злит. Бывало, что те, кого я любила, любила по-настоящему, действовали на меня вампирской силой. Я их за это начисто отсекала. Убегала от них на месяцы, не виделась, не разговаривала даже. – С каждой фразой я подходила чуть ближе. – С тобой я только что познакомилась. Ты мне не друг. Ты меня заставил себя полюбить, но я тебя не знаю.

Он попытался посмотреть сердито, но непролитые слезы испортили впечатление.

– Я тебя недооценил, Анита.

– Многие недооценивают, – ответила я.

– Я думал, ты просто слуга Жан-Клода. Я ощутил твою силу некроманта. Это должно было предостеречь меня, но я пер вперед по своему плану. Я хотел ardeur'а, ничего на свете никогда так не хотел. – Он улыбнулся, но далеко не счастливой улыбкой. – И я был самоуверен. Я – мастер города Чикаго. Я мафиози с начала тридцатых годов. Я всегда был силен, и веками никто не смел встать у меня на пути. Единственный раз, когда я потерпел поражение – это была Белль.