Лорел Гамильтон - Пляска смерти

Мика шагнул ко мне. Я сползла по стене ниже, выставив руку – не хотела, чтобы он ко мне прикасался, в тот момент – наверное, потому, что тогда победа осталась бы не за мной. Всегда поражалась, как мое тело на него реагирует. Никто на меня так не действовал – в такой степени. Сейчас я знала, что это – вампирский фокус, но вампиром, который этот фокус проделал, была я. Блин.

– Я знаю, как ощущается истинная любовь, Анита. Это она и есть. Мы все счастливы, как никогда в жизни. Единственное, что может все испортить – это если ты начнешь на эту тему переживать.

– Да как же тут не переживать, Мика?

Я ощутила движение за секунду до того, как руки меня коснулись. Они погладили мне голые плечи, и мне стало спокойнее. Я прислонилась к Дамиану, позволила ему обнять себя, и страх, смятение, гнев – просто унесло прочь. Железный контроль над эмоциями, которому он научился в руках своей создательницы – вот чем он делился со мной. И я на несколько секунд приникла к этому источнику нерушимого самообладания. Панический страх никуда не делся, но я его обуздала. Я все еще была в ужасе, но это уже была не единственная мысль, вопящая у меня в голове.

Я откинула голову назад, к нему на грудь, посмотрела в лицо. Кроваво-красные волосы он завязал в хвост, убрав с лица. И я смотрела в это лицо, которая моя магия действительно сделала красивее, совершеннее. Он и до того был красив, сейчас стал прекрасен. Я смотрела в эти глаза, как совершеннейшие изумруды, только глядящие на тебя в ответ, будто драгоценность может светиться разумом и желанием.

– Привет, Дамиан.

И мой голос прозвучал как одурманенный – настолько я стала спокойна.

– Привет, – улыбнулся он мне сверху.

Я заморгала.

– Мне так хорошо… не помню, чтобы когда-нибудь ты меня так сильно успокаивал, и так быстро.

– Ты ведь любишь Мику?

– Да, – нахмурилась я.

– Ты любишь Натэниела?

Я нахмурилась сильнее:

– Да, но это все ложь.

Он погладил меня рукой по шее, лицо склонилось ко мне.

– И это ощущается как ложь?

– Нет, – тихо-тихо сказала я.

И следующие слова он выдохнул почти мне в губы:

– Вы все любите друг друга. Разве это не важнее, чем то, откуда взялась любовь?

Под прикосновением Дамиана вполне разумно было ответить:

– Важнее.

Он поцеловал меня, и эти губы, которые я сделала полнее, аппетитнее, накрыли мои. Потом он отодвинулся, прошептав:

– Любовь слишком большая драгоценность, чтобы бросаться ею, Анита.

Он был, конечно, прав. Он был прав, но совсем на меня не похоже – так быстро понимать логику. Очень, очень не похоже.

Дамиан склонился губами ко мне, его ладонь легла мне на горло, он прижал меня спиной к себе. Раньше, когда он помогал мне быть разумной, поцелуй с ним был прохладен. Сегодня я отдалась этому поцелую, этим рукам, пусть даже знала где-то в глубине мозга, что это опять ментальные игры вампиров. Дамиан – мой слуга-вампир. Он набирал силу, когда силу набирала я. И мне в голову не приходило, что эту силу он может против меня направить.

Я прервала поцелуй, оттолкнула Дамиана так, что он пошатнулся. Глаза его тонули в изумрудном огне.

– Разве плохо было? – спросил он.

Я покачала головой, не доверяя собственному голосу, но как только Дамиан перестал меня касаться, паника вновь вернулась ко мне. Страх, только еще сильнее. Отовсюду окружали меня вампирские фокусы. Даже внутри меня были они, и от себя я не могла убежать.

Мика попытался вновь обнять меня, но я увернулась от него, обошла, направляясь в гостиную. Натэниел задел мою руку, и я отшатнулась, и все время качала головой, сама не зная, отчего.

– Ma petite, это же не катастрофа.

– Катастрофа, – ответила я.

– Анита! – позвал Мика. – Мне все равно, вампирская магия или что другое свело нас вместе. Но мы вместе, и только это важно.

Он протянул мне руку.

– Нет, – мотнула я головой, – потому что если ты до меня дотронешься, я сдамся. Я перестану сопротивляться – не могу, когда ты меня касаешься. Ты на меня действуешь так, что забывается все остальное.

– И это плохо?

Он все еще протягивал мне руку.

– Я думала, почему от твоего прикосновения я забываю все на свете, а теперь я знаю. Это вампирские силы. Ментальные фокусы. Последействие ardeur'а, Мика.

Он медленно уронил руку.

– Я люблю, когда ты на меня реагируешь, Анита. – Он закрыл глаза, сжал руки в кулаки перед грудью. – И я, блин, люблю, как ты действуешь на меня, когда я как пьяный. – Он открыл глаза и посмотрел на меня в упор – они были кошачьи, желто-зеленые. – И разве ты этого не любишь?

Я хотела было сказать «нет», но это была бы ложь. Вампиры умеют ощущать ложь, а оборотни ее чуют на дух. И сказала правду:

– Да, я это любила.

Он покачал головой:

– Не в прошедшем времени, Анита. Ты это любишь. Ты это любишь так сильно, что боишься сейчас моего прикосновения.

– Мика, пожалуйста, не надо!

– Чего не надо? Не делать тебя счастливой? Не делать обоих нас счастливее, чем были мы за целую жизнь? Нам почти тридцать, Анита, лучше у нас уже не будет. Мы пробовали других людей, другие образы жизни. То, что у нас есть, нам подходит. И не надо это выбрасывать только потому, что началось оно с ardeur'а. – Он шагнул ко мне. – Мы всегда знали, что начали мы с тобой с ardeur'а, Анита.

– Может быть, но ведь не все. Не…

Я отвернулась от него прочь – не могла быть такой упрямой, глядя на его страдающее лицо. Но отвернулась я – и уперлась взглядом в Натэниела. Ничуть не лучше стало. Во-первых, он был голый, а любому из мужчин, которых я люблю, достаточно раздеться, чтобы выиграть у меня почти любой спор. Пусть я никогда не скажу этого вслух, но это правда. Нагота Натэниела была пиршеством для глаз, но еще сильнее она становилась от выражения его лица. Огорченное, страшно огорченное.

– Анита, – сказал он, – ты действительно нас бросишь? Повернешься и уйдешь? Вот так просто?

У меня горло стиснуло спазмом, но уже не паническим страхом – он получил компанию. Можно ли задохнуться непролитыми слезами?

Он смотрел на меня – из-под водопада волос блестели сиреневые глаза. Глядя в них, такие яркие, как освещенные пламенем аметисты, я видела, как он сдерживает слезы. Первая из них блеснула на щеке, и я сломалась.

Подошла к нему, обняла, и он вдруг свалился мне в руки, мы оба рухнули на пол. Натэниел цеплялся за меня, рыдая, и мне оставалось только тонуть в ванильном тепле его волос. Мика стоял над нами и смотрел на нас.

Ложь это была? Но я не ощущала ее ложью. Мужчина у меня в руках был настоящий, и слезы его тоже. Мысль, что я могу отвернуться от него из-за такой… мелочи, разбила его сердце – ну, надломила, скажем. Мика уже сказал: мы знаем, что в начале всего этого был ardeur. Не так же ли я знала, что ardeur был и в начале нашем с Натэниелом? Если бы не было мне нужно питать ardeur, я бы никогда не позволила Натэниелу ко мне переехать. Никогда бы не стала с ним спать, в одежде и странно-целомудренно, питаясь от поцелуя, прикосновения, но никогда – от его разрядки. Никогда бы я такого не сделала, не будь мне нужно кормить ardeur. И не влюбилась бы в него, если бы ardeur не поставил его у меня на пути.