Майкл Грей - Комната ужасов – 2

– Да! Да! – Ее свободная рука потянулась вниз, к пояску. Ноги лягали воздух, помогая сдвинуть нежную ткань брюк к коленям. Сатин связал ноги вместе. А ей НЕОБХОДИМО было развести их в стороны. Клэр забилась, и что-то разорвалось. Ноги дергались, пока не освободились.

Волны мускусного запаха, поднимающиеся от ее пульсирующего влагалища, возбудили ее еще сильней. – Сними с меня эти чертовы трусы! – стонала она. Пальцы ее искали молнию на его брюках.

Чуть позже она скрипела зубами, сжав до крови мочку его уха:

– Если б у тебя было их два, черт тебя возьми! Или три!

Оно вертелось всем телом внутри пещеры. Из этих выжатых, истощенных человеческих тел наверху больше страсти не вытянешь, но две человеческие самки-близняшки уже проснулись от ретранслированных и усиленных волн похоти. Их тела извиваются вместе. Их алчущие пальцы и рты заняты делом. Их лобковые курганчики, как отраженные в зеркале, слились в отчаянно напряженном наслаждении.

Секреция Его железы продолжалась.

– Где эти чертовы ножницы, Панди? – кричала Персефона из кухни.

Пандора появилась в дверном проеме, уперев руки в бока.

– Персефона Джейн Эльспет, – сказала она, – что бы сказала мать, если б услышала, как ты выражаешься?

– Прости, Панди. – Персефона опустила глаза. – Больше не буду. Не знаешь, где они?

– Если так разбрасывать вещи после того, как. Спокойно, спокойно. Сейчас найду.

Она вернулась через несколько секунд.

– Под твоей кроватью! Сказать по совести, вы, Персефона, меня раздражаете! Завтракать будешь?

– Будь добра.

– Пирожок с бананами или разогреть пиццу?

– А может, пополам, по кусочку?

– Ладно. Еще коки немного осталось. Правда теплая. – Сойдет. Но я в холодильник не полезу.

– Ничего не поделаешь. Если уж перешиваешь, может, и мне сделаешь?

После завтрака девочки пытались перешить одежду, над которой трудилась Персефона. Это были две пары прошлогодних обрезанных джинсов, обрезанных и ушитых до того, что разлохмаченный край совпадал с линией перехода ног в туловище, и две футболки, которые девочки прятали от родителей. Ни Джейн, ни Рэндольф не одобрили бы дорожные знаки и указатели «лапай левую». Футболки были искромсаны так, что вырезы с драными краями приходились чуть ниже уровня сосков. Персефона, танцуя, вошла в свою спальню покрасоваться перед зеркальной дверцей шкафа.

– Как тебе, Панди? Сведем мы мальчиков с ума?

Пандора присоединилась кней и нахмурилась, глядя в зеркало. Она покачала головой.

– Что не так? – спросила сестра. – Недостаточно сексуально для тебя?

– Черт, чрезмерно сексуально. Слишком. Слишком наглядно. Думаешь, далеко мы так уйдем? До первого длинноносого соседа, который начнет задавать вопросы. «Знает ли твоя мать, девочка, в каком виде ты ходишь?» С таким же успехом мы могли бы прошествовать по коридору абсолютно голыми. Нет. Надо придумать что-то еще. В любом случае: ему нравятся девочки, правильно? Мы должны быть сексуальными маленькими девочками, не настоящими женщинами. Так мы можем его отпугнуть.

– Ты хочешь сказать – и краситься нельзя?

– Нельзя.

Персефона надула губки и сощурилась. Пандора обняла ее.

– Ну ладно. Немножко губной помады.

Они перерыли корзину со старыми платьями, приготовленную для «бедных», но так почему-то до них и не дошедшую.

В конце концов девочки остановились на двух маленьких прямых голубых платьицах, которые они сочли оскорбительно детскими, когда их купили – три года назад. Правда, пришлось укоротить рукава: руки не пролезали.

Пандора прогладила платья, и сестры их примерили. Груди-бугорки близняшек исчезли под свободного покроя бесформенной тканью, зато остались на виду молодые тонкие ноги.

Персефона завертелась перед зеркалом волчком. Платье взлетело от вращения.

– Нужно нижнее белье, – заметила Пандора.

– Да уж.

Пока они не достигли возраста джинсов и шорт, мать заставляла носить их свободные маленькие панталончики. Хотя обе девочки выросли крупные, детский жирок исчез с половым созреванием. Так что в соответствующие трусики не пришлось влезать с боем.

– Эти чертовски очаровательные туфельки мне жмут, – жаловалась Персефона.

– Есть о чем волноваться. Ты в них будешь недолго. Гольфы есть потоньше?

– Нет.

– Ну, тогда немножко помучаешься. Нам надо торопиться. Оно уже идет. Окно открытым оставила?

– Конечно. Два. В маминой спальне и в гостиной.

Пандора тем не менее проверила.

– Пошли! На охоту! За Тричером!

Хоть девочки и перешивали на живую нитку, когда они вышли из квартиры, их платья выглядели как новенькие. Оно было поблизости. Знай близнецы об этом, они бы, может, оделись в мешковину.

Тричера в его кабинете не было. Охранник у главного входа посмотрел на сестер, посмотрел еще раз и посоветовал поискать управляющего на улице. Девочки застали его проверяющим новый дерн, уложенный Рыжим на склоне кургана. Дерн принялся прекрасно. Персефона отступила назад, посасывая большой палец и раскачиваясь по-детски, Пандора же приблизилась к мужчине.

– Мистер Тричер?

– Да, юная леди. – Он выпрямился, переводя взгляд с одной на другую. «Они же были старше! Не такие аппетитные, девственные!»

– Извините за беспокойство, сэр.

– Ничего, ничего. Что случилось?

– Видите ли, сэр. Наших мамы с папой сегодня не будет, ну, до завтра, и.

– И что?

– Ну, а у нас двоюродная сестра, Мэри, а она, ну, она может, вы сами посмотрите?

– Что посмотрю? Она заболела? Позвать доктора?

– Нет-нет. Пожалуйста, не зовите доктора. Это, ну, такая тайна. Вы ведь умеете хранить тайны, правда?

– Конечно., смотря какая.

– Мы думали, вам можно доверять, мы с сестрой так думали. Вы нам сразу понравились, скажи, Персефона.

Персефона кивнула, пососала палец, качнулась на пятках.

– Хорошо. Что там?

Пандора сунула палец под резинку трусиков и оттянула ее. Тричер вылупился на Пандору.

– Ну, видите ли, мистер Тричер, сэр, мы там играли. Маленькая Мэри, Персефона и я. А мама не велела нам играть в эту игру. Я же говорила, это тайна.

– Что это еще за игра?

– Ну, мы называем это «в доктора». Мама говорит, что это плохая игра. Если узнает, она такое устроит! Вы же нас не выдадите, правда, мистер Тричер?

– Хорошо, я не скажу. А в чем проблема-то?

– Ну, Мэри, она вроде как дурачит нас, она говорит… что у нее как-то странно., там. – Пандора потрогала у себя между ног.

– Мэри младше нас, поэтому мы за нее отвечаем. Мы подумали, может, кто-то из взрослых ее посмотрит, раз такое.

– Ну а сколько ей, Мэри?

– Точно не знаю. Чуть помоложе нас. Вы же поможете нам, ПРАВДА?

– А может, соседка какая, она поможет?

– Их нет никого. Дело в том, что мы им так не доверяем, как вам.