Энн Райс - Кровь и золото

– Ах, это Торн, наш гость, – сказал он с легким налетом насмешки, но чувствовалось, что эта насмешка скорее наигранная.

– Дэниел, мой друг, – в тон ему ответил Торн.

Он вновь обвел взглядом миниатюрные города и села, быстро мчащиеся поезда с освещенными окнами и густые леса – похоже, в данный момент создателю всего этого великолепия больше всего нравилось сажать деревья.

Дэниел, словно и не было никакого обмена любезностями, вернулся к работе и принялся наносить на деревце зеленую краску.

Торн хотел уже потихоньку двинуться дальше, но тут странный молодой вампир вновь обратился к нему:

– Мариус говорит, это не искусство, а ловкость рук и умение.

Он поднял деревце. Торн не знал, что сказать.

– Горы я делаю своими руками, – продолжал Дэниел. – А Мариус говорит, дома тоже нужно строить самому.

У Торна и на этот раз не нашлось ответа.

– Мне нравятся дома в коробках, – продолжал рассуждать Дэниел. – Их непросто собирать, даже мне. Кстати, я в жизни не придумал бы столько разных зданий. Не пойму, с чего это Мариус так пренебрежительно относится к моему занятию. Обидно.

Торн помолчал, задумавшись, и после паузы откровенно признался:

– Не знаю, как это объяснить. Дэниел не произнес больше ни слова.

Торн еще немного подождал ради приличия и направился в центральную комнату.

В почерневшем прямоугольном очаге, сложенном из тяжелых камней, горел огонь. Рядом в большом кожаном кресле удобно устроился хозяин дома В его непринужденной позе было что-то мальчишеское. Мариус жестом предложил Торну занять место на большом кожаном диване напротив.

– Садись там, если хочешь, – приветливо сказал он. – Или где тебе будет угодно. Если мешает огонь, его можно залить.

– А почему он должен мне мешать? – откликнулся Торн, усаживаясь на толстые мягкие подушки.

Обведя глазами комнату, он заметил, что все деревянные панели были расписаны в золотистых и синих тонах, а балки под потолком и над дверью украшала изысканная резьба, так широко распространенная в давно прошедшие годы его молодости. Но здесь работа была явно современная. Да и сам Мариус сказал, что дом построен недавно. Надо отдать должное, смертный строитель потрудился на совесть: все продумал, обо всем позаботился.

– Бывает, те, кто пьет кровь, боятся огня, – сказал Мариус, пристально вглядываясь в пламя, отбрасывающее тени на его спокойное бледное лицо. – Невозможно заранее предсказать, как отнесется к нему гость. Я всегда любил огонь, хотя однажды сильно от него пострадал. Да ты наверняка все знаешь.

– Нет, не знаю, – ответил Торн. – Мне никто не рассказывал, И если у тебя есть желание это сделать, я с удовольствием выслушаю твою историю.

– Но сначала ты хочешь получить ответы на свои вопросы. Тебе нужно знать, на самом ли деле произошло то, что ты увидел с помощью Мысленного дара.

– Да.

Торн вспомнил сеть, светящиеся точки, Священную Сущность. Вспомнил о жестокой царице. Почему он видел ее так ясно? Откуда ему было известно, как она выглядела? Скорее всего, образы в его сознании формировались благодаря тем, кто собрался за столом совета.

Он вдруг осознал, что смотрит прямо в глаза Мариусу и что тому известны все его мысли.

Мариус отвел взгляд и вновь обратил его на огонь, а потом без лишних церемоний предложил;

– Клади ноги на стол. Самое главное – чтобы было удобно.

По примеру Мариуса Торн тоже вытянул ноги и скрестил лодыжки.

– Итак, давай поговорим Для начала, если не возражаешь, скажи, что тебе известно и о чем ты хотел бы узнать.

В голосе древнего вампира Торн уловил легкое раздражение, но отчего-то был уверен, что не он тому причиной. Несколько мгновений Мариус задумчиво всматривался в лицо собеседника и наконец продолжил:

– Мне нечего скрывать. Таких, как мы, много. Некоторых ты видел за столом совета Но есть и другие – они разбросаны по всему миру.

Он едва заметно вздохнул и покачал головой:

– Но я одинок. И страдаю от этого. Мне хочется быть с теми, кого я люблю, но ничего не выходит. – Он вновь перевел взгляд на огонь. – Я встречаюсь с ними, остаюсь рядом на какое-то время, а после снова ухожу.

Дэниела я забрал с собой, потому что он нуждается в моей помощи. Но еще и потому, что полное одиночество для меня невыносимо. Устав от прекрасных южных земель, даже от родной Италии, я перебрался в северные края. Раньше мне казалось, что восхитительная, щедрая Италия никогда не покажется утомительной или скучной – будь то смертному или кому-то из наших соплеменников. Однако в конце концов я сам пресытился ее великолепием и теперь предпочитаю любоваться девственно-чистыми снегами.

– Понятно, – отозвался Торн.

Он помолчал, но затянувшаяся пауза заставила его заговорить снова:

– Сделав тем, кто пьет кровь, меня увезли на юг. Казалось, я неожиданно попал в Валгаллу. Я жил в римском дворце и каждую ночь любовался открывавшейся из его окон панорамой семи холмов. Это было как в чудесном сне: дул теплый ветерок, цвели фруктовые деревья, я смотрел с высоты на море и видел, как волны разбиваются о камни, а когда спускался на берег, ощущал тепло, исходившее от поверхности воды.

Мариус улыбнулся – по-доброму, понимающе и грустно. Он кивнул и тихо, со вздохом прошептал:

– Италия… Моя Италия…

Торну хотелось, чтобы с губ Мариуса не уходила эта улыбка, чтобы лицо его подольше сохраняло столь удивительное выражение, однако через мгновение оно вновь стало невозмутимым, а взгляд, устремленный в огонь, – отстраненным. Похоже, он с головой погрузился в печальные воспоминания. Освещенные пламенем волосы казались совсем белыми.

– Поговори со мной, Мариус, – попросил Торн. – Мои вопросы подождут, Я хочу слушать твой голос, твои речи… – Он запнулся. – Я знаю, ты можешь рассказать о многом.

Мариус взглянул на него, словно пробудившись от сна, согретый словами Торна. И наконец заговорил:

– Друг мой, я очень стар. Я истинное Дитя Тысячелетий. Мое перерождение состоялось во времена Цезаря Августа. На столь необычную смерть меня обрек друид, жрец по имени Маэл. Тогда сам он был еще смертным, но вскоре тоже стал тем, кто пьет кровь. Он до сих пор скитается по миру, хотя не так давно в припадке непонятного религиозного безумия пытался принести себя в жертву. Какая глупость!

Судьба нередко сводила нас вместе, и наши отношения складывались весьма… я бы сказал, странно. Считается, будто я сильно к нему привязан, но это ложь. В моей жизни сплошь и рядом обман. Не знаю, смогу ли я простить его – ведь он похитил меня, приволок в далекую галльскую рощу, где древний вампир, страшно обожженный, но мнивший себя Богом Рощи, дал мне Темную Кровь.

Мариус прервал рассказ.