Энн Райс - Мэйфейрские ведьмы

Майкл ответил не сразу. Выпрямившись на стуле, он потер ладонями затылок.

— По-моему, ты кое-что недоговариваешь.

— Что именно?

— Я тоже ни словом не упомянул об этом.

— Так что же тебе мешает? Скажи, — негромко откликнулась Роуан.

— Разве тебе не хочется поговорить с ним — спросить, кто же он все-таки на самом деле и чего добивается? Вполне вероятно, с тобой он будет более откровенным, чем с кем-либо еще из вашей компании. Нет? А мне хочется. Очень. Пусть он сам скажет, зачем позволял мне видеть себя, когда я был ребенком, и зачем появился прошлой ночью, причем так близко, что я едва не коснулся его ботинка. Что бы там ни говорил Эрон, я уверен, что у меня хватит мозгов, чтобы заставить его выложить всю правду. Знаешь, иногда мне кажется, что именно этого он и ждет от всех, кому является: этакого всплеска своего рода гордости и самолюбия. Может, именно на это он и рассчитывает?

Если у тебя такого желания не возникало, что ж, наверное, ты намного умнее и сильнее меня. Никогда прежде мне не приходилось общаться с призраком, или духом, или кто там он еще… И сейчас, извини, несмотря на все, что недавно узнал, и на то, что он сделал с Эроном, я ни за что не упущу такую возможность.

— Согласна — Роуан кивнула. — Ты все очень резонно объяснил. Может, он действительно играет на наших чувствах, на том тщеславии, которого отнюдь не лишены некоторые из нас, предпочитающие не быть похожими на других и идти своим путем. Но между мной и этим существом есть что-то еще. Оно прикасалось ко мне. И после этого у меня осталось ощущение, как будто меня изнасиловали, осквернили, — очень неприятное, скажу тебе, ощущение.

В наступившей тишине Роуан на миг показалось, что она слышит, как шумит кровь в голове пристально смотревшего на нее Майкла, как крутятся колесики в его мозгу.

Наконец он встал, пододвинул по столу поближе к себе бархатный футляр, открыл его и принялся внимательно разглядывать изумруд.

— Ну же, решайся, — подбодрила его Роуан. — Дотронься до него.

— Он совсем не похож на тот, что нарисовал я, — прошептал Майкл. — В моем воображении он выглядел совсем иначе, а вспомнить я не мог…

Он потряс головой и уже собирался было закрыть футляр, но передумал. Медленно сняв с руки перчатку, он коснулся пальцами поверхности камня.

Роуан молча ждала, однако по липу Майкла видела, что тот разочарован и чем-то встревожен.

— Я видел твой образ, — закрыв футляр, со вздохом ответил Майкл на застывший в ее глазах, но так и не высказанный вопрос. — Видел, как ты надеваешь его на себя, а я стою напротив.

Он неторопливо натянул перчатку.

— Изумруд был на мне, когда ты вошел.

— Вот как? А я даже не заметил.

— Было темно.

— Просто в тот момент я мог видеть только тебя.

— Ты полагаешь, это имеет значение? — Роуан пожала плечами. — Я сразу же сняла его и положила обратно в футляр.

— Не знаю.

— А когда ты касался его… Видел ли ты что-нибудь еще? Майкл покачал головой.

— Только то, что ты любишь меня, — вполголоса ответил он. — Действительно любишь.

— Ну-у, чтобы сделать такое открытие, тебе достаточно было коснуться меня.

Майкл улыбнулся, но улыбка получилась печальной и смущенной. Потом засунул руки поглубже в карманы, словно они мешали ему, и опустил голову.

Роуан молчала — ей тяжело было видеть его таким — грустным и расстроенным.

— Все, хватит, поехали отсюда, — наконец сказала она. — Здешняя обстановка действует на тебя еще хуже, чем на меня. Пора вернуться в отель.

— Да, — кивнул он, — Только сначала дай мне стакан воды. Есть в этом доме холодная вода, как ты думаешь? Жарко, да и во рту совсем пересохло.

— Понятия не имею, — ответила Роуан. — Не знаю даже, есть ли здесь кухня. Может, вместо нее имеется только колодец с замшелым ведром или волшебный источник.

— Ладно, тогда поищем вместе, — с тихим смешком откликнулся Майкл.

Через расположенную в дальнем конце столовой дверь они попали в буфетную с небольшой раковиной и высокими застекленными шкафами, забитыми фарфором Майкл внимательно осмотрелся и даже пощупал стены, как будто измеряя их толщину.

— Туда, — сказал он, направляясь к двери, противоположной той, в которую они вошли. Роуан последовала за ним.

Майкл нажал на почерневшую от времени кнопку в стене, и под потолком тускло вспыхнула покрытая слоем пыли лампочка. В неярком свете они увидели длинное, расположенное на двух уровнях помещение. Верхняя его часть представляла собой стерильно чистую кухню, а нижняя, с камином, служила, судя по всему, небольшой столовой, где обитатели особняка могли позавтракать.

Одну из стен почти полностью занимал ряд застекленных дверей, выходивших в заросший зеленью внутренний двор. С улицы доносилось громкое и отчетливое кваканье лягушек. Северный угол двора полностью загораживало от взгляда огромное дерево, черные очертания которого проступали даже на фоне темноты.

В целом все здесь выглядело очень элегантно, удивительно старомодно и в то же время эффектно.

В противоположную стену был встроен большой холодильник. Его массивная дверь по своим размерам не уступала дверям в морозильные складские камеры крупных ресторанов.

— Только не говори мне, что и там лежит чье-нибудь мертвое тело, — усталым голосом попросила Роуан. — Я не желаю об этом знать.

— Нет-нет, не беспокойся, только продукты, — улыбнулся Майкл, — И холодная вода. — Он извлек на свет чистую бутылку с прозрачной жидкостью. — Позволь тебе напомнить, что ты на юге. А его обитатели всегда держат в холодильниках бутылочку-другую.

Заглянув в угловой шкафчик над раковиной, он достал оттуда два стакана и поставил их на безукоризненно чистый кухонный стол.

Роуан с наслаждением пила ледяную воду. И вновь ей вспомнилась старуха. Да, это был ее дом, это был ее стакан… Тот, из которого она пила… Охваченная внезапным отвращением, Роуан поставила стакан в стальную раковину.

Да, действительно, все здесь как в ресторане. Кто-то еще давным-давно обставил и оборудовал эти помещения в соответствии с модой тех лет, убрав из них все предметы викторианской эпохи, столь популярные сейчас у жителей Сан-Франциско.

— Что будем делать, Майкл? — спросила она, Майкл долго смотрел на зажатый в руке стакан, потом перевел взгляд на Роуан, и в его глазах было столько нежности, любви и заботы, что у нее защемило сердце.

— Любить друг друга, Роуан, — наконец ответил он. — Любить друг друга. Как бы там ни было, что бы ни означало мое видение, я уверен, что наша любовь не входила в чьи-либо планы и не была предопределена какими-то сверхъестественными силами.

Она подошла к нему вплотную и обняла за грудь, чувствуя, как его пальцы скользнули по ее спине вверх, погладили шею и запутались в волосах на затылке. Прижав Роуан к себе, он уткнулся лицом ей в шею, потом нежно поцеловал.