Энн Райс - Мэйфейрские ведьмы

Ничто не нарушало тишину. Небо начало светлеть. Позади меня по дороге загрохотали телеги, справа и слева начали пробуждаться поля. Поднявшись на холм, я увидел перед собой город и облегченно вздохнул.

Меня догнала повозка, небольшая шаткая деревянная колымага, нагруженная фруктами и овощами для рынка; ею управляли два довольно-таки светлокожих мулата.

Остановив лошадь, они удивленно уставились на меня, и тогда, прибегнув к своему лучшему французскому, я попросил их о помощи, пообещав благословение Господне, если они мне не откажут. Тут я вспомнил, что у меня есть деньги, вернее, когда-то были, и, вывернув карманы, нашел несколько ливров, которые они приняли с благодарностью. Я взобрался на задок телеги.

Привалившись спиной к огромной горе из овощей и фруктов, я заснул. Телега раскачивалась и подпрыгивала, меня бросало из стороны в сторону, но мне казалось, будто я еду в роскошной карете.

Во сне я вновь оказался дома, в Амстердаме. Почувствовав прикосновение чьих-то мягких пальцев, нежно похлопывавших по моей левой руке, я поднял правую, чтобы ответить столь же ласковым жестом, открыл глаза и повернул голову… И вдруг увидел перед собой обгоревшее, обугленное тело Деборы, лысую сморщенную голову с живыми голубыми глазами и опаленные губы, оскаленные в улыбке.

Я так громко закричал, что перепугал и возниц, и лошадь. Но это уже не имело значения, ибо я свалился на дорогу, а лошадь рванулась вперед так, что мулаты не могли с ней справиться, и вскоре повозка скрылась за холмом.

Я сидел, скрестив ноги в пыли, и рыдал, приговаривая:

— Проклятый призрак! Что тебе от меня надобно? Скажи! Почему бы тебе не убить меня?! Ведь это тебе по силам, если ты можешь творить подобное!

Ответа не было. Но я знал, что призрак рядом. Подняв голову, я увидел его, и на этот раз не в ужасном обличье. Передо мной снова предстал темноволосый красивый мужчина в кожаной короткой куртке, который являлся мне уже дважды.

Освещенный солнцем, он сидел на ограде, тянувшейся вдоль края дороги, и казался вполне настоящим, из плоти и крови. Словно погрузившись в глубокие раздумья, ибо лицо его мало что выражало, этот мужчина вперил в меня внимательный взгляд.

А я в свою очередь пристально, изучающе вглядывался в него, словно мне нечего было опасаться. В эту минуту я понял нечто чрезвычайно важное.

Обгорелое тело Деборы было иллюзией! Он вырвал этот образ из глубин моего сознания и оживил. Такой же иллюзией был и мой двойник — совершенной иллюзией, словно отражение в зеркале. И сила того демона, который преследовал меня и с которым я боролся, — тоже не более чем иллюзия.

А вот мертвецы были настоящими — всего лишь мертвые тела, и ничего больше.

Однако человека на заборе никак нельзя было назвать иллюзией. Призрак воплотился в нечто вполне реальное.

— Да, — подтвердил он, и снова его губы не шевельнулись. Я даже знаю почему: он пока не мог заставить их двигаться. — Но скоро смогу, — добавил он. — Смогу.

Я не сводил с него глаз. Возможно, из-за дикой усталости я лишился разума, но страха перед этим существом я не ведал. Утреннее солнце становилось все ярче, и я увидел, что лучи просвечивают его насквозь! А в них, словно пылинки, кружатся водоворотом частицы, из которых он сделан.

— Прах ты, — прошептал я, вспомнив библейскую фразу. [10] «…Ибо прах ты, и в прах возвратишься» (Библия. Бытие, 3:19). Но в эту самую секунду он начал растворяться. Побледнел и исчез. А солнце поднималось над полями, и такого красивого рассвета мне до сих пор видеть не приходилось.

Может быть, проснулась Шарлотта? Возможно, это она его остановила?

Наверное, ответ на этот вопрос навсегда останется для меня тайной. Переговорив с агентом и с хозяином трактира, о чем я уже писал ранее, я меньше чем через час добрался до своего жилища.

Судя по моим карманным часам, которые я поставил сегодня в полдень по тем, что висят на стене трактира, сейчас далеко за полночь. Проклятый дьявол вот уже больше часа не покидает мою комнату.

Он пребывает в человеческом обличье и то появляется, то исчезает вновь, но каждый раз лишь на короткие мгновения. И постоянно следит за мной. Иногда он усаживается в углу, потом вдруг оказывается в другом или даже пялится на меня из зеркала… Стефан, как призрак может выделывать подобное? Неужели это не более чем обман зрения? Ведь не может же он в самом деле находиться в зеркале! Но я категорически отказался смотреть в него, и в конце концов его образ оттуда исчез.

Тогда он принялся передвигать мебель и имитировать звук хлопающих крыльев, так что мне лучше на какое-то время покинуть свою комнату. Пойду отправлю это письмо вместе с остальными.

Твой верный соратник по Таламаске,

Петир.

За окном светает, все мои письма на пути к тебе, корабль, с которым они отправлены, вышел в море час назад, мне очень хотелось тоже отплыть на нем, но я понимал, что не имею на то права. Ведь если это создание намерено покончить со мной, пусть лучше это случится здесь, а мои письма благополучно будут доставлены.

Меня, однако, мучают опасения, что он в силах потопить корабль, потому что не успел я взойти на палубу, дабы поговорить с капитаном, убедиться, что мои письма будут обязательно переданы по адресу, как налетел ветер, зарядил дождь и корабль начало раскачивать.

Разум подсказывал мне, что дьявол едва ли способен потопить судно. Но кто знает? Это было бы настоящим бедствием, ибо я не вправе подвергать риску других людей.

Вот почему я по-прежнему здесь, в Порт-о-Пренс, и коротаю время в переполненном трактире — это уже второй за сегодняшнее утро, — ибо боюсь оставаться один.

Несколько часов тому назад, когда я возвращался из доков, эта тварь перепугала меня, внушив, что перед каретой упала женщина; я выбежал на дорогу прямо перед лошадьми, чтобы спасти несчастную, и только тогда увидел, что никакой женщины нет и это я сам лежу под копытами, едва меня не раздавившими. Кучер бранился вовсю и обозвал меня сумасшедшим.

Я наверняка и выглядел как безумный. В первом трактире я подремал минут пятнадцать и проснулся от жара пламени. Оказалось, кто-то перевернул свечу в пролитый коньяк. Однако обвинили в том меня и велели немедленно убираться. И все это время в тени за камином прятался призрак. Негодяй наверняка бы улыбнулся, имей он возможность менять выражение своего воскового лица.

Обрати внимание на то, что когда он принимает присущий ему облик, то выглядит как человек, с трудом управляющий собственным телом.

И все же я до сих пор не могу в полной мере постичь его возможности. И я очень устал, Стефан. Я снова ушел в свою комнату и постарался заснуть, но он сбросил меня с кровати.