Саймон Грин - Город, где умирают тени

Но вокруг не было ни души, с кем можно было бы скоротать ночь. Верховный был одинок. Как и всегда, независимо от того, сколькими бы людьми он ни окружал себя. Последователей у него было несчетно, и любой из них с готовностью отдаст за него жизнь, но ни одного друга среди них не было — для разговора по душам, как мужчины с мужчиной. У него была власть, но порисоваться властью было не перед кем.

Ройс пожал плечами и повернул назад к штабу. Жизнь его была посвящена Богу, и он пойдет по тропе, указанной ему свыше. Он поведет крестоносцев к победе над силами ада, наводнившими Шэдоуз-Фолл, и, быть может, тогда, когда все будет кончено и зло искоренено, ему будет дозволено приблизиться к Двери в Вечность и задать несколько простых вопросов — своих, личных.

Вернувшись в кабинет, Ройс заметил, что за его отсутствие донесений прибавилось — они теперь занимали чуть не весь стол. Ройс присел и без интереса просмотрел их. Он заранее знал, что в них прочтет. Его люди посеяли смерть и разрушение в Шэдоуз-Фолле, однако этого оказалось недостаточно для того, чтобы сломить дух города. Первая волна наступления с ходу остановилась, разбившись о нечеловеческую мощь эльфов. Ройс сердито сдвинул брови. Или жрецы позволят ему получить преимущество, необходимое для того, чтобы раздавить Фэйрию, или же он и остальные крестоносцы могут собирать манатки и отправляться домой. Ройс усмехнулся. Эльфы самонадеянны. Они уверены в своей непобедимости, как уверены в непогрешимости своей тактики, но жрецы дадут им урок на весь мизерный остаток их жизни. Он им теперь устроит…

Рядом со штабом, неподвижные и безмолвные, все как один мыслями где-то очень далеко, сидели жрецы. Сила их росла и крепла, клубясь, как грозовые облака, и они отправили ее в полет над городом. Те, кто в эту ночь забылся сном, беспокойно ворочались, их сны были мрачны и зловещи. Дети с плачем просыпались в ночи, и утешить их было невозможно. Собаки захлебывались лаем, истошно орали кошки, и каждый, кто обладал хоть капелькой волшебства, в тревоге поднимал глаза к небу, не в силах понять, откуда эта тревога.

Не реагировали одни только эльфы, потому что жрецы экранировали себя от жителей страны Фэйрии. И вот, когда жрецы наконец обрушились на эльфов, как волки на ничего не подозревающих овец, те были захвачены врасплох. Колдовство жрецов ударило, как молот, и в этот момент жрецы навязали эльфам образ и подчинение, заключив их в единый первородный образ, со всей его хрупкостью и уязвимостью. У эльфов осталось их оружие, но они уже не могли применять его с прежней безнаказанностью. С этого самого момента эльфы стали уязвимы. Эльфы стали смертны. Их охватила паника, они кричали, но жрецы не слышали этого. Они уже планировали следующий удар. У них оставалось еще много сил и целый город, чтобы на него эти силы обрушить…

Солдаты крестоносцев поднялись со своих позиций и вновь бросились на защитников. Несколько часов отдыха и фанатичная вера вдохнули в захватчиков новые силы, и они хлынули в узкие улочки, наполнив ночь бешеным грохотом и огнем. Эльфы встретили врага, но им было слишком тесно, чтобы применить энергетическое оружие. Схватка мгновенно переросла в рукопашную, и мечи скрестились со штыками. Защитники города с ужасом наблюдали, как пали первые эльфы, крича от ужаса и боли, а затем женщины и мужчины стали выбегать из укрытий, где они прятались, на помощь эльфам. У народа Фэйрии было множество друзей и почитателей в Шэдоуз-Фолле. Кровь снова полилась в стоки и канавы, и улицы вновь запрудили толпы сражающихся.

Завязавшаяся на нескольких фронтах одновременно, битва была такой яростной, что защитники полностью проглядели одну небольшую группу крестоносцев, уклонившуюся от боя, незаметно проскользнувшую мимо очагов стычек и направившуюся строго к центру города. Одетый в простую полевую форму, ничем не выдававшую его высокий чин, Ройс вел группу лично. Он видел, как его люди истекали кровью и гибли, но не отклонялся от маршрута, чтобы прийти на помощь. Они гибли, чтобы он смог выиграть время — время добраться до парка и Саркофага Времени.

До парка они добрались без особых трудностей и обнаружили ворота уже открытыми. Несколько солдат, охранявших ворота, встали по стойке «смирно» и отдали честь верховному, когда он вошел со своей группой в парк. Ройс отсалютовал им в ответ и, взглянув на командира группы охраны, приподнял бровь. Офицер ухмыльнулся:

— Нам посчастливилось пробиться сюда первыми, господин верховный главнокомандующий, и мы решили, что лучше взять ворота парка под свой контроль. Мы были уверены, что вы доберетесь до Саркофага раньше всяких враждебных тварей. Так оно и вышло: оказывается, с наступлением темноты парк начинает буквально кишеть динозаврами. Огромные, мерзкие гады. Большая часть нашего подразделения сейчас развлекает их минометным и ракетным обстрелом. Насколько они жуткие, настолько, слава Всевышнему, и безмозглые. Самая простая игра в стрелялки, какую я только видел. Были у нас небольшие затруднения с автоматами Времени, но недавно они все исчезли. Прошу вас, господин верховный главнокомандующий, вы можете делать что пожелаете, вам ничто не помешает.

— Благодарю, сын мой. — Ройс похлопал офицера по плечу. — Ты порадовал Господа, значит, и меня тоже. Кто эти двое?

Офицер посмотрел на двух молодых парней, угрюмо стоявших в сторонке. Наручники сковывали руки обоих, и было заметно, что совсем недавно их жестоко избили.

— Да просто местные. После того как мы их чуть попрессовали, они рассказали о динозаврах и о том, как можно безопасно добраться до Саркофага. Думаю, лучше будет их попридержать — на случай, если они вспомнят еще что-нибудь полезное.

— Толково. Молодцом, лейтенант. Однако я думаю, они больше не пригодятся. В расход их.

Лейтенант отрывисто кивнул и сделал знак двум солдатам, охранявшим пленников. Коротко сверкнули лезвия за мгновение до того, как вонзиться в плоть. Дерек и Клайв Мандервилли упали на землю, и жизнь оставила их. Из-под тел медленно поползла кровь и стала собираться в две лужи.

Мысли Ройса были всецело о Саркофаге — массивной твердыне из серого камня на высоком пьедестале. Ни время, ни стихия не оставили следов на глыбе, стоявшей в парке тысячелетия. Саркофаг производил впечатление монолита, но таковым не был. Согласно некоторым донесениям, он представлял собой мгновение времени, которому придали образ и форму, чтобы скрыть и обезопасить его, — то самое мгновение, когда был сотворен Шэдоуз-Фолл. И теперь это было единственным, что стояло между тамплиерами и галереями Инея и Мощей, Дедушкой-Временем и самой Дверью в Вечность.

Ройс обернулся к жрецу, которого прихватил с собой, — облаченный в белую мантию, тот скромно стоял чуть поодаль.