Саймон Грин - Город, где умирают тени

А по другому проспекту бежало еще больше крестоносцев — последние из разбегающейся и когда-то грозной армии. В панике и они побросали оружие, потому что их преследовал сам дьявол — так, во всяком случае, они думали. Однако это был всего лишь человек, который наконец обрел свою чудовищную силу. Джеймс Харт, человек из пророчества, обладатель силы города и Времени, — наслаждаясь волшебством этой новой силы, он плыл по воздуху, а несколько позади, старясь не отставать, шли Полли с Сюзанной. Вылеченные Августином раны их больше не беспокоили, и все равно женщинам было трудно поспевать за гонкой. А Харт забыл о двух подругах, ослепленный сиянием своего величия. Боясь отстать, Полли и Сюзанна с трудом поспевали за ним. Это был совсем не тот Харт, которого они знали. Или думали, что знали. Этот Джеймс Харт был новым человеком — совсем другим и чрезвычайно опасным.

А затем — будто это нарочно было спланировано — три потока бегущих солдат слились воедино на широком просторе площади Горького. Они замедлили движение, остановились и превратились в беспорядочную толпу сбитых с толку людей, озирающихся и пытающихся понять, куда паническое отступление завело их. Площадь являла собой широкое открытое пространство в сердце города, окруженное со всех сторон высокими домами из древнего камня, нависшими над площадью, словно серые скалы. Солдаты стали искать выход с площади, но все пути были перекрыты. И тут вдруг все стихло.

В устье одного проспекта стояли эльфы с Моррисоном и музыкантами во главе, наконец замолчавшими. В устье другого — Джек Фетч с руками по локоть в крови, а рядом с ним — Рия и Эш, глядевшие с безмолвным изумлением на окруженную и деморализованную вражескую армию перед ними. На пересечении третьего проспекта с площадью стоял Джеймс Харт в ореоле славы. Последний проспект, медленно наполнявшийся светом, казался свободным и пустым. Негромкий ропот пронесся по толпам солдат и тут же оборвался: асфальт незанятого проспекта вдруг треснул, обнажив глубокую расщелину, в которой блеснуло белое тело Великого Червя.

Гул голосов снова побежал среди солдат, как только они поняли, что попали в ловушку и окружены. Никто не сражается так отчаянно, как загнанная в угол крыса. Послышались отрывистые команды офицеров: подстегивая солдат и угрожая именем Господа, они призывали их биться до последнего человека и, если потребуется, — голыми руками.

Солдаты в нерешительности оглядели сначала свои силы, затем — силы, противостоявшие им. Какой-то офицер, повысив до крика голос, кому-то пригрозил, и следом грохнул выстрел. Офицер упал, и окружавшие его солдаты попятились. Несколько секунд длился напряженный момент, прежде чем все поняли, что пуля прилетела из толпы крестоносцев. И вновь ропот прокатился сквозь плотную толпу, когда солдаты и офицеры заметили, куда было направлено большинство винтовок. А затем из толпы выбрался офицер, за ним — солдат, уткнувший дуло автомата ему в спину, и оба медленно приблизились к Рии Фрейзер. Мэр вышла вперед им навстречу в сопровождении не спускавшего с нее глаз Эша.

— Как я понимаю, вы мэр этого города, — поклонившись, чуть с издевкой произнес офицер. — По-видимому, мы желаем сдаться.

— Думаю, это самое верное решение, — твердо сказала Рия. — Никаких условий, но будьте уверены: обращаться с вами будут гораздо лучше, чем обращались бы с нами вы, поменяйся мы сейчас ролями.

— У нас не было шансов, — откликнулся офицер, даже не пытаясь подавить горечь в голосе. — Мы потеряли связь с главнокомандующим, жрецы погибли, а транспортные средства повреждены или уничтожены. Господь явил свою волю. Он отвернулся от нас.

— Вдобавок ко всему, — вступил солдат из-за его спины, — они лгали нам. Нам говорили, что сражаться мы будем с демонами, ведьмами и всякой чертовщиной, дабы возвеличить славу Всевышнего. И никто ничего не сказал о женщинах, детях и о героях нашего детства. Мы пришли спасти невинных и отомстить за них, а вышло так, что устроили им резню. Мы здесь много всего насмотрелись — и странностей, и чудес… Этот город совсем не такой, как нам говорили.

— Нет, — сказал солдат Питер Колдер, выходя из рядов эльфов. Плюшевый медвежонок и Козерог встали у него по бокам. — Это гораздо больше. Это пристанище надежд и мечтаний, а мы здесь безумствуем, как злая детвора в соборе, ломаем то, что не понимаем или не ценим. Хватит борьбы. Хватит убийств. Мы достаточно натворили бед. Ведь здесь живут наши мечты. Уничтожив город, мы уничтожим самих себя.

А затем один за другим в огромной унылой толпе солдаты стали бросать оружие и поднимать руки над головой. Всеобщее напряжение все больше спадало по мере того, как все на площади и за пределами ее поняли, что война окончена, битва за Шэдоуз-Фолл подошла к концу и им удалось выжить. Мужчины поворачивались друг к другу, улыбались, хохотали и обнимались, радость и утешение очистили их души и тела, как благословение. Эш обнял Рию за плечи.

— Итак, госпожа мэр, чем займемся теперь? Мы победили, но город в руинах. И что делать с военнопленными? Нет у нас возможности где-то их держать и охранять, но и просто так отпустить их тоже нельзя — после всего, что они тут натворили. Горожане нас не поймут. Не уверен, что я тоже.

— Офицеров будем судить, — сказала Рия. — Как и всех, чья вина в зверствах и жестокости будет доказана. Все остальные… всего лишь солдаты, подчинявшиеся приказам. Им лгали, и теперь они знают, что заблуждались. Солдаты останутся здесь и станут частью города. Если они захотят искупления — это будет их платой. Начать пленные могут с того, что похоронят погибших обеих сторон, а затем приступят к восстановлению всех разрушенных кварталов города. К тому времени как они закончат, пройдут годы — время достаточное для взаимного прощения.

Эш кивнул, и некоторое время оба, погруженные каждый в свои мысли, молчали. Наконец Эш пошевелился:

— Что же все-таки случилось с их главнокомандующим?

— Не знаю, — пожала плечами Рия. — И никогда, наверное, не узнаю. Может, просто сбежал.

Люди Ройса навалились на тяжелую дверь изнутри, преодолевая яростную атаку бурана, швырявшего пригоршни снега в Пантеон Всех Святых. Их было двенадцать, и тем не менее даже объединенных усилий двенадцати человек едва хватало, чтобы постепенно, дюйм за дюймом, закрыть дверь. Наконец это удалось, они задвинули массивный засов, а затем обессилено привалились спинами к двери, пытаясь отдышаться.

Несколько заплутавших снежинок остались кружиться в воздухе. Ройс и его люди отряхнули снег с волос и одежды и огляделись. Долгий и трудный путь привел тамплиеров в это место, вознаградившее их лишь тем, что оно оказалось огромным настолько, что крестоносцы и вообразить не могли. Потолок терялся в темноте высоко вверху, и зал был достаточно просторен, чтобы сюда можно было въехать на бронетранспортере. А еще здесь было удивительно тихо и не слышно яростного рева бурана за стеной.