Саймон Грин - Город, где умирают тени

Мэд тащила тело последнего крестоносца по галерее Мощей, когда с ней связался Время. Покойник был самым тяжелым из всех, и она оставила его напоследок. Шесть футов шесть дюймов росту и без малого двести пятьдесят фунтов весом. Мэд с удовольствием сделала бы из него чучело, набила соломой, поставила на подставку и поместила бы где-нибудь на видном месте в галерее, чтобы лишать мужества посетителей, но она знала, что Время не даст на это добро. Не было у старика чувства юмора… Мэд остановилась перевести дыхание и распрямить ноющую спину. Непростая выдалась работенка — пустить в расход двенадцать крестоносцев, но, заканчивая приборку, она то весело насвистывала, то напевала. Двенадцать боевиков-профессионалов, вооруженных до зубов и истекающих тестостероном, — и ни один из них даже не почуял ножа, пока не получил его между ребер.

Предыдущих одиннадцать она сбросила в картину, полотно которой скрывало бездонную пропасть. По крайней мере, Мэд надеялась, что бездонную. До сих пор никто, кого она туда сбрасывала, не возвращался, чтобы пожаловаться. Двенадцатое тело, помимо того что было просто самым большим и самым тяжелым, еще и лежало дальше всех от картины, и все-таки, несмотря на это, Мэд почти веселилась, когда тащила его по коридорам. Вот управится — надо будет вернуться и отмыть кровавые мазки на полу. А лучше заставить автоматы заняться этим — если они уже начали работать. Домработницей она никогда не стремилась стать.

Мэд наполовину перевалила покойника через край рамы и стала пропихивать тело дальше, напрягаясь при этом так, что глаза чуть не вылезли из орбит, а пот заливал лицо, но чертов чурбан более не сдвинулся ни на дюйм. Мэд сделала шаг назад и влепила ему пару ударов — так, из принципа, — затем ухватила труп за ногу и повторила попытку перевалить тело в пропасть. Подставив под мертвеца спину, она наконец сдвинула его с места. Еще один рывок, и все будет в порядке. И, конечно же, именно в этот момент в ее голове громко прозвучал голос Дедушки-Времени:

«Маделейн. Приходи. Ты мне нужна».

— Это может секундочку обождать? — чуть запыхавшись, спросила Мэд. — У меня сейчас руки заняты.

«Приходи. Немедленно».

— Вот так всегда, — проворчала Мэд. — Чует мое сердце, наши с тобой отношения носят чисто служебный характер. Другими словами, если не скажешь «пожалуйста», причем скажешь это не для проформы, а искренне, я не только не приду к тебе до второго пришествия, но останусь торчать здесь, пока не посинею.

«Пожалуйста. Мне нужна твоя помощь».

— То-то же, — буркнула Мэд. — Буду через минуту, если не надорву себе спину. Приготовь-ка пару баночек с мазью и хорошенько взбей подушки к моему приходу.

Она как следует ухватилась за ногу мертвого боевика и принялась за дело с новым усердием. Крестоносец балансировал на раме картины, будто споря с ней, кто здесь главный. Наконец тело сдалось, плавно скользнуло через край и исчезло в темноте. Мэд плюнула ему вслед, рукавом вытерла пот с лица и зашагала по галерее Мощей. Голос Времени звучал встревожено, и это было совсем на него не похоже. Вот уж чего у Дедушки-Времени было полным-полно, так это — времени. Бессмертие делало возможным исключить торопливость в принятии решений. Но Время сказал, что она ему нужна. Мэд прибавила шагу. Что бы там ни стряслось — до старика рукой подать. Время всегда был рядом, откуда бы ей ни приходилось спешить на его зов. Такое это было место.

Мэд свернула за угол и сразу же очутилась в кабинете Времени. Как обычно, перед ее взором предстал зал средневекового замка, весь в горящих факелах и свисающих гобеленах. У одной стены стоял огромный меч, торчавший из наковальни на каменном пьедестале. Не было нужды читать надпись на крестовине. Она и так знала, что это Эскалибур, а замок назывался Камелотом.

Мэд быстро пошла вперед и изо всех сил старалась согнать с лица хмурое выражение, видя, в каком состоянии находится зал. Повсюду в углах паутина, гобелены выцветшие, в застарелых пятнах. Факелы почти до конца выгорели, и пол густо устилала пыль.

Дедушка-Время сидел развалившись на большом железном троне, возвышавшемся на помосте из голубого с прожилками мрамора. На нем была темная мантия волшебника, покрытая загадочными символами. Иногда на плече у него сиживала сова, но сейчас ее не было. Остановившись перед троном, Мэд резко отсалютовала Времени, а затем с трудом подавила шок, охвативший ее от первого взгляда на лицо старика.

Он выглядел невероятно дряхлым, намного старше, чем ему было положено. Кожа была полупрозрачна, а над выпирающими скулами темнели глубоко запавшие глаза. Взгляд их оставался решительным и строгим, но губы дрожали. Время постарел на сотню лет с момента их последней встречи, а виделись они меньше часа назад. Мэд с большим трудом постаралась не подавать виду. Похоже, борьба с крестоносцами отняла у него все силы.

— Ну вот, пришла, — отрывисто бросила она. — Зачем звал?

— Надо поговорить, — сказал Время, и Мэд едва не вздрогнула, услышав его изменившийся голос — он был слаб и тих, чуть громче шепота.

— Надо так надо. Можешь не благодарить. Я всего лишь делаю свою работу.

— Что? — беспомощно взглянул на нее Время. — О чем ты, дитя мое?

— Позаботилась о крестоносцах. Проблемы больше нет. Их было всего двенадцать.

Время медленно покачал головой:

— Не за этим я тебя позвал, Маделейн. А теперь, пожалуйста, будь внимательна. Времени и сил у меня осталось только на это последнее дело.

Дыхание старика сбилось, и он замолчал. Мэд капризно надула губы. Она так гордилась тем, что вывела из строя двенадцать крестоносцев, не получив при этом и царапины, хотя знала, что Времени это не понравится. Потому как, будучи человеком такого положения и власти, он порой бывал на удивление щепетилен и брезглив. И никогда по-настоящему не ценил того, что она для него делала.

Время вновь заговорил, медленно, с усилием, и Мэд стала внимательно слушать.

— Я закрыл Дверь в Вечность дабы защитить ее от крестоносцев. Но когда верховный главнокомандующий заявился сюда собственной персоной, я открыл ее снова — для него лично. Это решение казалось мне самым простым. Однако, как только он прошел через нее, все изменилось. Зов Двери вдруг стал сильнее, много сильнее. Тихий голос, что созывает всех, кто еще не прошел через Дверь, стал неодолим. Он сделался вдруг могучим, и, как бы я ни старался, усмирить его я был не в силах. Тогда я попытался вновь закрыть Дверь и не смог. Силы покидают меня. Дверь в Вечность стоит открытой, и зов ее необорим. Психологическому давлению, которое она оказывает на горожан, противостоять возможности нет. Думаю, нам следует ожидать настоящий поток посетителей. Большинство из них самостоятельно найдет к ней дорогу, и сопровождать их не потребуется. Однако кое-кому надо будет помочь. И заняться этим придется тебе, Маделейн. Делай, что сочтешь нужным, но порядок должен быть соблюден. Я хотел бы передать тебе часть своей силы, потому как верю, что ты с толком применишь ее. Джек Фетч будет тебе подчиняться — в известных пределах. Я знаю, что вы с ним не очень ладите, но вам придется привыкать работать вместе.