Роберт Маккаммон - Слышащий [litres]

– Так ты, говоришь, у Невинсов остановился? – спросила Джинджер.

– Ага.

– Ключи, дорогуша, – обратилась ассистентка к доктору.

– Я сам сяду за руль, – ответил Ханикат и вызывающе выпятил двойной подбородок. – Чувствую себя просто прекрасно, а потому…

– Я сказала: давай ключи. Ну, живо: ключи от машины и от гостиничного номера! – скомандовала Джинджер, держа раскрытую ладонь под носом у напарника. Она помолчала и прибавила: – Или ты уже запамятовал про Литл-Рок?

Ханикат было запротестовал, но затем все-таки выудил из кармана ключи и вложил их в руку ассистентки. Она открыла багажник, бросила туда смятый халат, достала черную сумочку и показала Партлоу, куда грузить снадобья, что он тут же и сделал. В багажнике лежали картонная коробка, коричневое одеяло и канистра бензина. Захлопнув крышку, Джинджер задела Партлоу бедром, и тот дернулся, будто от удара током.

– Забирайся назад! – приказала она ему.

Доктор изумленно глянул на Партлоу и снова спросил:

– А это еще кто такой?

Когда все расселись по местам, Ханикат запустил руку под сиденье, достал серебристую фляжку, отвинтил крышку – в нос ударил аромат дешевого виски – и жадно припал губами к горлышку.

– Я был на вашем шоу, Док, – сказал Партлоу. – Чисто сработано.

– Хм-м, – промычал тот, не отрываясь от фляжки.

– Чем ты торгуешь? – поинтересовалась Джинджер и завела «паккард».

– Собой, – ответил Партлоу. – И еще Библиями.

– Погонщик мертвецов? Охотник за катафалками?

Мужчина с ангельским лицом ненадолго задумался и кивнул:

– Ну да, можно, наверное, и так сказать.

– Все с тобой ясно! – Она хрипло хохотнула.

Впереди замаячила гостиница Невинсов, но Джинджер даже и не подумала сбросить скорость.

– Эй! – воскликнул Партлоу. – Мы же только что…

– Не дергайся, Пэрли, мы немножко прокатимся.

У Партлоу упало сердце, но виду он не подал. Отлепив присохший к небу язык, он произнес:

– Слушай, Джинджер… У меня ничего нет. Вы только время зря потеряете…

– Ты слишком много болтаешь, – заметила блондинка, вырвала фляжку у доктора и сунула ее Партлоу. – Выпей и расслабься, Пэрли. Никто и не думал тебя грабить.

– Да что еще за Пэрли, к чертям собачьим? – нахмурился доктор Ханикат, пытаясь нашарить руками в воздухе исчезнувшую фляжку. – Кто такой, мать вашу, этот Пэрли?

– Тот, кто убьет тебя, дорогуша, – направляя «паккард» во тьму луизианской ночи, ответила Джинджер де ля Франс и снова хохотнула.

От неожиданности доктор закашлялся, а затем расхохотался. А вот сидевшему на заднем сиденье мужчине, который называл себя Джоном Партлоу, было совсем не до смеха. Сердце его сжималось от страха, потому что Джинджер не шутила.

«Паккард» промчался мимо гаража Генри Булларда, где тосковал приболевший «окленд» Партлоу, и покинул Стоунфилд, помчавшись по извилистой проселочной дороге на запад. Кругом царила кромешная тьма: светились только звезды на ночном небосклоне да оконца изредка попадавшихся фермерских домов.

– Притормози здесь. Я вернусь в Стоунфилд пешком, – сказал Партлоу, которому совсем не улыбалось напечатать на очередной Библии дарственную надпись «Дорогой Джинджер на память от любящего доктора Ханиката».

– Еще чего не хватало, – заартачилась блондинка. – Да где это видано, чтобы жены бросали таких фасонистых муженьков на произвол судьбы? Не говори ерунды, Пэрли.

– Что за игру ты затеяла?

– Просто захотела покататься, только и всего.

– Где моя выпивка? – спросил доктор и полез под сиденье. – Эй! Где, черт возьми, моя выпивка?

Партлоу постучал спутника фляжкой по плечу. Тот не сразу сообразил, что к чему. А затем, ухватившись дрожащими пальцами за фляжку, жадно отхлебнул.

«Похоже, Ханикат годится теперь только на то, чтобы стоять на сцене и декламировать, как попугай, заученную лекцию про секс, – подумал Партлоу. – И причиной всему выпивка, или возраст, или тяжелая жизнь… а может, и все сразу».

– Стелла? – спросил Ханикат, в очередной раз хорошенько приложившись к виски, и отер губы тыльной стороной кисти. – Где это мы?

– Какая я тебе Стелла? Я Джинджер.

– Кто?

– Вот видишь, Пэрли, с кем мне приходится работать? Днем я обхаживаю его, буквально кормлю с ложечки, а вечером даю бутылку – без нее он, видите ли, уснуть не может, – а с утра все повторяется. Говоришь, тебя впечатлило наше шоу? Эх, видел бы ты Дока раньше. Когда-то он и впрямь был хорош. А сейчас так поистрепался, что без слез и не взглянешь.

– Ясно. Ну так что, может, ты уже меня выпустишь? – спросил не терявший надежды Партлоу.

– Вряд ли, торгуя Библиями, ты получаешь большой навар, – словно и не заметив его вопроса, продолжала Джинджер, преодолевая длинный поворот дороги, бежавшей лесом. – На жизнь-то хватает?

– Хватает. Хотя работенка, чего уж греха таить, непростая, а порой даже опасная. Чуть что – и все сразу летит к чертям. Слушай, Джинджер, что бы ты там ни задумала, я пас. Зачем я тебе сдался?

– Просто нам обоим нравится твоя компания. Правда ведь, дорогуша?

– Чё-ё? – воскликнул доктор. – Какая еще, к черту, компания?!

– А я что говорила? – сказала женщина Партлоу так, будто Док согласился. – Когда мы ехали в город, я заприметила тут одну дорогу, она должна быть где-то здесь.

– Мне надо отлить, – объявил Ханикат. – Да что за фигня: столько времени едем и до сих пор не приехали в эту гребаную гостиницу?! Долго еще?

– Уже совсем скоро, – заверила его Джинджер. – Потерпи, дорогуша. Мы уже почти на месте.

У Партлоу упало сердце. Финальная часть представления ему совершенно не нравилась: беспомощность пугала и будила в душе ноющий страх.

– Ага, а вот и она, та самая дорога, – удовлетворенно произнесла Джинджер, сбавила скорость и свернула на грунтовку, вдоль которой плотной стеной высились черные деревья. Затем «паккард» взревел и снова помчался вперед, оставляя клубы пыли. – Надо же посмотреть, куда она ведет, – весело прибавила ассистентка доктора.

– Так гнать по грунтовке рискованно. Колесо пробьешь, – заметил Партлоу и сам устыдился предательски дрогнувшего голоса. – К чему рисковать?

– О, я обожаю рисковать! Риск – дело благородное! Правда ведь, дорогуша? – спросила Джинджер у Ханиката.

Доктор, не отрываясь от фляжки, хрюкнул в знак согласия.

Через несколько минут фары автомобиля выхватили из темноты развалины фермерского дома: крыша давно провалилась, а стены заросли бурьяном и осокой. Джинджер снова сбросила скорость. За окном проплыл разрушенный амбар, и по краям дороги опять вырос лес, все ближе подбираясь к «паккарду».

Когда грунтовка закончилась, молодая женщина затормозила и выключила зажигание. В салоне машины повисла тишина, только щелкал остывающий двигатель.