Алексей Калинин - Кардиограмма любви [СИ]

— Татьяна! — снова доносится голос Светланы.

— Мы едем, девочка. Мы уже скоро! — пытается передать мысли Татьяна.

— Я боюсь, мне страшно, — слышится голосок.

— Что у тебя там происходит? Ты можешь хотя бы постараться описать?

— Я не знаю. Тут какой-то человек. По всей видимости он ударил врача, связал и положил в шкаф. По звукам было так. Возможно, я ошибаюсь. Но он звонил Сергею…

— Светочка, не бойся, мы скоро приедем.

— Он спрашивал папку с документами «Северстали», иначе он убьет Татьяну… Убьет ваше тело. А я в этом теле! Он убьет и меня! Пустите меня обратно! — в голосе девушки слышны истерические нотки.

— Ничего не бойся, мы скоро будем. Постарайся не паниковать. Он ничего не сделает. Верь мне, — как можно мягче говорит Татьяна.

— Кто там ничего не сделает? — слышится голос Максима. — Ты с кем там разговариваешь?

Она что? Произнесла это вслух? Как раз во время паузы между музыкой.

— Да это я сама с собой. Вчерашний сериал вспоминаю, — находится Татьяна.

— Помешанные вы на этих сериалах. Вот и моя подруга в третий раз «Клона» пересматривает. А я не могу. Я под них засыпаю.

Машина проезжает мимо входа в больницу и заворачивает за угол. Татьяна выскакивает и почти бежит ко входу. Как её не замечает Сергей, который заходит в белую дверь? Скорее всего он сосредоточен на будущем разговоре. Под мышкой торчит злополучная папка.

В больнице всегда пахнет смертью и страданьем. Вы не замечали? Люди заходят сюда, чтобы обрести временное избавление от боли, приносят свои муки, и иногда не выходят обратно. Вы можете возразить, что в роддоме пахнет жизнью, пахнет рождением. В ответ на это я не буду рассказывать о мертворожденных младенцах и матерях, которые не перенесли родов. И так слишком много печали в жизни, чтобы читать о ней ещё и в книгах.

Легкий запах аммиака перебивается ароматами хлорки и медикаментов. Ни с чем несравнимый запах надежды и он же запах горя. Сергей не замечал его раньше, зато сейчас специфичный дух больницы бьет с силой Майкла Тайсона, старается уложить с первого удара.

Сергей проходит мимо охранника. Мимо того самого, с кем сцепился в день появления первой записи? Возможно. Охранник никак не реагирует. Точно также он не реагировал, когда в палату к Татьяне отправился человек, который не должен был туда заходить. Этот охранник всего лишь выполняет свои обязанности. Но как же тяжело осознавать, что он мог и задержать того человека.

Курихин поднимается по лестнице. Через две ступеньки — так быстрее. Сердце колотится не от нагрузки, не от подъема. Оно бабахает в грудную клетку от волнения. Лишь бы с Татьяной всё было хорошо.

Папка с документами на «Северсталь» греется в руке. Что же такого в этом предприятии?

— Сергей Павлович, ваш друг уже в палате. Он сказал, что вы подъедете, и просил никого больше не пускать, — встречающий врач Владимир Валентинович тоже всего лишь выполняет свои обязанности. И рад, что может выполнить их достаточно хорошо.

— Да, не нужно никого больше пускать. Мы поговорим и уйдем. Как Таня?

— С Татьяной Алексеевной всё в полном порядке. Она так и не пришла в себя, но положение стабильное и мы надеемся, что вскоре она выйдет из комы. Всё будет хорошо, — улыбается сухонький врач.

Всё будет хорошо…

Именно эти три слова постоянно повторял себе Сергей, начиная с момента аварии и заканчивая настоящим кивком врачу. Он кивает и говорит себе ещё раз: «Всё будет хорошо!» Получается как-то неуверенно.

— Хорошо, Владимир Валентинович. Ещё раз прошу вас сказать своим коллегам и медсестрам, чтобы они не заходили в палату около получаса.

— Да-да, Сергей Павлович, всё так и сделаю.

Снова коридор, который напоминает стадии медицинского халата. Уже близко дверь, за которой лежит Татьяна и находится…

— Сергей Павлович, я с вами! — доносится крик с коридора.

Сергей оборачивается. Вот же непоседливая девчонка! Говорили же ей, чтобы ехала домой! Светлана вырывается из рук Владимира Валентиновича. Увы, у врача не хватает сил справиться с молодой девушкой и та подбегает к Сергею. Запыхавшийся врач идет следом.

— Что вы здесь делаете? Где Максим? Почему он вас не отвез?

— Это не так важно. Я хочу сейчас быть с вами. Прошу, не прогоняйте меня.

— Зачем? Мы всего лишь поговорим и разойдемся. Вам не нужно там быть.

— Сергей, я всё равно войду туда. Да пустите же, Владимир Валентинович, — девушка вырывает руку из цепких пальцев врача.

— Светлана, вам не нужно идти со мной. На этом разговор окончен, — Сергей отворачивается от девушки.

Как часто мы надеемся сделать одно, а получается совсем другое. Сергей думает, что оставив девушку за порогом палаты, он обезопасит её. Но у судьбы на этот счет совсем другие планы.

Открывается дверь и очень знакомый голос произносит:

— Сергей, Татьяна, заходите!

Спор тут же прекращается. Сергей ошарашено смотрит, как Светлана (Светлана?) заходит в палату. Ноги сами несут его следом. Он уже не видит, как пожилой врач утирает пот со лба и присаживается на скамеечку неподалеку.

В палате находится тот, на которого при любом раскладе дел Сергей не мог подумать. Леонид Михайлович сидит у кровати, на которой лежит тело Татьяны. В его руке тускло поблескивает пистолет, черное дуло глушителя направлено в забинтованный висок жены Сергея. Михалыч смотрит усталым взглядом на то, как заходят два человека. Кончики губ скорбно опущены, словно он сожалеет о происходящем.

— Почему? — Леонид Михайлович склоняет голову на плечо. — Именно такой вопрос хочет задать каждый из вас?

— Сейчас долго и с упоением будешь рассказывать, какой ты злой гений и как ты всё шикарно обстряпал? Или обойдешься без киношных шаблонов? — угрюмо спрашивает Сергей и не дает ответить Леониду Михайловичу. — Нет, Михалыч, меня больше беспокоит другой вопрос — почему ты Светлану назвал Татьяной? Оговорился?

— А я не могу отказать себе в удовольствии и не побеседовать. Ты должен меня понять — я же четверть века хранил тайну и не доверял её даже собственному коту. Она прет из меня, так что потерпи, Сережка, — улыбается Леонид Михайлович. — Присаживайтесь, поболтаем. Потом я заберу папочку и мы расстанемся хорошими знакомыми. Сказал бы друзьями, но на дружбу рассчитывать не приходится.

— Он так и не ответил на вопрос. Скажите… вы Светлана? — Сергей берет за руку Татьяну в теле Светланы и… И ничего не происходит. Никакой вспышки, никакого удара, ни-че-го…

— А ты так и не догадался? Получается, что я всегда думал о тебе слишком хорошо. Хм, Татьяна, может, сейчас откроешься супругу? — хмыкает Леонид Михайлович.

— Я могу отвести его руку, если он вздумает стрелять. Но это на самый крайний случай, и вы должны подойти ближе, потому что на второй раз у меня сил не хватит, — Андрюша подошел к Леониду Михайловичу и показывает на пистолет.