Стюарт Тёртон - Дьявол и темная вода [litres]

– Как тебе это удалось? – Сэмми непонимающе наморщил лоб. – Что он потребовал взамен? Чем тебе пришлось пожертвовать?.. – Его голос взвился. – Скажи ему, что ничего не надо. Не допущу, чтобы ты ходил в должниках у такого человека, как Ян Хаан. Да я лучше сгнию тут в темноте.

– Ничего не потребовал, – попытался его успокоить Арент. – Нет никакого долга. Это услуга с его стороны.

– С чего ему оказывать тебе услуги?

Арент покосился на Таймена, потом понизил голос:

– А это важно?

Сэмми с подозрением уставился на него, сузив умные глаза, будто пытался проникнуть взглядом в тайники Арентовой души. Потом встряхнул головой и отвернулся – из уважения к другу не стал применять к нему свои методы.

Парусный мастер над ними вылез из койки и затопал по полу. Им на головы посыпалась пыль.

– Идите любезничать на палубу! – рявкнул он. – Дайте поспать.

Все еще взволнованный, Сэмми поднялся по одному трапу, потом по второму и наконец вылез на свежий воздух. Моряки разошлись по своим делам, и никто не помешал Аренту присоединиться к другу. Блики лунного света скользили по снастям, словно расплавленное серебро.

– Красиво, – с восхищением произнес Сэмми. Еще немного полюбовавшись видом, он подошел к поручням. – Отвернись, пожалуйста.

– Зачем?

– Мне нужно облегчиться.

– Нет ничего такого, что бы я…

– Арент, прошу тебя! – воскликнул Сэмми. – Позволь мне сохранить остатки достоинства.

Арент со вздохом отвернулся.

Сэмми спустил штаны и выставил зад над водой.

– Генерал-губернатор – опасный человек, – прокряхтел он, справляя большую нужду в море. – Я не посвящал тебя в свои наблюдения за ним, так что скажи, ради моего спокойствия, с чего это он решил выпустить меня из камеры?

– Он мой родственник, – признался Арент, отходя туда, где меньше воняло. – Я зову его дядей, но на самом деле он мне как отец.

– Отец? – хрипло проговорил Сэмми.

– Он – лучший друг моего деда, – пояснил Арент. – Соседи по имениям во Фрисландии, провинции, где я вырос. Мальчишкой я проводил все выходные в его доме. Он учил меня фехтовать, ездить верхом и еще много чему.

– Ты меня извини, Арент. – Сэмми подтер зад пуком пеньки и натянул штаны. – Манеры у тебя лучше, чем у солдафона, но как получилось, что твой дед водил дружбу со столь могущественным человеком, как генерал-губернатор Ян Хаан?

Арент замялся, подбирая слова. Ответ на этот вопрос хранился так глубоко в его душе, что его непросто было оттуда достать.

– Мой дед – Каспер ван ден Берг, – наконец произнес он.

– Ты из Бергов?! – Сэмми отшагнул, будто ему пытались сунуть в руки что-то тяжелое. – Ван ден Берги в Совете семнадцати. Твоя семья практически управляет Компанией.

– Правда? Жаль, никто не сказал мне об этом перед тем, как я уехал из дома, – сухо сказал Арент.

Сэмми открыл рот и закрыл. Потом еще раз открыл и снова закрыл.

– Какого черта ты делаешь на этом корабле?! – взорвался он. – Да твое семейство могло бы тебе собственный корабль купить. Даже не корабль, флотилию!

– И что мне делать с флотилией?

– Да все, что захочешь, черт подери.

Арент не мог отрицать, что в этом заявлении есть смысл, но не находил ответа, который не смутил бы обоих. Он уехал из дома в двадцать лет, потому что после семи лет обучения в Совете семнадцати понял, как ограниченна предлагаемая ему жизнь. Богачи полагали, что все их состояние играет роль слуги, исполняющего любой каприз хозяина.

Они ошибались.

Богатство было их господином, и только его голос они слышали. Во имя него жертвовали дружбой, ради его защиты попирали принципы. Им все время было мало. Они сходили с ума в погоне за еще большим богатством, а в итоге в одиночестве чахли над златом, всеми презираемые, всего боящиеся.

Аренту хотелось большего. Его не манили ни власть, ни деньги. Он хотел найти такое место, где важнее всего честь. Где сильные защищают слабых, а трон не переходит по наследству от одного безумца к другому.

Но он везде встречал одно и то же. Сила была единственной ценностью, а власть – единственной целью. Доброту, сострадание, отзывчивость ни во что не ставили и считали слабостью.

А потом он встретил Сэмми.

Человек без роду и племени, не имевший при рождении ни гроша за душой, он менял привычный порядок вещей силой ума. Во имя благородной цели он мог обвинить в преступлении и вельможу, и крестьянина. Он попирал старые правила. Сэмми будто приоткрыл ему дверь в далекий прекрасный край, куда Арент всегда желал попасть. Арент так и не признался другу, что в нем он обрел то, ради чего когда-то оставил родной дом. Сэмми бы такого не понял.

– Я сам выбрал такую жизнь, – сказал Арент тоном, не допускающим возражений.

Сэмми вздохнул и снял с крючка ведро с длинной веревкой на ручке. Потом забросил его в воду и вытащил полным до краев. Обычно так набирали воду, когда хотели постирать одежду или полить палубу, чтобы доски не рассыхались, но Сэмми опрокинул ведро на себя и отскреб грязь с лица.

Он еще дважды набирал так воду, вымыл руки и ноги, потом сбросил рубашку и потер тощую грудь. Торчащие ребра красноречиво свидетельствовали о том, что он уже неделю питался скуднее некуда.

Вымывшись, Сэмми расправил складки на мокрой одежде, огладил бриджи и тщательно расчесал спутанные волосы мокрой пятерней.

Арент молча смотрел на него. Если бы это проделывал кто-то другой, такая аккуратность показалась бы излишней, однако Сэмми был знаменит не только блестящим умом, но и элегантностью. Он одинаково прекрасно одевался, танцевал и управлялся со столовыми приборами, его манеры были безупречны во всем. И раз в сердце его по-прежнему пылала гордость, значит и надежда не угасла.

– Как я выгляжу? – Сэмми покрутился на месте.

– Будто провел ночь в хлеву.

– Составил твоей маменьке компанию.

Арент рассмеялся и достал пузырек с эликсиром из кошеля на поясе.

– Это от Сары Вессел, – пояснил он. – Чтобы хорошо спать и скоротать время до того, как я тебя вызволю.

– Прекрасный подарок. – Сэмми откупорил пузырек и понюхал содержимое. – Передай ей мою благодарность. Тогда, в порту, она проявила себя искусной врачевательницей. Надо же… никогда не встречал столь удивительной женщины.

Арент полностью разделял его мнение, но ничего не сказал из страха выдать свои чувства.

– Уже вычислил, кто хочет нас потопить? – Он протянул Сэмми краюшку хлеба, которую умыкнул в камбузе.

– Это твоя работа, Арент. Я сижу в темной каморке день-деньской. – Сэмми жадно вгрызся в хлеб.

Арент ел такой же за обедом. Хлеб был черствее, чем сердце ростовщика, но по виду Сэмми можно было подумать, что вкуснее ничего не бывает.

– Делаешь то же, что и всегда, только без дорогого вина и трубки, – парировал Арент.