Валерий Роньшин - Девочка с косой и другие ужасные истории [litres]

– В тот день, когда я слопал «блин».

– Друзья мои, – с волнением промолвил Кофейников, – нет худа без добра. Если б Тима не съел злосчастный «блин», мы бы так и ломали головы над непонятным цвирканьем. А теперь я понял, в чем тут дело. По-видимому, «блины» мыслят образами. И передают нам эти образы в виде цвирканья. Но человеческий мозг не в состоянии преобразовать цвирканье в конкретные картинки, если он получает сигналы извне. Когда же «блин», трансформировавшись в черный шар, переместился в голову, мозг сию же секунду преобразовал цвирканье в зрительный ряд… – Профессор все больше и больше волновался. – Неужели мы наконец-то вступим в контакт с другим разумом!

Тимыч тоже заволновался, но по другому поводу.

– Дядь Федь, а Ля – тоже зрительный ряд? – спросил он.

– Ля? – рассеянно переспросил Кофейников.

– Да, девочка из послезавтра.

– Даже не знаю, что тебе сказать. Вообще-то, это довольно распространенное явление, когда люди, попав в завихрение времени, переносятся на день, на месяц, а то и на год вперед. Это так называемый «эффект Мейера-Штольца».

– Вот-вот, – вставил майор Гвоздь, посмеиваясь, – а я что говорил.

– А почему тогда мать Ля сказала, что у нее нет дочки? – мучил Тимыча неразрешимый вопрос.

Кофейников в два счета его разрешил:

– Потому что девочка попала в будущее, которое не вдоль, а которое – поперек. Это так называемый «парадокс Хартли». Поэтому в нашем времени твою Ля кто-то помнит, а кто-то нет.

– А она может вернуться? – с надеждой спросил Тимыч.

– Конечно, может, – уверенно ответил профессор. – По так называемой «статистике Фигнера» каждый второй человек, попавший в завихрение времени, благополучно возвращается обратно из будущего в настоящее.

Тимыч был рад-перерад. А Димыч нетерпеливо воскликнул:

– Да что мы про девчонку болтаем! Давайте лучше про плесень поговорим!

– А чего про нее говорить? – сказал Гвоздь. – С ней все яснее ясного. Она явно пытается предупредить человечество о какой-то смертельной опасности.

– Почему вы так решили, Петр Трофимович?

– Потому что, Федор Петрович, все зрительные образы в голове Тимофея объединены одной темой. Смертью.

– Да-да-да, – закивал Кофейников.

И все стали гадать, какая же смертельная опасность может грозить человечеству.

– Наверное, опять будет всемирный потоп, – выдвинула версию Любка, – раз Тиму в канализацию смыло.

– А может, мертвецы оживут и всех нас сожрут? – предположил Димыч. – Раз я был живым мертвецом.

А может то?.. а может се?.. летали по комнате версии одна круче другой.

– Да чего зря гадать, – сказал Гвоздь, – надо пойти к «блинам» и допросить их.

– Так они вам и скажут, – заулыбались все, решив, что майор шутит.

Но Гвоздь и не думал шутить.

– Скажут, никуда не денутся. За двадцать пять лет безупречной службы я провел пять тысяч допросов. С одинаковым успехом.

– Ну уж вы сравнили, Петр Трофимович. Это, знаете ли, разные вещи.

– Вещи, может, и разные, Федор Петрович, а суть одна – получение информации. Где находится шлюз?

– В лаборатории.

– Идемте, чего зря время терять.

Все прошли в соседнее помещение. Здесь за многочисленными мудреными приборами наблюдали двое мужчин в белых халатах.

– Доцент Иванов, – представился один.

– Доцент Петров, – представился другой.

Ребята и фээсбэшники тоже представились.

– Вот он шлюз, Петр Трофимович, – указал Кофейников на бронированный люк в стене. – Но я бы вам не советовал туда соваться.

– Двум смертям не бывать, одной не миновать! – молодцевато ответил Гвоздь. – До скорого, орлы…

И, открыв люк, бравый майор скрылся в узком лазе.

Время томительно тянулось. Секунды ползли, как минуты, а минуты – как часы… Наконец, люк открылся и появился Гвоздь.

– Ого! – удивились все.

И было от чего удивиться! Усы у майора Гвоздя были абсолютно зеленые.

– Здравия желаю, – козырнул Гвоздь. – Всем привет от разумной плесени.

– Неужели получилось, Петр Трофимович? – не верилось профессору Кофейникову.

– Так точно, Федор Петрович!

– А как?.. что?.. рассказывайте!.. – закидали вопросами майора.

– Вот такие ребята эти блины! – показал Гвоздь большой палец. – Представляете, они могут жить даже в кипятке.

– А чем они питаются? – спросил Димыч.

– Нами, людьми, – ответил майор.

– Как это? – изумились все.

– Вернее, нашими отрицательными эмоциями, – уточнил Гвоздь и, подкрутив свои зеленые усы, принялся объяснять: – Дело в том, что в любом человеческом организме в течение жизни накапливается множество отрицательных эмоций. И, оказывается, эти эмоции со смертью человека не пропадают. Так его с ними на кладбище и несут. А разумная плесень как раз под кладбищами и живет, питаясь этими эмоциями.

– Вот паразиты! – воскликнул Тимыч.

– Ага, паразиты! – поддержал друга Димыч.

– Не делайте скороспелых выводов, орлы, – сказал майор Гвоздь. – Паразит ведь это кто? Тот, кто питается за счет другого и вредит ему. А разумная плесень никому не вредит, потому что отрицательные эмоции человеку и при жизни-то нужны, как козе интернет, а уж после смерти и подавно ни к чему. Если на то пошло, это мы, люди – самые настоящие паразиты. Убиваем и поедаем все, что движется и не движется. И животных, и растения…

– А может, они потому с нами в контакт и не вступали, что считают нас паразитами? – предположила Крутая.

– Совершенно верно, Любаша. Примерно так мне «блины» и заявили. Не хотим, говорят, с вами в контакт вступать, потому как вы не очень разумные существа.

– Ничего себе, – закипятился Кипятков, – какая-то плесень про нас, людей…

– Не кипятись, Кипятков, – прервал капитана майор. – Они ведь правы. Разве можно назвать разумными существа, которые из века в век воюют между собой. Я уж не говорю об уничтожении природы. Это все равно, что рубить сук, на котором сидишь…

– А чего ж они с нами, с неразумными, решили все-таки вступить в контакт? – саркастично осведомился Димыч.

– Да, да, – подхватили остальные, – чего им от нас надо?

Майор Гвоздь еще раз подкрутил зеленые усы.

– Как я и говорил, они хотят предупредить человечество о смертельной опасности.

– Выходит, они проявляют заботу о человечестве, – отметил профессор Кофейников.

– Не питайте иллюзий, Федор Петрович, – усмехнулся Гвоздь. – «Блинам» просто не хочется терять свою пищевую базу.

– А какая опасность грозит человечеству? – спросила Любка, чмокнув жвачкой.

– Теоновое пространство.

– А это что?

– Они объясняли, но, честно говоря, я толком не понял, – признался майор.

– Сейчас я у них уточню! – Кофейников решительно направился к люку.