Валерий Роньшин - Девочка с косой и другие ужасные истории [litres]

– А у вас в школе ведьм уроки есть? – перекрикивая грохочущую музыку, интересовался Самокатов.

– Конечно, есть! – кричала в ответ Кэт.

– А какие?

– Основы колдовства, практическая магия…

– А что вы на этих уроках делаете?

– Учимся колдовать, духов из потустороннего мира вызывать…

Ирэн добавила:

– Один раз даже Сатану из инфернального мира вызвали.

– Круто! – орал Макс, дрыгая под музыку руками и ногами. – А сейчас можете его вызвать?

– А зачем? – спросила Кэт.

– Да чисто для прикола, – ответил Горохов.

Перестав танцевать, девчонки о чем-то зашептались.

На душе у Самокатова стало как-то тревожно. А почему, он и сам понять не мог.

– Для вызова Сатаны нам необходимо переодеться, – заявили ведьмочки и скрылись в соседней комнате.

– Горох, а давай свалим? – неуверенно предложил Генка.

Но Макс был в полном ошалении. И от танцев. И от девчонок.

– Самокат, тебе кто больше нравится? Катька или Ирка?

– Никто.

– А мне Ирка. Я от нее прямо тащусь.

Через минуту появились юные ведьмочки. В черных платьях. Верхние веки у обеих девочек были подкрашены синими тенями, а нижние – зелеными.

– Это магический макияж, – пояснила Кэт.

А Ирэн задернула шторы и зажгла свечи.

Музыка продолжала греметь. Самокатов хотел было сделать ее потише.

– Не надо, – остановила его Кэт. – Сатана любит под громкую музыку появляться.

Ведьмочки одновременно воздели руки.

– Эль, Хе, Хе, Бу, Бу, Ха, Ха… – нараспев заговорила Ирэн.

– И, Хи, Хи, Ан, Ан, Бель, Мель… – вторила ей Кэт.

Дзинь-дзинь-дзинь… – зазвонил дверной звонок.

– Йес! – радостно закричали девчонки. – Получилось!

– Что получилось? – не поняли мальчишки.

– Сатана явился, – объявила Кэт. – Слышите? Звонит.

Дзинь-дзинь-дзинь… – надрывался звонок.

Все бросились в прихожую. Ирэн посмотрела в дверной глазок.

– О, какой пролет, – поморщилась она. – Это не Сатана, а Зюзин.

– Кто-кто? – не поняли ребята.

– Редкостный козел, – сказала Ирэн.

– Ее сосед, – более доходчиво объяснила Кэт.

– Сейчас начнет наезжать, – скривилась Ирэн и открыла дверь.

На пороге стоял маленький старичок.

– Вы не одни в этом доме живете! – начал возмущаться он. – Немедленно сделайте музыку потише!

– Мы не можем потише, – сказала Кэт.

– Это почему не можете?! Почему?

– У нас поминки, – трагическим голосом сообщила Ирэн.

– А вчера у вас что было?

– Вчера – свадьба.

– Безобразие! Это самое настоящее безобразие!

Зюзин скрылся в своей квартире.

– Старый хрыч, – бросила ему вслед Ирэн. – Весь ритуал обломал.

– А у вас вчера свадьба была? – спросил Генка.

– Да какая там свадьба, – ответила Кэт. – Просто небольшая вечеринка. Скажи, Ирэн?

– Ага, – сказала Ирэн. – Круто побесились.

Девочки обменялись странными улыбочками.

От этих улыбочек Самокатову стало еще тревожней. А внутренний голос ему шепнул: «Мотай отсюда, парень, пока не поздно».

У Горохова же на уме было совсем другое.

– Пора, девчонки, целоваться, – сказал он.

– Ну вот еще, – фыркала Ирэн.

– А ты целоваться-то умеешь? – спросила Кэт.

– А чего тут уметь-то? Чмок-чмок… – почмокал Макс.

– Нет, не «чмок-чмок», – возразила Ирэн. – Есть правильные поцелуи, а есть неправильные. – И предложила: – Хотите, мальчики, мы вас научим правильным поцелуям?

– Хотим, девочки! – с восторгом завопил Горохов.

– Но вначале мы вас примем в наш «Клуб любителей поцелуев», – объявила Кэт. – Идемте.

– Куда это? – насторожился Самокатов.

– У нас имеется специальная комнатка для поцелуев, – сказала Ирэн. – Да, Кэт?

– Да, Ирэн.

Ведьмочки вновь обменялись странными улыбочками.

– По-английски она называется kissroom, – сказала Кэт.

Девчонки направились в глубь квартиры.

Тревога в душе у Генки нарастала.

– Макс, надо отсюда сматываться, – с беспокойством проговорил он.

Но Горохов был весь в предвкушении поцелуев.

– Сейчас же целоваться будем!

И он резво побежал за девчонками… Самокатов нехотя поплелся за другом.

На дверях комнаты большими буквами было написано:

КИССРУМ

А ниже в скобочках и меленькими буквочками: «Комната для поцелуев».

– Ждите нас здесь, – распорядилась Ирэн. – Войдете, только когда мы крикнем: можно.

– Входить по одному, – добавила Кэт.

И еще раз хихикнув, ведьмочки скрылись в комнате для поцелуев.

Теперь Генка четко ощущал опасность. Даже не ощущал, а знал – сейчас что-то случится.

– Можно! – хором прокричали девчонки.

– Чур, я первый! – сказал Макс.

Бум! – захлопнулась за ним дверь.

– А-а-а-а-а-а… – тотчас раздался душераздирающий вопль Горохова.

А вслед за тем послышался дикий хохот Ирэн и Кэт:

– Ха-ха-ха-ха…

Да, предчувствие не обмануло Самокатова.

Рванув дверь, Генка влетел в комнату для поцелуев. Вся комната, от пола до потолка, была опутана нитями паутины. Да не тонкими, а с канат толщиной. А под потолком, в углу, дергался Макс, тоже уже весь опутанный паутиной. К нему с двух сторон подбирались Кэт и Ирэн. От девочек в них остались одни лишь головы; все остальное было паучье: мерзкие раздутые паучьи тела с мохнатыми кривыми лапами.

– А-а-а-а-а-а… – истошно вопил Горохов.

– Ш-ш-ш-ш-ш… – шипели Ирэн и Кэт как змеи.

На паутине то тут, то там висели обглоданные скелеты. Самокатов с содроганием понял, что это останки других мальчишек, которых завлекли в свою паучью сеть паучихи-завлекалочки. Генка вдруг почувствовал, как липкие канаты опутывают и его руки-ноги. Тем временем, к нему с потолка быстро спускалась Кэт. Она разинула рот, но оттуда высунулся не розовый язычок с сережкой-бусинкой, а ядовитое жало.

– Отдай свое сердце, – прошипела Кэт и вонзила смертоносное жало в Генкину сонную артерию.

В ушах Самокатова звучали душераздирающие вопли Горохова. А сам Генка лежал на кровати в своей комнате. Итак, это снова был сон… Самокатова охватило самое настоящее отчаяние. Бли-и-н! Неужели всю жизнь ему теперь будут сниться кошмары!.. Перед Генкиным мысленным взором вновь всплыла жуткая картина: Макс бьется в паутине, а к нему подползают ведьмочки-паучихи. Самокатов тряхнул головой, отогнав кошмарное видение. Интересно – а статуя Курочкиной и школа юных ведьм ему тоже приснились?.. «Надо у Гороха спросить», – решил Генка и звякнул Максу.

– Алло, – послышался сонный голос Горохова.

– Горох, привет.

– Самокат, ты что, офонарел? Знаешь, сколько времени?

– Сколько?

– Два часа.

– Дня?

– Какого дня?! Ночи!

Генка глянул в окно. Да, на улице стояла белая питерская ночь. Но Самокатову было без разницы – белая, черная… В данный момент его интересовало совсем другое.