Валерий Роньшин - Девочка с косой и другие ужасные истории [litres]

– Горох, мы с тобой вчера на кладбище ходили?

– У тебя что, снова заморочки? – сразу догадался Макс.

– Ага. Мне приснилось, будто мы пошли на кладбище и увидели там статую Курочкиной.

– Ничего тебе не приснилось. Мы действительно ходили на кладбище и видели статую Курочкиной.

– А затем погнали в школу юных ведьм?

– Каких еще юных ведьм? – не понял Горохов.

«Так, – понял Самокатов, – школа ведьм – это сон».

– А куда мы погнали после кладбища?

– По домам. А до этого звякнули по номеру, который великан дал.

– И что нам ответили?

– Что Курочкина в Голландии. И что это номер школы.

– А какой именно школы – не сказали?

– А мы и не спрашивали. Спросили только, где она находится… Самокат, ты что, вообще ничего не помнишь?

– Да все я помню! – с досадой сказал Генка. – Просто не могу врубиться, что мне снилось, а что было на самом деле… Значит, в эту школу мы не ездили?

– Нет, мы решили завтра, ну то есть сегодня туда смотаться.

– А мне приснилось, будто мы туда уже смотались. И это оказалась школа юных ведьм. А потом мы познакомились с двумя девчонками-ведьмочками и… – Генка принялся было рассказывать, что произошло дальше.

– Подожди, Самокат, – прервал его Горохов. – Ты мне все это потом расскажешь. А то меня мать пристрелит за то, что я по ночам болтаю.

– Ладно, пока, – вздохнул Самокатов.

– Пока.

Спать Генке больше не хотелось. Вдруг ему опять приснится какая-нибудь бредятина. «Скорей бы уж утро…» – подумал Самокатов.

Но и утро выдалось отстойным. Только Генка начал принимать душ, чтобы взбодриться после бессонной ночи, – отключили холодную воду. И Самокатов выскочил из душевой кабины, в буквальном смысле слова – как ошпаренный.

В общем, в школу Генка пришел в самом мрачном расположении духа.

– Как лайф? – бодро поинтересовался у него Горохов.

– Не в кайф! – буркнул Самокатов.

– Ну, выкладывай, что там тебе приснилось?

Генка выложил. Макс присвистнул.

– Вот так фишечка. Выходит, девчонки нас сожрали?

– Сожрали, – подтвердил Самокатов и с тяжким вздохом добавил: – Неужели эта шиза будет продолжаться до бесконечности?

– А ты что, Самокат, собираешься до бесконечности жить? – поддел друга Горохов.

– Да пошел ты на фиг, Горох! – разозлился Генка. – Представляю, как бы ты на ушах стоял, если б у тебя были такие же заморочки.

– Уж я бы так не дергался, – небрежно бросил Макс.

И тут Самокатов увидел на руке Горохова ярко-красный след. Точно такой же след Генка обнаружил у себя утром, когда хотел душ принять.

– Горох, что это у тебя? – показал Самокатов.

Горохов уставился на свою руку.

– Не знаю, – сказал он с недоумением. – Первый раз вижу.

– У меня точно такая же фигня. Смотри…

– И на том же самом месте, – обратил внимание Горохов. – Что ж это такое?..

Самокатов уже понял – что.

– Ожог от паутины, – мрачно произнес он.

– От какой паутины?

– От той, в которую мы с тобой угодили в комнате для поцелуев.

Макс встревожился.

– Блин! Наверное, я от тебя заразился!

– Чем это?

– Да твоими дурацкими снами!.. Надо скорей разбираться со всей этой чертовщиной! Гоним, Самокат!

– Куда?

– Да в эту дурацкую школу!

И ребята вместо уроков в своей школе погнали в школу юных ведьм.

На подходе к школе Генка сказал:

– Справа от двери домофон, а слева – объявление…

Так оно и оказалось.

– Ну если сейчас еще охранник в комуфляжке выйдет… – хмыкнул Горохов, нажимая кнопку домофона.

Но вышел не охранник в камуфляжке, а юноша с лучезарной улыбкой.

– Здравствуйте, молодые люди, – приветливо поздоровался он. – Чем могу служить?

– Понимаете, – начал объяснять Самокатов, – нам надо срочно увидеть наших знакомых девчонок, которые здесь учатся. Можно нам пройти?

Юноша развел руками.

– К сожалению, нет. В здание школы разрешен вход только девочкам с десяти до пятнадцати лет. И еще женщинам-преподавателям. Мужчинам и мальчикам вход строго воспрещен.

– А как же вы? – задал законный вопрос Горохов.

– Я и мой сменщик сидим на проходной, – объяснил юноша. – В здание школы нам вход тоже воспрещен.

– Ну пустите на минутку, – начал упрашивать Макс. – Понимаете, нам очень надо их увидеть.

– Понимаю, – кивнул юноша. – Но и вы меня поймите. Таково распоряжение директрисы. Она считает, что мужская энергетика плохо действует на магическую ауру школы.

– А кто здесь директриса? – поинтересовался Генка.

– Госпожа Курочкина.

Самокатов тотчас вспомнил, что ему в его сне говорила Кэт. И спросил:

– Директриса на международную конференцию улетела?

– Совершенно верно. А вы откуда знаете, молодой человек?

– Да уж знаю, – буркнул Генка, бросив взгляд на свою руку с ярко-красной полосой. – А вы хотя бы можете выяснить…

– Нет, не могу, – прервал его юноша. – Нам запрещено давать какие-либо справки об ученицах школы.

Делать было нечего. Только поворачиваться и уходить.

– До свидания, – кисло сказали ребята.

– Хорошего дня, молодые люди, – вновь одарил их юноша лучезарной улыбкой. И скрылся за дверью.

А мальчишки сели на скамейку. На ту же самую, где они сидели и в Генкином сне.

– Как же нам туда пробраться? – озаботился Горохов. – Может, через забор перемахнем, а, Самокат?

– Толку-то? Там же одни девчонки. Нас сразу вытурят.

– О! – блеснула у Макса идея. – А что если нам девчонками переодеться?

– Все равно вычислят и вытурят, – убежденно сказал Генка.

– О! – блеснула у Макса еще одна идея. – Тогда нам надо какую-нибудь девчонку подослать.

– Верно! – согласился Генка и уточнил: – И не просто девчонку, а крутую девчонку. Чтоб она могла все как следует разведать.

– А что если… – начал Горохов.

– Любку! – опередил его Самокатов.

– Точно! Вот уж кто крутая!

– Да уж. Круче некуда.

И вправду, их одноклассница Любка была девчонкой круче некуда. У нее даже фамилия была – Крутая. И надо сказать, что Любка оправдывала свою фамилию на все сто. В автоклубе она гоняла на гоночной машине, в дайвингклубе плавала под водой, а в аэроклубе прыгала с парашютом… Вдобавок к этому, Крутая была еще и крутой красавицей. Она победила в конкурсе красоты «Петербургская красавица».

Все это пронеслось в головах Генки и Макса со скоростью ракеты.

– Отошьет она нас, – сказал Самокатов.

– Ты думаешь?.. – почесал затылок Горохов.

– Тут и думать нечего. Ясно, что Любка не подпишется.

– А может, подпишется?

– Фиг попало. Чего это ей на нас корячиться?

– А вот чего!.. – Макс жестом фокусника выхватил из кармана упаковку жевательной резинки. – Она же на жвачке повернутая.

И действительно, Крутая была от жвачки без ума. Любка жевала жвачку с утра до вечера. А может, даже и по ночам.