Стивен Кинг - Позже

- Ты не сможешь, - сказал я, надеясь, что был прав. Я все еще мог дышать, но это были очень поверхностные вдохи. Мне стало казаться, что я вижу то, что находится внутри Террио. Может быть, это была галлюцинация, вызванная вибрацией и ощущением, что мир вот-вот взорвется, как хрупкий винный бокал, но я так не думаю. Я смотрел не на его кишки, а на свет. Он был яркий и темный одновременно. Это было что-то из внешнего мира. И это было ужасно.

Как долго мы стояли, обнимая друг друга? Это могло быть пять часов или всего лишь девяносто секунд. Вы могли бы сказать, что пять часов - это не реально, потому что кто-то обязательно зашел бы в дом, но я думаю… я почти знаю... что мы были вне времени. Единственное, что я могу сказать наверняка, это то, что двери лифта не закрылись, как полагается, через пять секунд того после того, как пассажиры выходят. Я видел отражение лифта за плечом Террио, и двери все это время оставались открытыми.

- Отпусти меня, и я никогда не вернусь.

Это было чрезвычайно вкусное предложение, как я уверен, вы понимаете, и я мог бы на него купиться, если бы профессор меня к этому не подготовил.

Он будет торговаться , - сказал он. - Не позволяй ему сразу уговорить тебя . А потом он сказал мне, что делать, вероятно, думая, что единственное, с чем мне придется столкнуться, - это какой-то невроз, или комплекс, или как там это называется.

- Меня это не устраивает, - сказал я и продолжил обнимашки.

Я все больше и больше вглядывался в Террио и понял, что на самом деле он - призрак. Наверное, все мертвецы такие, и я просто видел их цельными. Чем более бестелесным он становился, тем ярче сиял этот темный свет - этот мертвый свет. Я понятия не имел, что это было. Я только знал, что поймал его, и есть старая поговорка: тот, кто хватает тигра за хвост, не должен его отпускать .

Существо внутри Террио было хуже любого тигра.

- Чего ты хочешь? - Задыхаясь. В нем не было дыхания, я наверняка почувствовал бы его на своей щеке и шее, если бы оно было, но он все равно задыхался. Возможно находясь в худшем состоянии, чем я.

- Меня не устраивает, что ты просто перестанешь меня преследовать, - я глубоко вздохнул и сказал то, что профессор Беркетт велел мне сказать, если я смогу вовлечь свою немезиду в Ритуал Чудь. И хотя мир вокруг меня дрожал, хотя эта тварь держала меня мертвой хваткой, мне доставляло удовольствие это говорить. Огромное удовольствие. Удовольствие воина .

- Теперь я буду преследовать тебя.

- Нет. - Его хватка усилилась.

Я был прижат к Террио, хотя Террио теперь был не чем иным, как сверхъестественной голограммой.

- Да, - профессор Беркетт велел мне сказать что-нибудь еще, если представится такая возможность. Позже я узнал, что это было измененное название известной истории о привидениях, что делало ее очень подходящей для данного случая. - О, теперь ты должен являться ко мне по первому же свисту, друг мой.

- Нет! - Он сопротивлялся. От этого мерзкого пульсирующего света меня чуть не стошнило, но я удержался.

- Да. Я буду вызывать тебя, сколько захочу и когда захочу, а если ты не согласишься, я буду держать тебя до самой смерти.

- Я не могу умереть! Но ты можешь!

Это, несомненно, было правдой, но в тот момент я чувствовал себя сильнее сильного. Кроме того, все это время Террио угасал, а он был опорой этого мертвого света в нашем мире.

Я промолчал. Только вцепился покрепче. И Террио усилил хватку. Так оно и продолжалось. Мне становилось холодно, ноги и руки теряли чувствительность, но я держался. Я собирался держаться вечно, если придется. Я был в ужасе от того, что находилось внутри Террио, но оно оказалось в ловушке. Конечно, я тоже был в ловушке; такова была природа ритуала. Если я его отпущу, он победит.

В конце концов, он произнес:

- Я согласен на твои условия.

Я ослабил хватку, но лишь немного.

- Ты лжешь? - Глупый вопрос, можете вы сказать, но это не так.

- Я не могу лгать. - Его голос звучал слегка раздраженно. - Ты же знаешь.

- Повтори это еще раз. Скажи, что ты согласен.

- Я согласен на твои условия.

- Ты согласен с тем, что я могу преследовать тебя?

- Согласен, но я тебя не боюсь.

Смелые слова, но, как я уже выяснил, Террио мог делать столько неправдивых заявлений, сколько ему-ей-хотелось. Заявления не были ответами на вопросы. И всякий, кто говорит, что не боится, лжет. Мне не нужно было ждать, чтобы узнать это позже, я знал это и в тринадцать лет.

- Ты меня боишься?

Я снова увидел на лице Террио то скованное выражение, как будто он пробовал что-то кислое и неприятное. Вероятно, именно так и чувствовал себя этот несчастный сукин сын, говоря правду.

- Да. Ты не такой, как другие. Ты видишь .

- Что «да»?

- Да, я тебя боюсь!

Как же сладко!

Я его отпустил.

- Убирайся отсюда, кто бы ты ни был, и иди туда, куда хочешь. Просто помни, если я позову тебя, ты должен прийти.

Он обернулся, открыв мне прекрасный вид на зияющую дыру в левой части головы. Он схватился за дверную ручку. Его рука прошла сквозь нее и не прошла. И то и другое было одновременно. Я знаю, это безумие, парадокс, но это случилось. Я это видел. Ручка повернулась, и дверь открылась. В тот же миг верхний свет погас, и из светильника под потолком со звоном посыпалось стекло. В фойе было около дюжины почтовых ящиков, и половина из них открылась. Террио бросил на меня последний полный ненависти взгляд через окровавленное плечо и ушел, оставив входную дверь открытой. Я видел, как он спускался по ступенькам, не столько бежал, сколько нырял. Парень, проезжавший мимо на велосипеде, вероятно курьер, потерял равновесие, упал и, ругаясь, растянулся на асфальте.

Я знал, что мертвые могут влиять на живых, и это было не удивительно. Я уже это видел, но те послания всегда были мелочами . Профессор Беркетт почувствовал поцелуй жены. Лиз почувствовала, как Реджис Томас дунул ей в лицо. Но то, что я увидел только что - потухший свет, дрожащая, вибрирующая дверная ручка, которая взяла и повернулась, посыльный, падающий с велосипеда, - находилось совершенно на другом уровне.

Существо, которое я называю мертвым светом, едва не потеряло своего хозяина, пока я его держал, но когда я его отпустил, оно не просто вернуло Террио; оно стало сильнее. Эта сила, должно быть, исходила от меня, но я не чувствовал себя слабее (как бедная Люси Вестенра, когда граф Дракула использовал ее в качестве своего личного обеденного фургона). На самом деле я чувствовал себя лучше, чем когда-либо, освеженным и бодрым.

Он был сильнее, ну и что? Теперь я овладел им, сделал его своей ручной сучкой.

Впервые с тех пор, как Лиз забрала меня из школы и взяла на охоту за Террио, я снова почувствовал себя хорошо. Как человек, перенесший тяжелую болезнь и наконец, идущий на поправку.