Вик Джеймс - Санктуарий

Я прятала от нее свое тело, переодеваясь в белый балахон. Дома она теперь видела меня только в футболках или майках, но принимала это за естественную стеснительность девочки, которая становится женщиной. А когда мама провела мне Определение, мы увидели… ничего мы не увидели. Она была в отчаянии, решив, что я бездарна, и я с трудом удержалась, чтобы не сказать ей правду. Но к этому моменту мне уже понравилось, что моя магия – это моя тайна.

«Старкросс» стал моим учителем. Я практиковалась не в темной мастерской, а под открытым небом. Я открыла для себя Грин-пойнт и познакомилась там с людьми, которые никогда не смотрели на меня с жалостью, как на бездарную дочь ведьмы. На мой шестнадцатый день рождения Джонни Малони сделал мне первую татушку. И глядя, как он украшает мне кожу, я поняла, что вместо бритвы можно использовать иглу.

Магический узор будет иметь магические свойства только тогда, когда его делает ведьма. А я – ведьма.

Первым рисунком Джонни была бабочка у меня на бедре. А потом я попросила его пустить лозы у меня по поясу, чтобы скрыть шрам. Я сказала ему, что я нанесла его себе сама в детстве, после жуткого события – и в каком-то смысле так оно и было. А когда лозы были завершены, я стала добавлять мои собственные маленькие плоды: Древние Знаки «Старкросс».

Я пометила себя Гибелью. Повелением. Разрушением.

И каждый раз я ощущала, как во мне пульсирует магия. Я чувствовала – чувствую – себя мощной, как ходячая бомба. И все-таки я ходила в школу, валяла дурака в Грин-пойнт, устраивалась на диване с мамой, чтобы посмотреть кино под мороженое – и никто ничего не знал.

Зачем я связалась с Дэном, зная, какой он на самом деле? Я сама себя об этом спрашивала. Наверное, причиной было незаконченное с тех пор дело. Он был со мной, когда я переживала лучшую минуту моей жизни. Иногда, когда мы трахались, я поднимала руку, чтобы ощутить бьющийся у него на шее пульс, и вспоминала ту изломанную чайку на мосту – и его разбитое тело на террасе под окном.

Вот только удовольствие быстро поблекло. У него была собственная сила – его красивая внешность и популярность – но в отличие от нас, ведьм, он ею злоупотреблял. Я знала, что он путается с другими девицами, а когда услышала, что на какой-то идиотской вечеринке, куда я не пошла, он наконец-то одарил Беа тем вниманием, которого она так давно жаждала, я с ним порвала.

Мне следовало бы знать, что его гордость этого не вынесет, но я всегда считала, что могу защититься. Когда никто не знает, что у тебя есть магия, легко использовать ее понемногу и время от времени так, чтобы никто не заметил. Мне и в голову не пришло, что он сначала меня опоит. Это сделало меня слишком тупой и неловкой, чтобы применить свои способности.

Я еще не решила, как лучше отплатить Дэну: использовать ли магию или просто сообщить о его преступлении – когда Иззи все за меня решила, столкнув его через перила на вечеринке. Падение его убило. Насчет этого я копу не соврала. Но я использовала Разрушение и сожгла виллу.

Теперь Дэн не получит второго шанса.

Я знала, что Джейк Болт меня снимал, но меня это не тревожило. Я не учила правильных ведьмовских приемов – жесты, лозы. Даже видя, как я колдую, никто точно не сказал бы, что это.

– Спасибо, что подождали, мэм, – говорит коренастый швейцар, прерывая мои размышления. Он делает мне знак проходить.

В Атлантик-Сити стоит теплый вечер. Этот город всего в четырех часах езды от Санктуария, но это совершенно другой мир, не похожий на его претенциозные пригороды. Я четверть часа простояла в очереди в казино.

– Обычная проверка, – говорит он, – но судя по вашему виду, мне надо беспокоиться насчет вашего возраста, а не магии. Вам уже есть двадцать один, мэм? Есть документы?

– Конечно, – отвечаю я, протягивая водительское удостоверение мамы и чуть воздействуя на него Повелением. – Здесь же видно, что мне двадцать два.

– Ясно видно, спасибо. Пожалуйста, подойдите к моей коллеге. И желаю приятно провести время здесь, в «Серебряном долларе».

Ведьмам запрещено посещать казино – вообще запрещены азартные игры – потому что мы можем играть нечестно. И мы слушаемся. Нам светит большой тюремный срок просто за то, что переступишь порог – это эффективный сдерживающий фактор.

Коллегой швейцара оказывается пожилая мексиканка – ведьма – которая должна проверять клиентов на наличие магических артефактов или чар, которые могут притягивать удачу. Судя по ее виду, платят ей гроши. Запястья у нее тощие, кожа на узловатых руках, которые она ко мне тянет, блестящая и гладкая.

Такие ведьмы, как моя мама – везучие: за ними признанная традиция с родословной, которая настолько же «респектабельная», как у тех жителей Новой Англии, которые приплыли сюда на «Мейфлауэре». Но и она едва могла заработать достаточно, чтобы нам жить нормально. В стране полно магов, которые вынуждены влачить жалкое существование на задворках общества.

Ведьма моментально выпускает мои руки, открывая немногочисленные зубы в широкой улыбке. Карьера мага на черном рынке редко обеспечивается медицинской страховкой.

– Все чисто, малышка. Но будь там осторожна.

– Не беспокойтесь, – отвечаю я ей. – Я могу сама о себе позаботиться.

Мама сейчас спит в нашем номере в дешевой гостиничке. Она уже тревожится о деньгах, о том, как мы будем жить. Я здесь сегодня выиграю, но не слишком много, чтобы управляющие ничего не заподозрили.

А если заподозрит мама, я ей наконец признаюсь. Хватит с меня секретов.

Потому что, несмотря на то, что со времен Салема прошли века, несмотря на Собор, законы и «права человека», нас по-прежнему боятся и ненавидят. За нами следят и нас преследуют. А мы это терпим. Миримся с этим.

С чего бы? И с меня хватит.

Я прятала свои шрамы. Прятала свою боль. Прятала свою магию.

Больше не собираюсь.

Система магии, изображенная в «Санктуарии» – вымышленная, и никак не связана с современным викканством или язычеством. Она создана на основе различных исторических источников. Эйра, фамильяр Сары Фенн, названа именем одного из ангелов магической системы Ренессанса Джона Ди и Эдварда Келли.

Древний Метод, возникший на основе западно-европейского, который практикует Сара Фенн – только одно из множества магических течений, существующих в современных Соединенных Штатах моего романа. «Магия», изображенная в «Санктуарии», не должна быть приравнена к какой-либо культурной, духовной или религиозной практике.