Констанс Сэйерс - Четыре жизни Хелен Ламберт

Трава выглядела настолько реальной, что, казалось, я могла до нее дотронуться.

Джульетта ЛаКомпт

Шаллан, Франция, 1895 год

Июньское утро выдалось на удивление теплым. Джульетта ступила на каменное крыльцо, ожидая почувствовать прохладу, но тут же юркнула обратно в кухню, спасаясь от обжигающей жары. Мать с хмурым видом подняла глаза и спустя мгновение снова вернулась к мытью кастрюли.

– Ступай за водой, да побыстрее!

Джульетта вновь шагнула на крыльцо, и вторая попытка далась легче. Взглянув на мать, она поспешно сбежала с плоских ступеней на шелестящую под ногами влажную траву. Капли вчерашнего дождя по-прежнему цеплялись за травяной покров.

Крепко держа в руках ведро, Джульетта помчалась к колодцу.

Дорога проходила мимо дома месье Маршана. Остановившись перед высокой каменной стеной, Джульетта поднялась на цыпочки. Хотя в этом году она заметно подросла, заглянуть через забор пока не получалось. Покосившись на ведро, Джульетта перевернула его и встала ногами на дно, чтобы лучше рассмотреть чужие владения. Дверь была открыта, и белый занавес колыхался на ветру, открывая путь в небольшой садик. Слухи оказались правдой. Маршан вернулся.

– Боже мой, девочка, ты же упадешь и убьешься. Если хочешь зайти, просто пройди через ворота.

Изумленная Джульетта, потеряв равновесие, упала с оловянного ведра.

– Простите, месье. – Она опустила глаза, глядя на свои ступни, так изумительно нарисованные Маршаном в прошлом году. Вновь взглянув на мужчину, Джульетта поняла, что он тоже смотрит на нее.

– Боже… Ты выросла с прошлого лета.

Джульетта спешно наклонилась, схватила ведро, чтобы убежать. Она не понимала, почему чувствует себя настолько чужой рядом с человеком, который рисовал ее десятки раз. Маршан был в белоснежной рубашке и простых коричневых брюках. Джульетта предполагала, что это его деревенский наряд, не одежда, в которой он блистал в салонах Парижа.

Джульетта снова поймала на себе его изучающий взгляд.

– Мне стало любопытно, месье…

Она подняла глаза. За зиму он отрастил бороду, которая почти полностью поседела. Волосы цвета невозделанного поля, что простиралось за каменной стеной, начали седеть на висках и рассыпались вокруг его лица, будто художник забыл подстричься или расчесаться.

– Я лишь хотела поздороваться.

– Заходи завтра утром, юная Джульетта. Скажи матери, что я заплачу за твои услуги.

Когда Маршан развернулся и направился к воротам, Джульетта заметила трубку: художник вытащил ее из карманов брюк и начал набивать табаком. Бросив взгляд на свое грязное хлопковое платье, она поняла, насколько жалко должна выглядеть в его глазах. Подол измазался после погони за цыплятами, а округлившаяся грудь с ребячливым бесстыдством выступала из-за тонкой хлопчатобумажной ткани. Но Джульетта больше не была ребенком – ей вот-вот должно было исполниться шестнадцать лет.

Джульетта наблюдала, как Маршан, попыхивая трубкой, свернул за угол и открыл ворота, ни разу не взглянув в ее сторону.

Схватив ведро, Джульетта побежала по мягкому зеленому холму к колодцу и быстрыми движениями принялась накачивать воду. Ей потребовались годы, чтобы научиться работать с помпой, не прикладывая вес всего тела. Вода в колодце была прозрачной, отчего Джульетта решила, что один из слуг Бюссонов приезжал ранее и слил застоявшуюся. Она вымыла ведро, а затем, убедившись, что в нем нет грязи, наполнила его до самого верха. Каждое утро Джульетте приходилось одной ходить к колодцу. Ее девятилетняя сестра Дельфина пока что не могла носить тяжелые ведра. Металлические ручки врезались в руки, поэтому Джульетта быстро взбиралась на холм, попеременно перекладывая ношу из левой руки в правую.

Она сумела пройти целых 102 шага, прежде чем остановилась и сменила руку (раньше у нее получалось сделать всего 54). Остановившись перед воротами Маршанов, она поправила ведро и заглянула в сад. Художника Джульетта не увидела, но зато заметила на крыльце мадам Маршан в синем хлопковом платье, скрывавшем большой живот. Она ждала ребенка.

Джульетта вновь схватилась за ручку и поспешила по дороге к дому; там девушка осторожно поставила ведро на стол, гордясь, что не пролила ни капли. Смахнув с глаз длинные каштановые пряди, липнувшие к вспотевшему лбу, Джульетта обдумала свои следующие слова.

Мать тем временем резала морковь и лук-порей.

– Месье Маршан вернулся.

– Я слышала. – Хмурясь, мать отбросила предплечьем темные волосы.

Когда-то, подумала Джульетта, ее мать наверняка была очень красивой женщиной, но трое живых детей и один погибший сделали свое дело. Голубые глаза ее обрамляли темные круги – следы бессонных ночей; одежда свисала с исхудавшего тела. Джульетта удивилась, увидев мать дома. Обычно она ухаживала за большим садом, в котором в основном росли травы – розмарин, лаванда, базилик. Однако были и другие, более экзотические растения: акация, женьшень, гибискус, девясил и полынь. Хотя загорелые пальцы матери едва не стерлись от постоянного мытья и уборок, в ее облике присутствовала утонченная элегантность, намекавшая на другое время и положение. И хотя Джульетта не застала этого времени, она представляла, что раньше мама держалась как прима-балерина. У ее родителей была предыстория, которая теперь рассказывалась только взглядами и шепотом.

Днем мать Джульетты прогуливалась по саду, приглядывая за растениями куда внимательнее обычного фермера. Пока отец изучал кукурузный урожай на предмет обычных проблем, вроде недостатка воды или признаков заражения, мать осматривала побеги с участливой осторожностью лекаря. Две недели мать сушила травы, после чего убирала их. Некоторые из трав она продавала в виде пасты или масла городской аптеке. Женщины частенько захаживали вечерами в дом ЛаКомптов, тихонько стуча в большую деревянную дверь.

Во время визитов, которые обычно случались в полнолуние, мать Джульетты отправляла Джульетту и Дельфину наверх. Однако девочки тихонько садились на лестнице и наблюдали, как мать провожала посетителя на кухню, доставала различные пузырьки с сушеными травами и маслами, разговаривая приглушенным голосом. Истории всегда повторялись: старуха, больная горем из-за гулящего мужа; злая женщина; испорченный урожай. Более молодые беспокоились из-за кровотечений – или их отсутствия, в зависимости от обстоятельств. Во время ночных визитов всегда царило волнение, тела пахли потом и кровью, а ногти и ноги становились грязными. Мать Джульетты знала, какая настойка поможет исправить положение этих сломленных женщин.

Когда они ходили в город, Джульетта замечала, как женщины кивали матери в знак уважения или дарили корзины с овощами. Джульетта видела, как женщина, знакомая ей по вечернему визиту, преподнесла маме завернутого в бумагу кролика. Ферма не приносила большой прибыли, и Джульетта прекрасно осознавала, что ночная магия матери кормит семью, особенно в зимний сезон. В то же время подобные дела всегда оставались рискованными. В Шаллане были места, куда мать никогда не ходила за покупками. Джульетта не раз слышала, как матери вслед выкрикивали «la sorciére!» [8] Колдунья (с французского). . Джульетта не понимала, чем так опасны травы, но слышала о других sorciéres , которых обвиняли в «убийстве». Обычно это происходило в тех случаях, когда заклинания не помогали излечить болезни. Тогда обвиняемых вытаскивали на улицу, привязывали к столбу и сжигали.