К. Р Александр - Зона ужаса [litres]

– Теперь понимаете? С чем бы мы ни столкнулись, оно принимает облик наших самых глубоких и тёмных страхов! Вот почему все мы видим разное.

– И как положить этому конец? С чем бы мы ни столкнулись, – спрашивает Андре.

– Чушь! – продолжая качать головой, говорит Кайл. – Нас преследует вовсе не какой-то там призрак! Протрите глаза, ребята. На свете полно кошмаров, и они куда хуже тех, что рождаются у нас в головах.

– Дружище… – начинает Дешон, но Кайл его обрывает:

– Нет, не собираюсь я тут торчать и отмораживать себе задницу. Хотите бороться с призраками – дело ваше, но я предпочитаю жить в реальном мире. Что за глупости? Кто-то просто развлекается за наш счёт, насылает плохие сны. Но плохие сны не могут навредить. Точка!

Он направляется прочь.

Проходит несколько шагов. И тут я вновь слышу тот звук. Перезвон колокольчиков.

Визгливый смех.

Кайл застывает. Все мы застываем.

Там, у качелей… тот самый клоун из моего кошмара. Глядит на нас льдистыми голубыми глазами и машет рукой, скаля в ухмылке от уха до уха острые, точно иглы, зубы.

Показывает на нас, на одного за другим, и его ухмылка становится ещё шире, хотя, казалось бы, дальше некуда.

Я моргаю от порыва ветра, взметнувшего листья вокруг.

Клоун исчез.

Едва увидев клоуна, я понимаю: он не галлюцинация.

Я всё ещё отчаянно хочу верить, что мне привиделось, что кто-то просто оставил записку у меня в кармане, а змея, ну, не знаю, просто заползла. Но от клоуна… от этого клоуна меня бросает в такую дрожь, и в глубине сердца я знаю: никто из нас ничего не выдумывает.

Клоун смотрит на меня, и кажется, будто его ухмылка предназначена лишь мне одному.

Клянусь, он и впрямь знает мои самые глубокие, самые тёмные страхи. И, судя по его ухмылочке, сделает всё, чтобы меня помучить.

А ещё… у него глаза моего отца!

– Видели? – взвизгивает Дешон в тот миг, когда клоун исчезает. – Все это видели?

Я лишь киваю, за моей спиной испуганно дакают остальные. Клоуна видел каждый.

– Куда он делся? – шепчет Андре.

– Он знает, – дрожащим голосом отвечает Эйприл. – Знает, что мы говорили о нём. Знает, что мы поняли.

– Ну и что с того? – фыркаю я. Пытаюсь загнать вглубь собственный страх, растопить лёд, проморозивший меня до костей и не дающий сдвинуться с места. Обвожу взглядом друзей. – Даже если клоун и знает, о чём мы говорили… в смысле, ну что он нам может сделать? Пугает, и только. То есть разве кто-то физически пострадал?

Все качают головами.

– Пока нет, – ворчит Эйприл.

– Предлагаю ночевать вместе, – говорит Андре. – Так мы не будем один на один со злом. Все ведь смотрели ужастики? Объединим силы и уж как-нибудь да найдём способ дать отпор.

Похоже, идея устроить вечеринку охотников на монстров пришлась всем по вкусу. Ребятам невдомёк, что у некоторых в доме и без того живёт монстр.

– У кого заночуем? – спрашивает Дешон. – Я мог бы поговорить с родителями, но они вряд ли позволят остаться девушке. Простите, они у меня старомодные.

Он, краснея, косится на Эйприл.

Мне знаком этот взгляд. Дешон к ней неровно дышит.

Она пожимает плечами.

– Можем остаться у меня.

– В ночь перед школой? – напирает Дешон.

– Ну да, у нас два больших дивана. Андре у меня постоянно остаётся.

– Не могу, – тут же говорю я.

– Почему? – спрашивает Эйприл. – Я попрошу маму позвонить твоим родителям и…

– Просто у меня проблемы, ясно? Мои предки не согласятся. Я под домашним арестом.

– Наше дело важнее какого-то там домашнего ареста, – начинает Андре, но Дешон его прерывает:

– Не-а. Лучше не напирай. Родители Кайла всё равно не уступят.

Я бросаю на него взгляд. С одной стороны, хочется поблагодарить: он вмешался, избавив от необходимости объясняться. С другой, тошно, что его помощь вообще понадобилась.

– За меня не волнуйтесь, – говорю я. – Клянусь, со мной всё будет хорошо. Это просто дурные сны и видения. Как-нибудь выдержу ещё ночь со змеями.

Все трое кивают, но неуверенно. Беда в том, что я и сам не уверен.

Тревожно мне что-то. Не только из-за клоуна-призрака и не только потому, что злая сила пугает самыми нашими глубокими страхами.

Я встревожен тем, как ужасно выглядит Кайл: кожа ещё бледнее обычного, под глазами синие круги от усталости. Причина может быть только одна, и это не призраки, не кошмары.

Это его отец.

Кайл думает, я не знаю, какой его папаша засранец. Думает, у меня нет причин для тревоги. Он ошибается.

Я разрываюсь, не зная, то ли спасать нас от призрака, то ли Кайла – от его отца.

– Возможно, на кладбище удастся найти подсказки, – говорю я, хоть мне и неприятна сама мысль о нём. Каждый раз вспоминаю, как провёл ночь в могиле. Как призраки преследовали меня, сделав своим пленником до самого восхода.

Мне казалось, я успешно от них сбежал, но, похоже, рано обрадовался.

Эйприл качает головой.

– Я там вчера уже побывала. Никаких подсказок.

– Да брось! – говорю я. – Давайте проверим снова. До школы время ещё есть. Может, вчетвером что-то и обнаружим.

Мы не должны сидеть сложа руки весь день и покорно ждать прихода ночи. Нужно найти ответ и покончить с этой историей. И чем раньше, тем лучше.

– Даже не знаю… – колеблется Эйприл.

– Не бойся, – говорит ей Андре и берёт за руку, чтобы ободрить. – Утро же. Разве что-то плохое может случиться при свете дня?

– А о клоуне уже забыли? – сухо спрашивает Кайл и тут же опускает глаза: вероятно, понял, что ведёт себя как козёл.

– Нет, – шепчет Эйприл. – Такое никогда не забудешь. Никогда.

Мы всей компанией отправляемся на кладбище. Над макушками деревьев ползёт позднее осеннее солнце, и небо кристально-голубое, но прохлада в воздухе напоминает о скорой зиме, обещая холода. К тому же дрожу и зябну я не только из-за погоды.

С каждым шагом к кладбищу всё больше кажется, что за нами следят.

Я иду через центр городка и бросаю по сторонам быстрые взгляды. С одинаковым беспокойством изучаю детей и взрослых.

Все вокруг будто смотрят на нас, и это отнюдь не помогает.

Мы четверо держимся рядом. Идём молча, никто не пытается пошутить. Мы понуро минуем старые хеллоуинские декорации, манекенов в карнавальных костюмах, пластиковых мышей, усмехающиеся тыквы, группки ребят, щебечущих на пути в школу, и пытаемся делать вид, что нас здесь нет.

Клянусь, я чувствую затылком чей-то взгляд. Кто-то определённо на меня смотрит.

Я оборачиваюсь. Мимо проходит ребёнок в зимней куртке с бордовым капюшоном. Я не вижу его лица. По крайней мере вначале. Но мой взгляд он явно заметил. Через миг голова ребёнка поворачивается.

Совсем

чуть-чуть.

И на меня смотрит клоун!