К. Р Александр - Зона ужаса [litres]

И всё же, хоть я и предусмотрел многое, этого недостаточно. Может, пригласить Кайла переночевать? Я звонил ему несколько раз, но он говорил, что занят. К тому же завтра в школу, и мама с папой не разрешат ему остаться со мной, как бы его ни любили.

Да и потом, он наверняка поднимет меня на смех. Я и сам понимаю, что все эти предосторожности, призванные сохранить жизнь, выглядят глупо.

Родители зовут ужинать. Я бросаю на комнату последний взгляд и запираю дверь на ключ.

Не знаю, чего я боюсь больше: ужина или того, что потом отправят спать. Нарочно провёл весь день на улице, но возвращаться всё же придётся. Отец, конечно, дома. И ужин, конечно, предстоит неприятный. Впрочем, как обычно.

Когда я вхожу на кухню, мама стоит с бокалом вина в руке и нервно смотрит на отца, сидящего за нашим обеденным столом. Мне знаком этот взгляд: он весь день пьянствует.

При виде меня он на мгновение отрывается от тарелки, с горкой наполненной макаронами. Я замечаю, что он и чесночный хлеб почти весь съел. Рядом стоят три пивные бутылки, причём полная только одна. Да и то наполовину.

Мама с нервной улыбкой кивком приглашает меня за стол, на котором стоят спагетти с соусом, чесночный хлеб и салат из пакетика – потуги на полноценный семейный ужин. Мысли пускаются вскачь. Мне сегодня не до игр в нормальную семью. Я молча накладываю себе еды. Мать садится и делает то же самое. Я за стол не сажусь.

– У меня много домашней работы, – вру я. – Поем у себя в комнате и займусь уроками…

– А ну сядь! – орёт отец и бьёт кулаком по столу, отчего тарелки и столовые приборы подскакивают. Его глаза прищуриваются, зло смотря на меня. – Твоя мать приготовила ужин. Не смей выказывать ей неуважение своим уходом!

Во рту появляется вкус желчи. Так бы и бросил в этого гада стулом, сказал бы, что не ему говорить об уважении. Впрочем, я не поддаюсь гневу. Не кидаю стулом и не ору в ответ. Заталкиваю гордость поглубже и бросаю взгляд на маму, которая виновато смотрит на меня. Знаю, она разрывается между ним и мной. А ещё знаю, что она ему никогда слова против не скажет. Слишком боится. Время замирает. Ждёт, пока я приму решение.

Я сажусь за стол напротив отца. Напряжение спадает. Я буквально слышу, как облегчённо вздыхает мама. Но не сказать, чтобы мы сразу стали счастливым семейством: отец молча возвращается к еде и почти на меня не смотрит, но когда всё же удостаивает внимания, его взгляд буквально сочится ядом.

И вдруг я что-то слышу. Этакое тихое, вкрадчивое шипение.

Вначале принимаю его за шум воды в мойке, но вскоре осознаю, что все остальные звуки исчезли.

Я поднимаю взгляд.

Мать замерла, не донеся вилку до рта. Не моргает. Не шевелится.

Отец тоже будто окаменел.

Что за?..

Шипение становится громче. Оно исходит не из водопроводного крана, а от отца. Сгорбившись над тарелкой, он смотрит на остатки макарон с воткнутой в них вилкой. Рот чуть приоткрыт.

Именно оттуда и доносится шипение.

– Отец? – шепчу я. – Что?..

У него во рту что-то шевелится.

Вначале я думаю: язык. Но вдруг он становится длиннее.

Нет, не язык.

Голова змеи.

Она стекает по губам,

удлиняется,

извивается,

крадётся

к отцовской тарелке,

плюхается в неё,

сворачивается,

поднимает голову и смотрит

прямо

на

меня,

а тем временем

с губ

соскальзывает

ещё одна змея.

Первая шипит, напрягается.

Распахивает пасть с бритвенно-острыми зубами.

И бросается на меня!

Я вскакиваю, с грохотом опрокидывая стул.

– Какого чёрта, Кайл? – рявкает отец.

И в этот миг кухня вновь становится нормальной. Папа собирается отправить в рот очередную вилку с макаронами. Мама во все глаза смотрит на меня.

И никаких змей. Никаких.

Я сглатываю и поднимаю стул.

– Простите, – лепечу я, не зная, перед кем извиняюсь. – Э-э… я…

Отец смеётся, хоть и обзывает меня придурком и тише – ещё сотней обидных слов.

Я не пытаюсь закончить фразу или ужин. Ссылаюсь на плохое самочувствие и сбегаю к себе в спальню.

Заперев дверь, я сворачиваюсь калачиком на кровати и качаюсь туда-сюда, запрещая себе искать поддержки у Дешона, Андре или Эйприл – единственных людей, которые способны меня понять.

Покидать дом слишком рискованно.

Приглашать их сюда – тоже.

Тем более что здесь змеи… и мой папаша.

Я не спешу к себе в спальню. Смотрю телевизор вместе с родителями, пока не подходит время отправиться на боковую. Они пытаются расспрашивать о школе и тому подобном, но мне трудно сосредоточиться. Не могу держать глаза открытыми. Думаю лишь о том, как устал и хватит ли моего магического защитного поля, чтобы удержать полтергейст. Наконец, заметив моё состояние, отец мягко отправляет меня чистить зубы и спать.

Я вяло поднимаюсь по лестнице к себе, чтобы переодеться в пижаму.

Отпираю дверь. И застываю.

Хлопаю ресницами, протираю глаза.

Нет, не приглючилось.

Всё мои сегодняшние покупки, все приготовления без остатка

переместились

на

потолок!

Кольцом соли теперь окружён вентилятор. Страницы с магическими символами облепливают его со всех сторон. Научно-фантастическая книга распахнута посередине, и с неё стекает вода.

Даже свечи в четырёх углах перевёрнуты вверх тормашками.

Не может быть!

Этого попросту

не

может

быть!

– Дешон? – окликает сзади отец.

Я ахаю.

Словно по команде, всё тут же возвращается на пол с оглушительным, раскатистым звоном разбитого стекла и кристаллов.

Отец подлетает ко мне и распахивает дверь настежь.

– Что это у тебя тут такое? – потрясённо спрашивает он, оглядывая беспорядок.

Я молчу, остолбенев. Мои намерения спасти себя пошли прахом. Наоборот, всё стало в тысячу раз хуже!

Я не спала всю ночь.

Уже утро понедельника, наконец-то всходит солнце. Голову ломит, в глазах песок, а тело болит так, будто меня переехал грузовик. И не раз.

Я пыталась заснуть, правда. Прочла книжку от корки до корки, посмотрела пять серий любимого аниме, включила тихую музыку – сделала всё, что могла.

Моё тело само пыталось уснуть. Но стоило мне задремать, как опять раздавался тот звук – звон бубенцов у меня в чулане.

И зловещее хихиканье клоуна.

Каждый раз я вскакивала с постели и отправлялась проверять чулан.

Там никого не было. Всё время никого не было.

Один раз я всё же вздремнула. Самую малость.

Закрыла глаза и почувствовала, как сознание уплывает, но не услышала бубенцов, а увидела сон. Во сне я снова стала шестилетней. Праздновали мой день рождения. Я стояла на заднем дворе со всеми своими друзьями, и клоун, которого наняли родители, показывал фокусы. Мне было не по себе из-за его улыбки до ушей, голубых глаз и огромных ботинок, но остальные дети смеялись, и я знала, что мне положено веселиться, что он безопасен. И я подошла к нему.