Дэн Поблоки - Встреча [litres]

«Если мы не можем найти выход из дома, мы должны создать безопасное место внутри его», – подумала она.

– Надо забаррикадировать дверь! – громко сказала Поппи. Сейчас она чувствовала себя Мэг Мурри из «Трещины во времени», бросившейся на поиски своего брата Чарльза Уоллеса. – Тащите все тяжелое. И поскорее!

Маркус быстро обернулся, прикидывая, что может пригодиться.

Близнецы тут же бросились к громоздкому кожаному креслу и потащили его к двери.

– Маркус! – крикнула Поппи, подойдя к тяжелому столу. – Помоги мне с этим!

Вместе они придвинули его к двери. Близнецы отправились за маленьким столом из плотной древесины, а Азуми принесла несколько стопок книг.

– Передай-ка их мне, – попросила Поппи и забросила тяжелые книги в ящики стола.

Столик близнецов водрузили на большой стол. Маркус ухватил его за шатающуюся ножку:

– Я держу.

Повернув столик, братья прижали его к раме двери.

– Подтолкни-ка его, – сказал Дэш.

Бум! Бум! Бум! Особые нагнали их. Они ломились в дверь из коридора, а ребята стаскивали к ней всю мебель в комнате.

– Поставим его сюда, – сказала Поппи, когда Азуми подтащила большой керамический горшок с раскидистой пальмой. Девочки водрузили горшок на кожаное кресло.

Удары так и сыпались на дверь. Баррикада дрожала.

Азуми и Дилан смотрели на баррикаду так, будто могли удержать ее только одним желанием. Маркус прохаживался в углу, изучая инструменты, которые Поппи заметила, когда вошла в комнату.

Поппи огляделась, проверяя, нет ли других дверей, которые нужно укрепить, внимательно изучая обстановку комнаты, и вдруг ей на ум пришли недавние слова Дилана. «У Поппи отличных идей навалом». Она вновь зарделась. И тут она увидела ее – большую картину в золоченой раме. Она была почти четыре фута в высоту и висела над мраморным камином в дальнем конце комнаты, неподалеку от того места, где раньше стоял тяжелый стол. Поппи моргнула, уверенная, что глаза обманывают ее, что утомленный мозг играет с ее воображением.

Это был портрет девочки, одетой по моде минувших эпох и с медальоном в форме цветка на шее. Портрет был выполнен в реалистической манере, художник умело передал краски и тона. Но не одежда и не мастерство художника привлекли внимание Поппи – она смотрела на лицо девочки. Темные каштановые волосы, заправленные за уши, ярко контрастировали с бледной кожей.

Не заключенная более в зеркале, Девочка вновь смотрела на Поппи.

Это была ее Девочка.

Казалось, она наблюдает за ней, пока Поппи подходит ближе.

К металлической раме внизу картины была прикручена маленькая латунная табличка. На ней было выгравировано: «Консолида Колдуэлл – возлюбленная дочь и сестра». Когда Поппи это прочитала, она не удержалась и громко вскрикнула.

Чья-то рука схватила ее за плечо, и Поппи подскочила от неожиданности. Обернувшись, она увидела, что сзади стоит Дэш.

– Что такое? – шепотом спросил он.

Она указала на табличку внизу рамы:

– Это та Девочка. Моя Девочка! Из зеркал.

– У нее тоже твоя фамилия?

Поппи кивнула.

Дэш подошел ближе к камину:

– На картине стоит имя «Фредерик Колдуэлл». Кто он?

– Ее отец? Ее брат? Я не…

Бум! Бум! Бум! Удары в дверь стали сильнее и громче, комната сотрясалась.

Дэш отчаянно уставился на Поппи, словно ее ответ мог спасти их от грядущей беды. Но у нее не было ответа.

– Я не знаю! – выкрикнула Поппи. – Знаю только, что если мы как можно скорее не найдем, где спрятаться, то все потеряем!

У нее задрожала нижняя губа, и она до боли ее прикусила.

ИНСТРУМЕНТЫ У СТЕНЫ зачаровывали Маркуса, и не только потому, что он наконец-то нашел настоящую «музыкальную комнату» в этом кошмарном доме. Мелодия Музыканта, «Тема Ларкспура», вновь зазвучала где-то вдалеке, на задворках сознания.

Бум! Бум! Бум! Мебель у двери задрожала. Маркус понимал, что должен что-то сделать, должен помочь остальным. И быстро.

Последний раз он чувствовал себя в безопасности, когда сидел в концертном зале и играл на рояле. Тот покой создала музыка. Она защищала его, стала барьером для злых сил.

Маркус не мог решить, какой инструмент выбрать. Здесь были изящная скрипка, антикварная виолончель, гитара, арфа, гобой. А напротив книжного стеллажа стоял кабинетный рояль, двойник того, на котором он играл в концертном зале. Крышка была откинута, и струны поблескивали в свете люстр.

Музыка у него в голове зазвучала громче, словно Музыкант молил Маркуса выпустить ее на волю. Резные клавиши будто улыбнулись ему, когда он сел на стул у рояля. И, резко вдохнув, Маркус начал играть.

Стук в дверь перешел в царапанье. Поппи, Дэш и Дилан обернулись к нему, но Азуми продолжала держаться за баррикаду, как будто без ее поддержки та бы развалилась.

Наконец-то у Маркуса появились слушатели. И он понял, что ему это нравится.

– Маркус, – сказал Дэш, – что бы ты ни делал, это работает!

– Ты играл эту же мелодию, когда мы нашли тебя в зале, – тихо сказала Поппи. – Это словно… заклинание.

Маркус закрыл глаза, вспомнив, как смеялся над Поппи, когда она рассказала о девочке в зеркалах. Разве мелодии Музыканта так уж отличаются от видений Поппи? Конечно, нет. И теперь Маркус не мог смотреть Поппи в глаза, он очень жалел, что не в силах вернуть свои слова обратно.

Музыка отражалась от стен и потолка, и Маркус вновь погрузился в мир грез. Воспоминания о веселых семейных ужинах. Слезные извинения старшего брата Исаака за то, что портил его инструменты. Поиски уединенного места в доме после уроков, чтобы мама не слышала, как он репетирует. Он чувствовал себя в безопасности. Он чувствовал себя так, словно вернулся домой. И он знал, что остальные разделяют его чувства.

КРОВЬ СТУЧАЛА У ДЭША В ВИСКАХ. Казалось, вся комната дрожит в такт биению его сердца, как только что дрожала от ударов в дверь, которые теперь прекратились, и его кожа пылала жаром. Поппи стояла рядом с Азуми у баррикады, зачарованная музыкой Маркуса, и не видела, что творится с Дэшем. Что-то было не так – и это даже хуже , чем быть запертым в этом страшном доме.

Дилан стоял рядом с ним, устремив взгляд в никуда, но Дэшу вдруг показалось, что их разделяет огромное расстояние. Он моргнул, и прошлое пронеслось у него перед глазами. Воспоминания, яркие, как недавний сон.

В гримерке темно. Дилан, промокший насквозь, стоит у двери и пытается нащупать выключатель. Скоро все изменится, и это моя вина. Мне очень жаль, Дилан. Мне очень, очень жаль!

Дэш отогнал воспоминания. Постепенно он пришел в себя и взял Дилана за руку. Но Дилан как будто не заметил. Выждав немного, Дэш потряс брата. Никакой реакции.