Дэн Поблоки - Встреча [litres]

Ребята бросились прочь от сирот и встретились с Маркусом у противоположной стены рядом со стеллажом.

Поппи крепко зажмурилась, стараясь во всех деталях вспомнить, что именно случилось у лифта. «Ты пришла, – сказала Матильда, – ты действительно пришла». Началась драка, и тогда… Поппи сорвала с нее эту дурацкую маску кошки.

Вот оно. Маска! Директор приюта сам написал об этом в папке «Особых»: «маски лишают детей индивидуальности». Что, если им достаточно узнать друг друга, открыть свое истинное «я»? Что, если нужно только создать между ними связь, такую, которая установилась между Поппи и Девочкой из зеркал?

Поппи моргнула.

Особые были теперь в нескольких шагах от ребят. Рэндольф в маске собаки, одаренный музыкант, нес свою сломанную скрипку. Он тащил за собой по полу разбитый инструмент, тот подпрыгивал и вихлял, струны стонали, перекручиваясь и цепляясь друг за друга. Матильда в кошачьей маске держала за волосы одну из своих изуродованных кукол, точно хотела оглушить ею кого-нибудь.

Удары за забаррикадированной дверью возобновились. Теперь, когда дом – или некто – остановил музыку Маркуса, сироты вернулись.

– Нужно сорвать с них маски! – закричала Поппи.

Дилан, тяжело дыша, запрокинул голову и оперся о стеллаж.

Двое Особых бросились в атаку.

ДЕВОЧКА В КОШАЧЬЕЙ МАСКЕ накинулась на Дэша, царапая его руки, ноги, живот. Он взвыл от прикосновения ее холодных острых ногтей, попытался отпихнуть ее, но она была сильнее.

– Помоги! – крикнул он Дилану, но тот все еще не мог оправиться от слабости, настигнувшей его у дверей.

Вдруг рядом зазвучала тихая музыка, и все замерли, драка прекратилась.

Обернувшись, Дэш увидел, что Маркус стоит рядом и играет на губной гармошке – «Откуда у него гармошка?» – ту же мелодию, которую он и призрачный юный дирижер исполняли несколько минут назад.

Сироты попятились от ребят. Они зажимали ладонями уши, словно этот новый звук причинял им боль.

От этой песни Дэшу стало тепло и спокойно на душе, но Дилана всего перекосило, музыка явно была ему не по нутру. Азуми, сгорбившись, присела рядом с ним. Она хочет ему помочь?

– Дилан, что случилось?! – завопил Дэш.

– Сейчас! – в ту же секунду крикнула Поппи. – Срывайте с них маски!

Она бросилась к детям в масках.

Поппи сцепилась с Матильдой, их руки переплелись, каждая тянулась к шее противницы.

– Дэш! Пожалуйста! Помоги мне!

Пальцы Поппи коснулись края маски. Рэндольф прыгнул к ней.

Адреналин вскипел в крови Дэша. Он бросился к дерущимся, застав Рэндольфа врасплох.

– Есть! – крикнул он, сорвав маску.

Все остановилось. Замедлилось. Даже пыль повисла в воздухе. Казалось, теперь весь дом прислушивается к размеренной музыке Маркуса. Сорванные маски Матильды и Рэндольфа лежали на полу.

Матильда и Рэндольф выпрямились, открыв рты от удивления. В их широко распахнутых глазах читались надежда и страх, и в них был какой-то блеск, который Дэш мог назвать только жизнью .

Затаив дыхание, он вновь перевел взгляд на Дилана, который снова смотрел перед собой пустыми глазами. Дэш знал, что должен что-то сделать.

«Ты… был… там…»

Дэш протянул руку, чтобы вытереть слезы брата, но Дилан испустил жуткий вой, и Дэш от страха замер на месте. И тут комната погрузилась в темноту.

ВСПЫШКА.

«Ты… был… там…»

Дэш прячется в гримерке Дилана на съемках «Папы в непонятках». Здесь темно. Когда Дэш попробовал включить лампу на столе рядом с любимым стулом брата, она заискрила, и он оставил ее в покое. Единственный свет падает из-за двери, которую он оставил приоткрытой. Над дверью Дэш поставил ведро с водой – этакая шуточка, чтобы отомстить Дилану за все те издевательства, которые актеры и съемочная группа терпели от него долгие годы. Когда Дилан откроет дверь, вода прольется, промочит его насквозь, он закричит. Дэш выпрыгнет из укрытия и рассмеется. Да, Дилан разозлится, но он все это заслужил. Может, это будет ему уроком, и Дэшу перестанут выговаривать за неправильное воспитание брата.

Приближаются шаги, и Дэш прикрывает рот, чтобы сдержать смешок. Дверь открывается, ведро накренилось. Плеск воды. Крик Дилана «Что за…». А потом ведро падает. С глухим стуком, прямо Дилану на голову.

Этого не должно было произойти.

– Ой, – говорит Дилан, споткнувшись в потемках. Он сжимает руками голову и ковыляет к лампе – к той самой лампе, которая минутой раньше заискрила, когда Дэш попытался ее включить.

Дэш понимает, что сейчас произойдет. Он выпрыгивает из своего укрытия и кричит брату:

– Стой! Нет! Не двигайся!

Но Дилан оглушен. С него стекают вода и кровь. Он касается выключателя.

Комната озаряется белым светом – сотни вспышек, как от камер папарацци на премьере голливудского фильма. Дэш кричит, а тело Дилана трясется, и комнату пронизывает электрическое жужжание.

Вспышка.

Ты… был… там…

В реанимационном отделении родители сообщают ему дурные вести.

– Это был несчастный случай, – говорят они. – Ты не виноват.

Но Дэш отказывается их слушать. Как Дилан может быть мертв, если они по-прежнему смеются вместе на заднем сиденье машины по дороге из больницы домой? Когда они уже дома и вместе играют в прятки? Когда поздно ночью они по-прежнему делятся секретами друг с другом?

Дэш считает, что это суровый способ наказания за то, что он сделал, – родители хотят, чтобы он поверил, что из-за него его собственный брат умер от удара током. Но ему и так ужасно стыдно за свою шутку.

Но, может, Дэш это заслужил. В какой-то степени. По крайней мере, когда Дилан проворачивает свои шуточки, никто от этого особенно не страдает.

Вспышка.

Ты… здесь…

Но я нет.

– Через пятнадцать минут вы нам понадобитесь внизу, – сказала энергичная брюнетка, имя которой братья никак не могли запомнить. – Просто чтобы вы знали, о’кей? Спускайтесь.

Она не режиссер, догадывается Дэш. Она в белом халате, и он понимает, что она, скорее всего, медсестра. Или доктор. И это не роль в сериале.

– Внизу? – переспрашивает Дилан, ухмыльнувшись. – Зачем? Мы снимаем новую сцену?

Брюнетка вскидывает бровь и продолжает смотреть прямо на Дэша, как будто только его ответ имеет какую-то ценность. Дилан машет ей в надежде привлечь внимание:

– Ау? Я что, невидимый, или как?

Или как.

– Я же для нее пустое место, – говорит Дилан.

Конечно, пустое место, понимает теперь Дэш. И не только для нее. Пациент здесь Дэш, а не Дилан. Это не съемки «Папы в непонятках». Это больница. Настоящая больница, где они всеми силами пытаются заставить Дэша признать правду.