Бентли Литтл - Конни

Он просто вообразил все это. Он не слышал того, что, как ему показалось, он слышал. Он чувствовал себя виноватым, нервничал и…

— Убийца.

Он не мог этого вообразить. Эл без промедления бросился на животное, двигаясь быстро, но Леон проворно спрыгнул с кресла, подправив траекторию прикосновением задних лап к подлокотнику, и побежал по коридору, к фойе и кошачьему входу.

Эл бежал так быстро, как только мог, его тяжелые ноги стучали по ковру, не заботясь о том, сколько шума он производил. Он добрался до прихожей как раз вовремя, чтобы увидеть, как хвост исчезает за маленькой качающейся кошачьей дверцей. Он отпер и распахнул человеческую дверь, побежал вниз по дорожке, через ворота и выскочил на тротуар, но еще на полпути понял, что это бесполезно.

Леон исчез.

На похороны Джимми кошек не пустили.

Прошла неделя.

Месяц.

Оно все еще было с ним, убийство, но память о нем понемногу, с каждым днем, тускнела. Конни была молода, у нее не было завещания, и пока адвокаты разбирались с ее исчезновением, он и другие штатные сотрудники оставались в доме, получая зарплату и работая.

Удивительно, поразительно, но тело Конни до сих пор не нашли. Он предполагал, что садовник найдет его через несколько дней, но розы оказались обрезаны, подрезаны, политы, подкормлены, а земля вокруг разгребена. И все. Не было никаких причин копать землю. Если ему повезет, Конни никогда не найдут.

И Леон исчез, боясь, вероятно, что Эл придет за ним.

Все шло по плану.

Закончив выгружать продукты, он уселся читать газету, ожидая Мэвис на кухне. Рональд Рейган послал войска Национальной гвардии подавить антивоенный мятеж в округе Сан-Франциско, и Эл молча аплодировал шагу губернатора. Он прочел первые абзацы статьи, затем взглянул на прилагаемые фотографии. Слева за своим столом сидел губернатор Рейган, суровый и непреклонный. Справа, держа в руках пикетные таблички и плакаты, шли лидеры демонстрации.

И Леон.

У Эла перехватило дыхание. Он поднес газету поближе к лицу, но это не позволило ему увидеть сцену более отчетливо, только раздробило изображение на пиксельные чернильные кляксы. Это был Леон. В этом он был уверен. Кот сидел на руках у пышногрудой девушки-хиппи и смотрел прямо в камеру.

И вид у него был злобный.

Эл отложил газету, чувствуя холод.

Почему он не устроился работать на человека? Или даже собаку. Может быть, Лесси. Рин Тин Тин [11] Рин Тин Тин (Rin Tin Tin) — знаменитая собака породы немецкая овчарка, снявшаяся в двадцати шести фильмах. Рин Тин Тин вёл на радио собственное шоу и заслужил звезду на Аллее славы в Голливуде. Лесси (Lassie) — вымышленная собака породы колли, персонаж многих фильмов, сериалов и книг. . Собаки — такие глупые существа. Их можно было дрессировать, и человек владел собакой, он был ее хозяином. С кошками все было не так. В отношениях между человеком и кошкой все решали кошки. Они были хозяевами, и именно их человеческие опекуны должны были соблюдать правила. Люди со стороны думают, что домашнее животное — это домашнее животное. Черт возьми, он и сам сначала так думал.

Но все было не так.

Он узнал это от матери Конни.

Мэвис вошла на кухню, и Эл быстро сложил газету, закрыв фотографию, и отодвинул ее от себя по столу. Повар нахмурилась.

— С тобой все в порядке, Эл?

— Все хорошо, — он заставил себя улыбнуться. — Я в порядке.

Леон знал.

Он должен был просто оставить все как есть, но не мог. Чем больше он думал об этом, тем больше убеждался, что Леон что-то видел. Не само убийство, а сокрытие, захоронение, избавление от тела Конни. Он вспомнил эти сверкающие глаза, видневшиеся из-под листьев кустов, кота, поджидавшего его на кресле в коридоре.

Убийца.

Единственный вопрос: почему Леон ничего не предпринял? Почему он не пошел в полицию — или не попросил своего опекуна пойти в полицию?

Эл не знал. И это его беспокоило. Поэтому он проводил свои свободные дни, свое свободное время, бродя по району Хайт-Эшбери, расхаживая кругами и внимательно наблюдая.

Ища Леона.

В воздухе витает революция, сказала ему Конни в день своей смерти. Тогда он списал это на пропаганду хиппи, но теперь подумал, что она, возможно, была права. Было что-то другое в ощущении города. Он чувствовал это. Враждебность. Гнев. Ярость. Возможность и потенциал насилия.

Он находился в незнакомом квартале на незнакомой улице. Все это чертово место было трущобами, но этот район казался ему особенно угрожающим. Он мельком подумал о том, чтобы отправиться домой, но потребность найти Леона перевесила его сомнения относительно этой части города.

Что он будет делать, если найдет Леона?

Убьет кота. У него не было никаких сомнений в том, что он должен сделать, хотя ему пришло в голову, что если его поймают, то полиция сочтет его каким-нибудь извращенцем, в то время как правительство сочло Джимми героем за то, что он убил десятки людей.

Он выбросил эту мысль из головы. Это был аргумент, который женоподобный паренек использовал против него. Он чувствовал предательство к памяти своего сына даже за то, что помыслил о такой логике.

Он миновал ветхий пансионат в викторианском стиле. Сиамский кот на коленях неряшливого студента, сидевшего на ступеньках крыльца, свирепо смотрел на него, когда он проходил мимо, и было трудно не думать, что кот знал, кто он такой, знал, что он сделал и кем был… наблюдая за ним.

Пройдя мимо, он обернулся и увидел, что животное все еще смотрит на него.

На другой стороне улицы еще две кошки перестали рыться в перевернутом мусорном баке и уставились на него.

Он просто был параноиком. В последнее время он много читал По, и вся эта вина, эти кошки и непродуманное погребение, очевидно, крутились в его подсознании, смешиваясь с реальностью его собственной ситуации и смерти Конни.

Он дошел до угла и повернул направо. Позади себя он услышал громкое пронзительное мяуканье, крик, который подхватили кошки по обе стороны улицы.

Эл ускорил шаг. Он не хотел признаваться в этом, но начинал немного нервничать. Они мяукали, потому что хотели общаться между собой, без человеческого понимания. А ретрансляционный характер повторяющихся звуков указывал на то, что сообщение передавалось от одного животного к другому.

Краем глаза он заметил какое-то движение и посмотрел налево. Через улицу переходил бородатый хиппи — загорелый босоногий парень курил трубку.

И нес кота.

Справа от него, на крыльце ночлежки, склонилась девица со свалявшимися волосами. Она слушала оранжевого перса, смотрела на Эла исподлобья и хмурилась.

Эл пошел быстрее. Теперь они появлялись из боковых дворов и подъездов, из гаражей и навечно припаркованных фургонов. Кошки и их люди. Он побежал трусцой. Эл старался не показывать своего страха, но ему становилось все труднее игнорировать, что здесь происходит что-то странное. Это было не воображение, не паранойя. Это было логически обоснованное странное явление, которое быстро перерастало в непосредственную опасность.