Кати Беяз - Всё, что от тебя осталось

Неподалеку от меня, нагнувшись вперед, сидела стройная длинноволосая блондинка. Я заострил внимание на ее узких джинсах, уходящих в широкий клеш. Клетчатая рубашка была расстегнута на целых три пуговицы и будоражила юношеское воображение. В следующее мгновение она, словно прочитав мои мысли, выпрямилась и застегнула одну из пуговиц. За блондинкой сидела темноволосая девушка. От ее профиля меня почему-то непроизвольно дернуло, и я опустил взгляд. Но, отдышавшись, снова глянул по диагонали. Прямой лоб переходил в тонкие извилистые брови, а на конце ее вздернутого носа можно было создать целую Вселенную. Там явно находилась мощнейшая черная дыра, затягивающая с головой в свою бездну.

Мне было жизненно необходимо привлечь ее внимание, и я решил задать вопрос профессору.

– На данный момент времени ученые могут взглянуть в просторы обозримой Вселенной на сорок шесть с лишним миллиарда световых лет… – бархатным голосом рассказывал тот, словно стараясь растянуть время своей лекции ровно на столько же.

Моя рука дерзко выпрямилась и слегка махнула ему, предлагая сменой тембра голоса расшевелить уснувших.

– Слушаю вас, – немного удивившись, произнес лектор.

Я встал. Несколько человек обернулось, но не она.

– Как так вышло, что мы можем заглянуть на сорок шесть миллиардов лет назад, если наша Вселенная существует всего тринадцать миллиардов и восемьсот пятьдесят миллионов лет?

Профессор поправил очки и оживленно подтянулся. Теперь на меня уже смотрели все. Я разыскал ее глаза и пропал в них.

– Ваше имя?

Голос профессора буквально выдернул меня из другой реальности.

– Молодой человек, ваше имя?! – повторил тот, пытаясь вернуть мое внимание.

– Антон.

– А по отчеству?

– Владимирович…

– Антон Владимирович, это очень хороший вопрос! В нашем институте мы всегда подталкиваем студентов находить ответы на их многочисленные вопросы самостоятельно. Если у вас есть версии, почему такое расхождение имеет место быть, то я с радостью выслушаю вашу гипотезу.

Мне нечего было предполагать, я прекрасно знал ответ.

– Ну, возможно, данное расхождение имеет место быть, – словно попугай, повторил я, – потому то космическое пространство, в свою очередь, имеет свойство растягиваться, словно резина. Именно из-за этого растяжения расстояние между галактиками непрерывно растет, а время прохождения потока света до них увеличивается.

Профессора почему-то откинуло немного назад. Он снова поправил очки и сообщил мне:

– Это не только верный ответ, но и прекраснейшая его формулировка! Буду рад видеть вас на своей кафедре после олимпиады и провести небольшую экскурсию. Возможно, у вас возникнет желание прийти к нам снова в качестве студента.

– Сочту за честь.

Я еще раз посмотрел в сторону интересующей меня особы. Эта девушка сейчас восхищалась мной, и это было важнее любой кафедры, любого самого выгодного в жизни предложения.

Я опустился на место, а профессор продолжил лекцию.

Она то и дело поворачивалась и смотрела на меня. Ее улыбка была невероятно открытой и притягательной. Без намека на игру и кокетство. Я отвечал ей тем же, и уже скоро между нами образовался неразрывный контакт, приносящий мне волны счастья и эйфории. Лекция закончилась, и я с опозданием встал вслед за всеми ребятами, аплодируя лектору. Я снова взглянул по диагонали, но не увидел ее. Хаотично разыскивая столь милый взгляд, я с немалым удивлением обнаружил ее все еще сидящей на своем месте. Она не спешила вставать, как все другие. Ей не понравилась лекция? Я наклонился вперед: нет, она аплодировала так же, как и все мы. Но по обе стороны ее изящных ладоней виднелись массивные колеса инвалидного кресла.

Окрыляющие яркие чувства сменились горечью непонимания. В следующий момент мне даже стало больно физически, и от обиды свело живот. Я так больше и не взглянул на нее, и в числе первых выбежал из актового зала. Полуденное солнце почему-то отдалось болью в глазах и вызвало скупые слезы. А душный запах акации наполнил мои легкие, разъедая душу изнутри, словно едкая кислота.

Мои родители суетились, обустраивая самую благоприятную обстановку для плодотворной подготовки к олимпиаде. Отец сидел в коридоре и разговаривал с кем-то по телефону практически шепотом, мать постоянно меня подкармливала пирожками. Я же ни разу не повторил предмет, находясь в крайне подавленном состоянии. Уткнувшись в книгу, я все прокручивал кадр за кадром то, что в тот день со мной произошло. И здесь судьба была ко мне жестока. Моя первая любовь, вызывающая во мне невыразимо прекрасные и уникальные чувства, была инвалидом. Что за чудовищная ошибка? Злая шутка всевышнего?

Я вышел на той же остановке. Акация после дождя сильно распахлась, смешавшись с озоном, и в моей груди что-то затрепетало. Что-то живое, вполне реально ощутимое, и если бы я мог это вытащить из себя, то непременно это сделал. Но я не мог.

«Не смотреть! Просто не смотреть на нее. Делов-то? Я еще так молод, институт впереди. Да что институт, вся жизнь впереди! Еще столько будет этих девчонок», – продумывал я свой план. Девчонки впоследствии и вправду были, но ни к одной я больше не испытал подобного трепета.

Олимпиада проходила в формате командной игры, и, высмотрев номер своего стола, я быстрым шагом, не озираясь, направился к нему. За ним сидел долговязый прыщавый парень и уже знакомая моему глазу блондинка все в тех же джинсах клеш.

– Мне очень понравился твой вопрос, – вдруг раздалось слева от меня.

Я вздрогнул и обернулся, наткнувшись на выразительные синие глаза. Ее брови поднялись домиком, словно смеясь надо мной и умоляя заговорить с ней одновременно. Я почувствовал, что сердце ускорилось. Настоятельно прося его вернуть прежний ритм, я сомкнул на столе руки и опустил глаза.

– Но еще больше мне понравился твой ответ!

Ее голос лишал меня ориентации в пространстве. Он стирал все заготовки ответов. Он вызывал во мне дрожь. И я вдруг понял, что единственное мое желание, чтобы эта девушка отошла от меня. Точнее, отъехала. Но она, кажется, совсем не торопилась это сделать, питаясь, словно вампир, моим полнейшим смущением.

– Я Таня.

Она протянула руку, не оставляя мне выбора действий. Я пожал ее, поняв, что дрожу всем телом.

– Антон.

– С тобой все в порядке? – щекотала она мои нервы.

Неужели ей и вправду так интересно?

– Да, конечно. Немного… Простыл… Вчера, – ответил я, делая немыслимо длинные паузы.

Я наконец поднял глаза. Она улыбалась мне так, словно видела насквозь. Глаза все так же счастливо щурились, острый нос слегка поблескивал. Очаровательные ямочки посреди румянца, а за тонкими губами – ровные зубы с клычками. Они необъяснимо притягивали мой взгляд, делая самую милую на свете улыбку немного хищной. Мне показалось, что я неприлично долго рассматриваю ее лицо, и я вновь принялся рассматривать пол. Взор пал на ее тонкие ноги. В темных джинсах они казались еще тоньше, сообщая о том, что давно, а может, никогда не приводились в движение мускулатурой. Нетронутые дорожной пылью замшевые кроссовки приятного розового цвета неподвижно завершали ее образ. Я понял, что выдал себя. Она мне очень нравилась. Я даже скажу больше, уверен, она нравилась многим парням. И совершенно никто из нас не устоял бы перед ее очарованием, если бы она могла ходить.