Наталья Тимошенко - Иллюзии чистого холста

Марк удивленно вздернул брови.

— Почему тоже?

Войтех махнул рукой.

— Да это друг наш рассказывал про библию, написанную якобы с помощью дьявола. И вроде как в ней есть его автопортрет. Вот я и вспомнил.

Саша явственно увидела, как в голове Марка рождаются вопросы, один интереснее другого, но он снова промолчал. Золото, а не человек. Хотя она уже могла себе представить, что он скажет Рите по поводу ее чокнутых подружек.

— В общем, первая картина написана украинской художницей в девяностые годы, — сказал он. — Мрачноватенький такой портрет, я видел, ничего особенного. Говорят только, что все покупатели возвращают картину обратно Светлане, утверждая, будто бы им начинают сниться кошмары. Зато вторая интереснее, — Марк загадочно ухмыльнулся, а затем кивнул на ноутбук, лежащий на столе. — Можно?

Саша открыла его, торопливо свернув окно с видеосъемкой, и отошла в сторону, сделав приглашающий жест. Марк подошел к столу, но садиться не стал, защелкал клавишами свободной рукой.

— Вот, любуйтесь.

Саша наклонилась над ноутбуком, но тут же отпрянула обратно.

— Ох, жесть!

На выведенной на экран картинке был изображен мальчик лет шести с девочкой чуть помладше. Лица у обоих походили на гипсовые маски, вылепленные рукой душевнобольного скульптора. Но не это пугало больше всего: дети стояли у стеклянной двери, к которой с другой стороны прижимались десятки раскрытых ладоней. Картина ничего, кроме отвращения и животного ужаса, не вызывала.

— Те, кто вешал эту картину у себя, говорили, что рано или поздно начинают видеть, как руки за стеклом шевелятся, — пояснил Марк, явно довольный произведенным эффектом.

Войтех, тоже подошедший взглянуть, нахмурился и торопливо отвернулся. Конечно, картина не произвела на него такого впечатления, как черно-белая мазня в мастерской Кати, но крошечные ладони на стекле действительно выглядели пугающе.

— Но все это не совсем то же самое, — заметил он вслух. — Здесь есть сюжет, довольно тревожный. Я имею в виду, картина визуально обращается к некоторым внутренним страхам. А тут, — он кивнул на картину на стульях, — нет никакого сюжета.

— Я просто хочу сказать, что иногда картины оказывают странное действие на людей, — пожал плечами Марк. — Говорят, некоторые способны даже устраивать пожары в тех домах, где висят, не сгорая при этом сами. Например, «Плачущий мальчик»… — Он оборвал себя и снова посмотрел на стоящую на стульях картину. — Вы правы, здесь нет никакого сюжета, но мы не знаем, какие чувства и эмоции вложил в нее тот, кто ее рисовал. Что если она способна транслировать эти чувства тем, кто на нее смотрит? Если вы, конечно, верите в подобное. Могу я узнать, кто художник?

Войтеху не хотелось называть имя Катерины, ведь этот питерский художник наверняка знает всех местных коллег. Что если он расскажет ей? Вдруг они довольно тесно общаются? Они и так несколько раз были слишком близки к раскрытию и провалу. Незримый дух ЗАО «Прогрессивные технологии» все еще висел над ними и угрожал их жизням. И все же имя назвать стоило, вдруг это скажет Гронскому что-то важное?

— Ее написала Катерина Ляшина, — после недолгого молчания признался Войтех.

— Ляшина? — Марк удивленно приподнял брови и снова повернулся к картине.

— Вы ее знаете? — уточнила Саша.

— Не так чтобы близко… Встречались пару раз, по-моему, даже не разговаривали, но я знаю ее картины. Поверьте, это — не Ляшина.

— В каком смысле?

— Это совершенно не ее стиль. Она пишет акварелью, такой романтический реализм, картины у нее в основном… — он замялся, подбирая слова. — Как бы вам так попроще объяснить…

— Как для тупых.

Марк посмотрел на Сашу и усмехнулся.

— Заметьте, это вы сказали.

Она улыбнулась в ответ.

— Заметьте, без сарказма. Мы реально не очень в живописи.

— Понимаете, она очень хорошо умеет передать движение. Ее картины легкие, как будто воздушные. Она не всегда четко прорисовывает детали, но при этом вы, глядя на ее работу, видите движение: движение изображенных фигур, кисти по холсту, света, тени, воздуха. Если бы Ляшина хотела передать через картину какие-то чувства, она бы это сделала. И если это, — он кивнул на картину, — написала действительно она, то ее стоит отвести к психиатру на предмет клинической депрессии.

— Сурово.

— Я знаю, о чем говорю.

Саша и Войтех переглянулись, и последний понимающе кивнул. Это было уже что-то, пусть оно и не очень проясняло ситуацию. Но в каком-то смысле слова Гронского соотносились со словами Нева. Хотя его видение пока их напрямую не подтвердило.

— Что ж, спасибо вам за… консультацию, — он улыбнулся Марку. — Понятнее не стало, но было интересно и познавательно.

— Да не за что, — тот пожал плечами и посмотрел на Сашу. — Если вам действительно подарили эту картину, и она вас пугает, мой вам совет: избавьтесь от нее до того, как она начнет вам сниться.

Саша улыбнулась.

— Приму к сведению. Рите привет передавайте, надо как-то встретиться.

— Вытащить ее из дома определенно будет нелишним.

Они попрощались, и когда за Марком закрылась дверь, Саша вернулась в комнату к оставшемуся возле картины Войтеху. Он так и стоял перед полотном, глядя на него внимательно, как будто надеялся снова вызвать у себя чувства, которые испытал в первый раз.

— Кажется, он нам не поверил, — весело заявила Саша.

— Будем надеяться, что в честь вашей дружбы с его женой он не станет заявлять на нас в полицию, — хмыкнул Войтех, продолжая задумчиво смотреть на картину. — И все-таки непонятно, почему она… «сломалась». Если дело не в свете и не в определенном переплетении линий, значит ли это, что дело все-таки в Кате или ее квартире?

— Вероятно. — Саша закрыла окно браузера, чтобы больше не видеть жуткую картину с руками. — Если это художество транслирует ее чувства, может быть, трансляция идет только рядом с автором или в месте, где оно было написано. Вайфай фиговый.

Войтех улыбнулся такому сравнению. Возможно, в Сашиных словах была доля правды.

— Сейчас Сидоров вернется, выскажет свое мнение по поводу общения с ведьмой, могла ли она реально навести порчу, — продолжила Саша. — А пока не хочешь за чашкой сладкого чая с шоколадкой рассказать, что ты узнал у Кати?

Войтех кивнул и наконец перестал гипнотизировать картину.

— Пойдем. Чай с шоколадкой никогда не бывает лишним. Особенно в твоей компании.

1 мая 2015 года, 17.10

Лиля и Нев приехали ближе к вечеру. К этому моменту вернулся Ваня, выслушал рассказ о видении Войтеха, визите художника и заказал несколько коробок с пиццей. Он как раз забирал их у курьера, когда из лифта вышли и его сестра с Невом. Ваня все еще испытывал двоякие чувства, видя их вместе, хотя откровенный разговор с Невом несколько успокоил его. По крайней мере, он вроде бы не собирался делать Лиле предложение и создавать ситуацию, когда она лет через двадцать внезапно останется либо вдовой, либо привязанной к дряхлому старику.