Ширин Шафиева - Сны Ocimum Basilicum [litres]

– Летите! – велела она. Вороны недовольно и без энтузиазма покинули её руки и плечи, им не понравилось, что их заставили прилететь неизвестно зачем и прогнали, ничего не объяснив. Рейхан почувствовала себя ужасно. Это последнее усилие совершенно опустошило её, оставив лишь одно желание – спать. Хельмут, оправившись от шока, попытался уговорить её побыть с ними ещё немного (при этом поражаясь самому себе, ведь до сих пор ни одна незнакомая женщина не нравилась ему настолько сильно, чтобы это побудило его к решительным действиям). Используя все доступные ему знания английского языка, он, обмирая от собственной дерзости, всё более и более прозрачно намекал Рейхан на их вероятное совместное счастье. В юном возрасте она восприняла бы это как весёлую игру, возможность самоутвердиться за счёт безответных нежных к ней чувств, но опыт чужих ошибок, на которых учатся мудрецы, велел ей строго взглянуть Хельмуту в глаза и открыто сказать:

– Ты – замечательный мальчик, и ты мне очень нравишься, и я уверена, женщине, которую ты полюбишь, очень повезёт, но у меня сейчас есть дела, которыми я не могу поступиться даже ради тебя. – Пока он не успел опомниться, Рейхан чмокнула его в губы, как целуют детей и котов, и пошла по пружинящей траве к дороге, что, возможно, вела к какой-то цели, для неё самой пока неведомой.

18 октября

– Почему-то, когда я проснулся, у меня на уме вертелось слово «акколада», – сказал Алтай. Они вдвоём с Нюсики ехали в Хызы. Алтаю хотелось поделиться с кем-то странным впечатлением от сна, и, за неимением более понятливого собеседника, сгодилась Анастасия.

– Ха-ха-ха, пина колада тебе снилась! – взвизгнула Нюсики, донельзя довольная – Меджид сегодня отправился на съёмку самостоятельно.

– Кто о чём… – буркнул Алтай. – Акколада, а не пина колада, блондинка ты моя крашеная.

– Твоя! – быстро расставила акценты Нюсики.

– Акколада – это обряд посвящения в рыцари. Я не помню, что мне снилось, но с тех пор, как я проснулся, это слово просто преследует меня.

– Ты сейчас не об этом должен думать! – как всегда, при столкновении с непонятным, Нюсики разозлилась. – Ты сейчас в жопе, должен думать, где тебе столько денег взять!

– Спасибо, что напомнила, а то я забыл. Мне же ничего не стоит забыть про пару миллионов баксов.

– А откуда я знаю? Ты всегда где-то витаешь, в каких-то фантазиях.

– Совсем как ты по поводу наших отношений.

Как и следовало ожидать, остаток пути Алтаю пришлось мириться с истерикой и угрозами покончить жизнь самоубийством.

«Апшеронские Тигры» переживали кризис. Невыспавшиеся, они брели по обочине трассы, вздрагивая, когда мимо них проскакивали дребезжащие автомобили. «Непобедимых» они давно потеряли из виду и теперь вяло гадали, ушли ли те далеко вперёд или свернули незамеченными в ночи.

– Кажется, я вынужден признать, что всех нас подвёл, – сказал Денис. Самира подумала, что это слишком самонадеянно с его стороны – воображать, будто он принимает решения за всю команду, но указать на это означало бы затеять энергозатратную ссору. К тому же, хотя Самира и не хотела этого признавать, но Денис ей нравился.

– Наверное, ещё рано переживать, – примирительным тоном сказал Башир.

– Когда мы проиграем, переживать будет поздно, – резко ответила Лейла. – А я говорила – давайте придерживаться первоначального плана, но нет. Разве женщину надо слушать? Надо слушать мужчину, особенно если он большой и бородатый.

– Ты себя женщиной называешь? – Самира грубо засмеялась. – А, теперь ясно. Ты пытаешься стать большим бородатым мужиком, тогда с тобой считаться начнут.

– Я не пытаюсь никем стать или казаться, я такая, какая есть, – нехотя сказала Лейла, огорчённая тем, что вызывает у красавицы Самиры неприязнь. – Мне не нужно никому ничего доказывать, прыгая по конкурсам красоты.

– А ты, я смотрю, любишь диагнозы людям ставить, да? Я слышала, в психологи идут люди, которые хотят поставить диагноз в первую очередь самим себе. Теперь вижу, что это правда.

– Девочки, не ссорьтесь, – взмолился Башир.

– Да, – спокойно сказала Лейла. – Есть во мне какой-то надлом, у меня было трудное детство. И когда мне исполнилось шестнадцать, я решила выяснить, почему оно было таким. Видишь, я честна с собой и другими.

На это у Самиры не нашлось колкого ответа.

Нюсики твёрдо решила не разговаривать с Алтаем до конца первой половины этого дня. Жалкие пейзажи за окном её не занимали, она сгорбилась над телефоном и просматривала свои социальные сети. И вдруг увидела, что Алтай поставил лайк фотографии одной известной блогерши. «Что тебе так понравилось?» – хотела спросить Нюсики, но пришлось терпеть. Гнев, зародившийся в солнечном сплетении, добрался, как стремительно разрастающаяся плесень, до кончиков её пальцев, так что они дрожали, когда Нюсики крутила хронику блогерши, ведя учёт всех проставленных Алтаем отметок «нравится». Насчитав их пять или шесть, Нюсики поняла, что у неё появилась новая опасная соперница. «И что только нашёл в ней, – сокрушалась она, – жиденькие волосёнки, ножки тоненькие, вот-вот переломаются. Наверное, ему её тексты заумные нравятся». Ей пришло в голову выкрасть телефон Алтая, когда он оставит его без присмотра, и заблокировать блогершу, тогда он больше не сможет видеть её публикаций и забудет о ней. А пока у Нюсики нет возможности сделать это, она, как девушка умная, извлечёт урок из произошедшего и даст Алтаю то, чего он искал в другой женщине. Она тоже станет известным блогером. Заманчивое будущее предстало перед ней со всеми толпами сетевых поклонников, контрактами и подарками от разных брендов, мечтающих, чтобы она написала о них в своём блоге. А писать она будет обо всём на свете, но в основном – об отношениях! Об этом всегда интересно читать, и молодым девушкам обязательно пригодятся Нюсикины мудрые советы. Она даже начала улыбаться, замечтавшись.

Алтай заметил эту улыбку и подумал, что его недолюбовница-недоработница опять затеяла какую-то глупость или опять ей что-то показалось. Сам он продолжал размышлять над акколадой, настойчиво толкавшейся к нему в сознание и отбиравшей внимание у дороги, так что один раз они даже чуть не врезались в грузовик. Это было бы тем более некстати, что свою любимую машину он утром, перед отъездом, выставил на продажу, сожалея при этом о том, что нельзя продать в рабство Нюсики – к автомобилю он был привязан гораздо сильнее.

Горы предстали перед ним безжизненными и чуждыми, словно поверхность другой планеты. Алтай смотрел на людей, устанавливающих аппаратуру, и ему казалось, что они – первые колонизаторы, прилетевшие на этот незнакомый каменный шар, чтобы воплотить утопическую мечту человечества, но негостеприимная планета скинет их с себя, как только людишки решат, что она покорилась. Среди мелких камней, похожих на обломки глиняных горшков, коварной змеёй притаился ручей, в который Алтай по невнимательности чуть не наступил, когда пошёл проверить лично, всё ли на месте и готово к прибытию команд. К его удивлению, на этот раз ассистенты не облажались.