Чарлз Стросс - Дженнифер Морг [litres]

– Твою ж мать.

Я снова луплю ладонями по рулю, скорее от гнева, чем от ужаса, поскольку именно сейчас скоропостижная смерть мне не грозит.

Я присматриваюсь: да, та же модель, тот же цвет.

Уверенности, конечно, нет (ведьма летела так быстро, что доплеровское смещение помешало мне заметить номера), но нутром чую – это она: мир тесен. Я качаю головой и выползаю из смарта, достаю багаж и тащусь к стойке администратора.

Если видел один международный отель – видел их все. Романтика путешествий быстро выветривается после того, как впервые застреваешь в аэропорту с полным чемоданом грязного белья через два часа после отправления последнего поезда в город.

То же касается и роскошных бизнес-отелей на четвертой командировке в месяц. Я регистрируюсь так быстро и безболезненно, как только возможно (в этом мне помогает еще одна из жутковато услужливых немецких девушек, только эта чуть хуже говорит по-английски), и взлетаю на шестой этаж отеля «Рамада». Потом блуждаю в бесконечном, вызывающем легкую клаустрофобию лабиринте коридоров, пока не нахожу свой номер.

Я бросаю на пол сумку, вытаскиваю туалетные принадлежности и сменную одежду, а затем ныряю в ванную, чтобы смыть с себя зловоние ужаса. В зеркале отражение подмигивает мне и указывает на новые седые волоски, пока я не запугиваю его тюбиком зубной пасты.

Мне всего двадцать восемь: слишком молод, чтобы умирать, и слишком стар, чтобы гонять по трассе.

Во всем виноват Энглтон. Это он меня завел на эту дорогу ровно через два дня после того, как комиссия одобрила мое повышение до старшего офицера – это, в общем-то, самый нижний чин, которому доверяют хоть какие-то организационные задачи.

– Боб, – сказал он, припечатав меня своей ужасной покровительственной улыбкой, – я думаю, тебе нужно чаще выбираться из офиса. Пора увидеть мир, свыкнуться с менее оккультными аспектами нашего дела и все такое. Можешь для начала подменить Энди Ньюстрома на нескольких низкоприоритетных международных совещаниях. Что скажешь?

– С удовольствием! – радостно согласился я. – Какие будут указания?

Ну, то есть, по сути, винить мне нужно себя самого, но Энглтона как-то проще – ему очень трудно сказать нет, к тому же он отсюда в восьми сотнях миль. Легче винить его, чем самому себе отвесить пинок под зад.

В спальне я вытаскиваю свой планшет из багажа и включаю его. Настраиваю широкополосное соединение, пробираюсь через унылый сайт платной регистрации, а потом поднимаю VPN, чтобы связаться с конторой. Затем скачиваю активную магическую защиту и запускаю ее как скринсейвер. Она похожа на диковинный геометрический узор, который без конца переливается всей цветовой гаммой, пока не превращается в выжигающую сетчатку стереоизограмму, на которую вполне можно бросить взгляд, но если незваный гость будет смотреть на нее слишком долго, она выжжет ему мозги. Перед уходом я набрасываю на экран пару потных трусов, а то вдруг придет кто-то из обслуживания номеров. Клеить волоски к дверному косяку, чтобы проверить, не приходили ли к тебе чужие, уже не модно.

У стойки администратора я интересуюсь, нет ли для меня сообщений.

– Письмо для герра Говарда? Пожалуйста, распишитесь здесь.

В углу я замечаю неизбежный ларек Старбакса и тащусь туда, разглядывая на ходу конверт. Он сделан из дорогой кремовой бумаги, толстой и тяжелой, и, присмотревшись, я замечаю в ней тоненькие золотистые нити. Мое имя, правда, напечатано на лазерном принтере курсивом, и это немного портит эффект. Вскрываю конверт своим швейцарским кибер-инструментом, пока переутомленный турок за стойкой занимается моим заказом. Карточка внутри тоже тяжелая, но текст написан уже от руки:

Боб, встречаемся в баре «Лагуна» в шесть вечера или как только ты приедешь, если это будет позже.

– Хм-м, – ворчу я.

Что за черт? Я приехал, чтобы принять участие в ежемесячном заседании совместного комитета с другими спецслужбами ЕС. Оно проводится в рамках Объединенной межправительственной инфраструктуры по борьбе с космологическими вторжениями ЕС, которая, в свою очередь, работает в соответствии с положениями о совместной обороне, изложенными во втором договоре в Ницце. (Вы ничего не слышали об этом евродоговоре, потому что это секретная конвенция: никто из подписавших ее стран не хочет поднимать глобальную панику.) Несмотря на секретность, мероприятие это довольно скучное: мы съезжаемся сюда, чтобы обмениваться служебными слухами и новостями, рассказывать друг другу о процедурных изменениях документооборота, через которые нам всем предстоит продираться, чтобы добыть полезную информацию из наших бюрократов, и всячески расшаркиваться друг с другом. Всего десять лет осталось до положения Омега (согласно документам под кодом ЗЕЛЕНЫЙ КОШМАР, это период максимальной опасности, когда звезды встанут правильно) – вся Европа тщательно смазывает колесики и шестеренки машины оккультной обороны. Никто ведь не хочет, чтобы соседей одолела орда безумных зеленых мозгоедов: от этого сильно падают цены на недвижимость. После собрания я должен привезти домой протоколы и сообщить сводку Энглтону, Борису, Резерфорду и всему остальному начальству, а потом переслать протоколы в другие отделы. Так проходит слава шпиона.

В общем, я ожидал получить повестку дня и указания, где именно пройдет встреча, а не приглашение в бар от какой-то загадочной Рамоны. Роюсь в памяти: может, я кого-то знаю с таким именем? Или это было в какой-то песне?.. Нет, это Джоуи Рамон. Я складываю конверт пополам и кладу в задний карман. Не имя, а какой-то псевдоним порноспамера.

Я вырываюсь из неторопливой очереди за кофе как раз вовремя, чтобы отвлечь от работы усатого бариста. Где тут вообще бар «Лагуна»? В атриуме перед стойкой администратора обнаруживается несколько темных, разделенных стеклянными перегородками зон. Обычные отельные кафешки, безмерно дорогие рестораны и круглосуточные лавочки, где можно купить все, что ты забыл положить в чемодан вчера в четыре утра. Я брожу там, пока не замечаю слово «Лагуна», выписанное золотым готическим шрифтом над одним из темных дверных проходов – наверняка это все для того, чтобы запутать гостей.

Я заглядываю внутрь. Это бар с дорогим оформлением в духе ретро семидесятых: куча итальянского мрамора и баухаусной хромированной мебели. Сейчас там почти нет посетителей (хотя, может, не во времени дело, а в том, что они дерут по шесть евро за пиво). Смотрю на телефон: 18:15. Черт. Подхожу к стойке и оглядываюсь в надежде, что назначившая мне встречу особа не забыла прихватить картонку с надписью «Я РАМОНА. ИДИ КО МНЕ».

Вот такая шпионская секретность.

– Ein Weissbier, bitte, [1] Пшеничное пиво, пожалуйста ( нем. ) – прим. пер . – говорю я бармену, использовав примерно 60 % своего немецкого словарного запаса.