Нейтан Баллингруд - Раны. Земля монстров [сборник litres]

Внутри воняло потом и испорченной едой. Мухи сердито зажужжали, а несколько тараканов бесстрашно и безразлично поползли прочь. Солнечный свет залил сумрак коридора, и тепло густым потоком выплеснулось наружу. Видимо, кондиционер, от которого он в прошлый раз замерз, сломался.

Вот тебе и попытка прибраться.

– Господи боже, – прошептал Уилл, затем крикнул: – Эрик? Ты здесь?

По коридору он дошел до кухни, в которой запущенность процветала с еще большим размахом. Разбросанные по столешнице и сваленные в раковину тарелки источали отвратительное, почти ощутимое зловоние. Под ногами хрустели крошки еды и хлопья. Горстка тараканов выбрала обзорной площадкой ручку и крышку кастрюли; скучающе водя усиками, они оценивали новые владения.

Из глубины квартиры донесся голос Эрика. Казалось, он говорил с полным ртом еды.

Изменения в гостиной были незначительными: спинка запятнанного дивана завешана одеждой, по углам и на стуле собрались колонии носков. Посреди комнаты стояла игровая приставка, от которой к телевизору тянулась черная пуповина провода, а рядом с диваном валялся геймпад.

Запах здесь стоял иной – гнилой и сладкий. Он исходил из темного угла с другой стороны комнаты. Из спальни. Уилл не хотел идти дальше – догадался об источнике.

Но голос раздался снова, выплывая из спальни потоком разложения:

– Уилл.

Уилл вошел в спальню. Солнечный свет, просачиваясь в щели жалюзи, превращал комнату в подводный аквариум. В спальне, как и во всей квартире, царил беспорядок. Эрик лежал на кровати в одних трусах, сбросив одеяло на пол. Тело блестело от пота. Как только Уилл вошел, Эрик повернул голову, явив взгляду омерзительную рану на левой стороне лица. Ему стало хуже. Рана запеклась коркой черной крови, распухла, лопнула, а затем засохла вновь. Вокруг кружили мухи, смело расхаживая по коже подобно маленьким конкистадорам. Вонь инфекции остановила Уилла у порога.

Эрик попытался что-то сказать, но из-за раны губы едва двигались.

– Чего надо?

– Мне нужно где-то перекантоваться пару дней.

Видимо, Эрику было нечего ответить. Но Уилл его в этом не винил.

– Я посплю у тебя на диване. Всего пару дней. Пока все не решится с Алисией.

– Нет.

– Сейчас у меня трудное положение, Эрик.

– Нет!

Это усилие причинило Эрику сильную боль, и он откинулся на подушку. Уилл покачал головой.

– Все будет хорошо. Я помогу тебе прибраться. Вот увидишь.

Не обращая внимания на звуки, которые издавал Эрик, Уилл вернулся в гостиную. Для своих вещей он выбрал стул, на котором сидел и вел Эрика сквозь кошмары в прошлый визит. А затем снова набрал номер Алисии.

Через четыре гудка она взяла трубку.

– Я ведь просила тебя больше не звонить.

– Это было вчера! Ты в порядке? Что делаешь?

– Уилл… Я пытаюсь все исправить, понимаешь? Перестань мне звонить. Это только все усложняет.

– Я ушел от Керри. Мы расстались сегодня утром.

Повисла долгая пауза. Затем Алисия сказала:

– Мне жаль. Мне очень жаль это слышать, Уилл.

– Но… Все ведь теперь хорошо. Разве не так?

– Не знаю. Тебе решать.

– Но… Что? Алисия…

– Уилл, я с Джеффри. Я люблю его. Ты понимаешь?

Он тряхнул головой, не в силах принять услышанное. Не в силах смириться с тем, какую серьезную ошибку совершил.

– Нет, не понимаю.

– Я не знаю, будем ли мы приходить в бар. Может, пока не стоит. Хорошо? Не звони мне. Если я тебе и правда небезразлична, то не звони.

С этими словами Алисия положила трубку.

Уилл откинулся на спинку дивана, ожидая, когда придет правильная реакция. Горе, гнев, слезы. Но их не было. Вместо этого он чувствовал невыносимую беспричинную тоску. Жгучую как ожог. Он взглянул на черную дыру спальни Эрика, пытаясь силой мысли поднять того с кровати. Они могли утопить боль в алкоголе. Вместе, как друзья. Одиночество давило со всех сторон.

А затем, словно в ответ на мысленный приказ, Эрик появился в проеме, опираясь на дверной косяк. Кожа его была серой и рыхлой.

– Здесь ты не останешься.

Свежий ручеек крови пересек подбородок и вяло стекал по шее.

Внезапно Уиллу пришла в голову мысль.

– Эрик, ты звонил вчера в бар? Ты искал меня?

Его лицо омрачилось.

– Нет, – ответил он и повернулся, чтобы вернуться в спальню.

Уилл вскочил с дивана и прижал его к косяку, встав нос к носу. Вонь раны ударила в ноздри, но Уиллу было все равно.

– Звонили отсюда. Кто это был?

Эрик оказался на удивление слаб. Еще пару дней назад никто бы не смог удержать этого здоровяка; даже если и попробовал, то Эрик выбил бы ему все зубы. А теперь он не сильнее сонного ребенка.

– Это были они. Эти уроды.

– Какие уроды?

Эрик повернул голову и показал рану. От зрелища захватывало дух. Жгучее любопытство пересилило отвращение, и Уилл наклонился еще ближе. Разрыв был совершенно невероятным, будто грим для празднования Хеллоуина. Края распухли, покрылись влажной лимфой и стали похожи на силикон, который можно сорвать в любой момент. Уилл присмотрелся внимательнее, пытаясь разглядеть зубы или гребень челюсти. Когда Эрик попытался заговорить, в глубине раны Уилл уловил движение языка, словно личинка проталкивающегося через мертвечину.

– Что за уроды, Эрик? Те студенты из бара?

Но ответ он уже знал.

– Они сказали, что хотят сделать тебе подарок. А теперь отвали от меня. Или я убью тебя. Я убью тебя.

Продолжительная речь закончилась агонией, и колени Эрика подкосились. Уилл подхватил его и потащил обратно к кровати. Рухнув на матрас, Эрик обмяк и свернулся калачиком. Он лежал и плакал как дитя, а Уилл стоял и смотрел.

Прошло несколько минут, прежде чем Уилл понял, о каком подарке шла речь. И когда это произошло, голова резко закружилась, ему пришлось схватиться за стену. Раны. Пальцы из черепа.

Что-то про ангелов , сказала Керри. Разве ангелы могут быть ужасными?

Им нужно как-то рождаться. Только и всего.

Уилл опустился на колени рядом с кроватью и осторожно положил руку на плечо Эрика.

– Ты чувствуешь, внутри? Чувствуешь, как оно движется?

Выражение лица Эрика резко переменилось. Он побледнел и застыл, будто лишился чего-то важного и необходимого для жизни или просто сломался. Затем моргнул, но не проронил ни слова.

– Чувствуешь, я вижу.

Уилл откинул волосы с его потного лба. В этом жесте было что-то интимное. Доброе. Эрик хотел отстраниться, но деваться было некуда.

– Оно само выйдет через лицо? Или мне надо сделать дырку?

– Уйди.

– Люди считают, что ты хороший парень, – сказал Уилл, нежно поглаживая волосы Эрика. – Но они не видят того, что вижу я. Не видят, как гаснут твои глаза, когда ты напиваешься. Не видят твоей гнилой души. Но я – вижу.

Уилл наблюдал, как Эрик, киша мухами, увядает в собственной постели и маринуется в своей вони. Наконец его гнилая душа нашла внешнее отражение. Желание протащить тело Эрика по улице или повесить на крюк в баре вспыхнуло в груди. Тогда Эрика узреют все.