Владимир Мухин - Город мертвой ночи [СИ]

— Оно… Оно оторвало мне руку. Оторвало мне руку. Боже, Доктор, я умираю. Как же блин, больно, твою ты мать… — раздался жалобный, но в то же время громкий голос Максимова.

Учёный бросил взгляд в направлении крика. В какой-то небольшой луже, словно полуночный алкаш, корчился Сергей, со стонами держась за недвижимое, больное плечо.

Его рука, с первого взгляда была на месте. Но сустав был вынут из костного ложа. Поэтому можно смело сказать, что руку и правда, оторвали. Только сделали это не совсем полностью…

Доктор не стал долго разглядывать это жалкое зрелище. Его вердикт был четким и как всегда грубым.

— Возьми сотку и не пищи… пацан.

Скомканные сто рублей пролетели пару метров, упав на живот распластавшегося, вспотевшего от агонии парня.

— Разве это поможет… Это просто бумажка. Боже, Док! У меня же руки нет… — выдохнул он.

— Не бумажка, а деньги. Не путай. С деньгами все можно вылечить, хоть руку, хоть яйца. Голову только не выйдет. Но это только пока.

— Сука, как хренова! Что за чертов бред дауна, — простонал Сергей.

Но помня свой опыт с простреленной ногой, он, не раздумывая прижал бумажный прямоугольник к разрываемому на части от боли, горящему участку.

И тут парню пришлось издать душераздирающий вопль. Потому что сустав сам собой стал на место. Какие-то неведомые силы начали производить «сварочные работы» внутри плечевого соединения.

Довольно быстро рука приобрела некоторую чувствительность, которая с каждой секундой становилась все ярче.

— О Боже, о Боже! Как же оно… Как? — Максимов медленно поднялся с земли на трясущихся ногах.

— Как? Да никак! К Дому советов валить надо. Вот как! — Заявил Доктор.

— А оружие? — Сергей посмотрел под ноги. Найдя глазами свой небольшой револьвер, он медленно потянулся за ним здоровой рукой.

— Хорошая пушка всегда возвращается к своему хозяину, — отрезал Доктор. Из-под его рукава что-то блеснуло. Он вытянул вперёд кисть, будто желая схватить нечто невидимое.

И тут же в его руку лег перепачканный кровью и грязью пистолет, который все это время валялся далеко на обочине.

Максимов ничего не сказал, глядя на странноватый фокус. Его почти отделенная от тела конечность меньше чем за минуту приросла обратно. Летающее оружие на фоне этого было чем-то похожим на извлечение кролика из шляпы в рамках детского утренника.

Далее путь продолжился в уже привычном течении. Доктор с Максимовым шли вперёд, по мере возможности осматривая мрачную, слегка подсвеченную фонарями, мокрую территорию.

Страйд, издавая лёгкие электронные потрескивания, парил вокруг них. Скорее всего, он патрулировал периметр, не желая допустить новой угрозы.

— Успокойся. Даркстрал не такой кретин, чтобы посылать одну за одной. Он видит, что мы готовы. Поэтому будет молчать, как крыса, — буркнул учёный в какой-то момент. Страйд, повинуясь его замечанию, слился с ближайшей, желтушной стеной.

— И как психопат так умеет? Общаться с монстром, как со своей мамашей… То ли дуракам и правда везёт, то ли он скрытый гений. Третьего не дано, — подумал парень, усиленно массируя недавно повреждённое плечо через куртку.

Где-то в глубине его сознания сформировался страх, что рука прикрепилась не совсем качественно. А значит, в ответственный момент она может легко отвалиться. Конечно бред. Хотя, не такой уж…

Тем временем, мужчины бодро миновали одну улицу с разнообразными по глубине выбоинами на асфальте, как после бомбежки. Медленно, но верно, за их спинами скрылась площадь с кольцом трамвайных рельсов и небольшим памятником бородатой наружности. Он был выполнен из простого бетона, но окрашен при этом в белый цвет обычной известкой, что делало его не только заметным, но даже величественным.

Максимов на секунду представил, что было бы, если бы с ним рядом шагала его школьная учительница литературы. Она бы, скорее всего, поджала толстые губы-вареники, изобразив на жирном лице неподдельный припадок ужаса.

— Сережа! Какой тебе бородатый мужик!? Это же Кхе-кхе, Долплер! Известный литературный проститутка-бомжеватель! Как можно такое не знать!? Неужели ты так и не прочитал летнюю программу???

И все протесты парня были бы тут же прибиты на корню. А его доводы насчёт того, что его пятый раз чуть было, не расчленили без местной анестезии, тем более оказались бы пущены в топку.

Ох уж эти училки! Как часто, изучая толстые учебники с глубинными знаниями, они забывают хотя бы одним глазом заглянуть в трёхстраничную брошюру под названием «Реальная жизнь».

— Великий, литературный, бомживатель проституток, — тихо произнес Сергей, криво улыбаясь идиотизму своей фантазии.

Но потом быстро принял сухое выражение лица, чтобы не выглядеть глупо на фоне зловещего города.

Неожиданно Доктор молча свернул в небольшой проулок. Дорога пошла, что называется, «дворами». Хорошо хоть проем между двумя кварталами был довольно широким, чтобы не считаться подворотней. При этом он был довольно узким, чтобы иметь звание полноценной улицы.

Стараясь отвлечься от термоядерного коктейля мыслей, Сергей рассматривал благоустройство «подоконных территорий» небольших пятиэтажных коробок.

Практически под каждой стеной росло что-то наподобие кустарника или большого, многолетнего цветка. Такая форма флоры находилась в анабиозе, выставив на поверхность лишь коричневые былки недавно пышной кроны.

Где-то стояли убогие лавочки с урнами. А где-то без них. Около одного из домов была видна машина «Жигули» без стекол и фар, которая находилась на самодельном постаменте, очевидно для детских забав.

Повсюду виднелись «скелеты» конструкций для сушки белья и выбивания ковров. Да, эти русские дворы, оформленные в классическом чернобыльском стиле… Лучшие декорации для пост апокалиптических драм.

На их фоне любые лозунги, аля «все лучшее детям» звучат не более серьезно, чем просьба стюардессы надеть кислородные маски во время падения с высоты нескольких километром.

Хотя все не так плохо. Между двумя постройками на случайно образовавшейся искусственной лужайке находилась вполне приличная зона отдыха для детей и их кудахчущих бабушек с матерями.

Что-то наподобие сказочного городка с горками, лабиринтами, качелями, песочницами. Все сплошь из пластика. Из твердого, слегка прорезиненного пластика. По идее, площадка должна была иметь радужные оттенки, чтобы вселять надежду и радость маленьким людям для их дальнейшей маленькой жизни.

Но вместо этого, в виду отсутствия должного освещения, потешные башенки, спуски, канатные лесенки имели сероватый цвет с беловатыми отблесками. Это заставляло сердце сжиматься, перекачивания по венам холодную кровь.