Гильермо Дель Торо - Незримые [litres]

Шериф больше не улыбался.

– Ты ведь здесь, верно?

Специальный агент вклинился между спорщиками, предупреждая конфликт:

– Все, закрыли тему. Мы по одну сторону баррикад.

– Ничего подобного! – прорычал шериф и ткнул за спину Соломона. – А это кто? Вечно шляется за тобой по пятам.

Вопрос относился к Хьюго Блэквуду, направлявшемуся в сторону церкви.

– Неравнодушный гражданин, – бросил Соломон, припускаясь следом.

Соломон протиснулся в последний ряд и опустился на грубо вытесанную скамью с высокой спинкой. Пастор Теодор Эпперт проповедовал со слезами на глазах, фиолетовый воротник облачения вымок и потемнел от влаги. Присутствующие рыдали. Первые три ряда занимало семейство Джамус: родители и восемнадцать детей. Блэквуд зловещим призраком маячил чуть поодаль. Удивительное кощунство, как он только посмел явиться сюда! Соломон ощутил новый прилив ненависти к убийце.

Несмотря на христианское воспитание, Эрл не помнил, когда в последний раз обращался к Богу с молитвами. Сейчас же он молил Господа о прощении. Заступничестве. Молил о помощи.

– Вернон был лучшим из нас, – провозгласил священник.

– Восславим Господа! – вторила паства.

– Вернон был самым безгрешным, самым чистым из нас.

– Восславим Господа!

– Вернон встретит нас в лучшем из миров.

– Восславим Господа!

– Восславим Господа, – запоздало повторил Соломон.

Поминальная служба закончилась. Едва священник спустился с алтаря, его моментально обступили родственники и многочисленные друзья погибшего мальчика. Осязаемая атмосфера горя свинцовым грузом ложилась на плечи. Соломон почувствовал, как болезненно сжимается сердце, а его место занимают пустота и уныние.

Мало-помалу церковь опустела. Народ хлынул на улицу, разделившись на два лагеря. Соломон никак не мог собраться с духом, чтобы последовать за ними. Облокотившись на высокую скамью, он разглядывал висевшее над алтарем распятие, простую деревянную кафедру, двери, обрамляющие неф, зажженные свечи. По дороге к выходу он миновал подножие разветвленной лестницы, ведущей на хоры, откуда доносилось траурное пение органа.

На пороге Соломон обернулся, высматривая Блэквуда. Англичанин шагал по центральному проходу к алтарю. Соломон остолбенел:

– Эй, вы куда собрались?

Вопрос эхом зазвенел под сводами. Вспомнив об органисте, Соломон понизил голос и бросился вдогонку.

– Мистер, кому говорят! Выметайтесь отсюда! – Он схватил Блэквуда за рукав. – Вы достаточно натворили дел. Не усугубляйте.

– Пустите, мне нужно идти.

– Не доводите до греха. Не вынуждайте меня применять силу в церкви, – напирал Соломон.

Во взгляде Блэквуда читалась угроза. Угроза не насилия, а грядущего разоблачения.

– Хотите уйти – вперед! – отчеканил Блэквуд, высвободившись из цепких пальцев агента. – Но не вздумайте мне мешать.

Англичанин приблизился к маленькому невзрачному алтарю, чью обстановку составляли лишь голый стол под распятием, свечи и деревянная кафедра.

Соломон с тоской взирал на опустевшие скамьи, мечтая убраться отсюда, и поскорее. А заодно проучить Хьюго Блэквуда. Напрасно он надеется запугать его, заставить плясать под свою дудку. Нет, он сам себе хозяин и никогда не осквернит храма Божьего.

Блэквуд взошел на алтарь и толкнул створку, ведущую в ризницу.

– Погодите! Туда нельзя! – возмутился Соломон.

Но Блэквуд уже скрылся внутри.

Соломон окинул пристальным взглядом церковь. Никого. Никто за ними не следит. Снаружи страсти накалялись. Соломон растерялся, не зная, что предпринять.

Он шагнул к дверце за алтарем – просто проверить, куда подевался Блэквуд, – но увидел только распахнутый шкаф, заставленный молитвенниками и блюдами для подаяния. Проклиная Блэквуда, Соломон переступил порог.

Впереди обозначился проем, примыкавший к кафедре. В нише стояла чаша для омовения рук и висело полотенце. На столе, возле карандашницы, высилась стопка Библий, учебники для воскресной школы, маленькие обрядовые свечки и коробок спичек. В дальнем углу Хьюго Блэквуд рассматривал в окно деревья.

Мелькнула нехорошая мысль: а нет ли за церковью окольных троп, по которым рукой подать и до места повешения, и до кладбища.

– Ну, удостоверился? Ловить здесь нечего. Уходим! – скомандовал Соломон.

Не удостоив его ответом, Блэквуд рванул на себя неприметную дверцу с деревянной ручкой.

Створка буквально вывалилась из проема, явив полное отсутствие петель; дверь оказалась вовсе не дверью, а выструганной деревянной перегородкой. За ней различалось темное помещение без окон.

– Спички! – коротко велел Блэквуд.

Соломон колебался, но спокойная целеустремленность Блэквуда в итоге перевесила сомнения. Англичанин знал свое дело. Надо выяснить, до чего он докопался.

Соломон протянул коробок. Блэквуд чиркнул спичкой, оранжевый огонек не справлялся с кромешной тьмой, пока его не поднесли к фитилю кроваво-красной свечи; та, вспыхнув, озарила пространство.

На заляпанном воском столе, среди огарков, лежали перевитые, очищенные от земли корни, отобранные из-за поразительной схожести с сигилами. Емкость с порошком. Высушенные цветы и листок с нацарапанными от руки символами.

– Что это? – потрясенно спросил Соломон.

Блэквуд воспринял вопрос буквально:

– Дурман и сера.

– Нет, что это ?

Блэквуд поднес свечу к стене с намалеванной красным воском и кровью физиономией: закатившиеся глаза, разинутый рот.

– Худу, – пояснил Блэквуд.

– Может, вуду?

– Нет. Худу – древний религиозный культ. Возник в Западной Африке, вместе с рабами перекочевал на юг Америки. Исповедует поклонение предкам и духовное равновесие. Однако рабство внесло свои коррективы, приравняв равновесие к возмездию. В отличие от вуду, худу – магия непоследовательная и практически не изученная, а посему исказить ее очень просто, особенно на священной земле.

– Пастор? – Немыслимо! Соломон видел Эпперта в доме Джамусов, общался с ним, слушал, как тот превозносит Вернона. – Нет! – умоляюще пробормотал Эрл.

Блэквуд быстро сориентировался в пространстве.

– Стена расположена прямо за алтарем. Темная сторона. Зеркальное отражение.

Он посветил вниз и после недолгих поисков поднял с пола белую мантию, к ее подолу налипли комья лесной земли.

– О господи… – простонал Соломон, по-прежнему отказываясь верить. – Служитель церкви!

– Он знал, где лежит ключ от цепей мальчика, – констатировал Блэквуд.

Огонек свечи лизнул белое одеяние, ткань моментально вспыхнула.

– Ты что творишь? – испугался Соломон.

Блэквуд швырнул горящую мантию на стол. Сера мгновенно занялась, запылала синим пламенем, каморку наполнил «аромат» тухлых яиц.