Катажина Береника Мищук - Я, ангелица [litres]

Ужас…

Родители могли услышать все, что я когда-то говорила. Любое проклятие, любую ложь. Ой-ой.

Пожилой джентльмен в латексных перчатках кивал, словно читал мои мысли. Или он просто догадался, потому что у меня на лице все написано?

– О, Кароль, смотри, наш Марек купил ей цветы, – восхищенно воскликнула мама, глядя в окно.

Оба склонились над чашей так низко, что я опасалась – еще мгновение, и они коснутся носами поверхности мертвой неподвижной воды. Кто знает, безопасно ли это. Хотя, с другой стороны, страж без колебаний в течение стольких тысячелетий макал туда пальцы.

Да, родители определенно не видели ничего плохого в слежке за нашей жизнью. К счастью, страж выбирал, что им показать. Я шепнула ему:

– Спасибо.

Он весело улыбнулся.

– Если бы я всем все показывал, то в Раю было бы вовсе не так спокойно, – шепотом признался он мне.

Старик откашлялся и теперь повысил голос, чтобы его услышали и мои родители:

– Нельзя слишком часто заглядывать в жизнь смертных – есть риск сделаться от этого зависимыми. Время от времени можно заглядывать, чтобы увидеть, что происходит, но нельзя постоянно следить за близкими.

Мама поморщилась, услышав слово «следить». Кажется, в какой-то мере она воспринимала так то, что они с отцом делали.

Старик пожал плечами и шепнул мне:

– Стараюсь, как могу.

Затем он повернулся и пошел к другой паре, которая выжидающе смотрела на него. По пути к ним он прошел мимо высокого блондина.

Мороний с широкой улыбкой направлялся к нам. На нем был типичный ангельский наряд. Крылья он спрятал, чтобы они ему не мешали. Тем не менее все его узнавали и приветствовали с улыбкой. А он, будто рок-звезда, продирался сквозь толпу, которая расступалась, когда он поднимал руки.

– Ты что, Моисея из себя строишь? – усмехнулась я, когда он подошел ко мне.

– Викуля! – с ужасом воскликнула мама. – Это же ангел!

Я пожала плечами. Ну, ангел, и что? Я теперь должна из-за этого испытывать к нему теплые чувства?

– Госпожа Бьянковская, – он взял маму за руки, – не волнуйтесь. Мы знакомы с… Викулей уже долгое время. Можем позволить себе немного пошутить.

С большим трудом мне удалось сохранить невозмутимое выражение лица и удержаться от едких комментариев. Никто, кроме мамы, не имел права называть меня «Викуля». Мне не нравилось это уменьшительное от моего имени.

Кроме того, посмотрите на него. Знакомы уже долгое время.

Хм… а может, Мороний был моим ангелом-хранителем? Существовала ли вообще такая должность? Если да, то ангелов должно было быть ужасно много. Нужно будет спросить об этом Белета.

– Вы позволите мне забрать Викторию на короткую прогулку? – обратился ангел к моим родителям, даже не удосужившись спросить меня.

– Конечно, – обрадовалась мама. В ее глазах было столько восхищения, когда она смотрела на него.

А он действительно был как рок-звезда… или как актер. Да, определенно как актер. У меня всегда был такой же телячий восторг, когда я видела Брэда Питта по телевизору.

– Но потом я возвращаюсь на Землю, – заметила я.

– Ох, тогда мы больше не увидимся в ближайшее время, – огорчился папа.

– Я еще навещу вас, прежде чем покинуть Рай, – заверила я его. – Обещаю.

Мы крепко обнялись. На всякий случай мама рассказала мне, как надо себя вести, как искать работу, как найти мужа, как воспитывать детей. Конечно, вкратце, но это все равно длилось добрых полчаса.

Слегка раздраженный, Мороний стоял, нетерпеливо топая ногой. Видимо, он не думал, что наше прощание будет таким долгим.

Я не возражала – я чувствовала то же, что и мама. У меня было плохое предчувствие, что мы можем больше не встретиться, если я попаду в какие-нибудь дьявольско-ангельские неприятности.

– Береги себя, Викуля, – со слезами на глазах попросила мама.

– Будь храброй, принцесса, – добавил папа.

Он тоже выглядел так, будто вот-вот расплачется.

– Я еще вернусь к вам, – заверила я их. – А когда умру, то, клянусь, сделаю все, чтобы попасть в Рай.

Теперь-то я знала, как все это работает. Я точно не позволю дьяволу уболтать меня во время торга. Я буду знать, куда хочу попасть, и твердо об этом заявлю, когда они спросят мое мнение.

– Можем идти, – сказала я Моронию.

Он коротко попрощался с моими родителями, и мы пошли через парк в неизвестном мне направлении.

– Чего ты хочешь? – спросила я без обиняков, когда мы отошли от родителей на приличное расстояние.

– Побеседовать с такой очаровательной дамой, как ты, – заявил он с улыбкой.

Он сказал это с такой галантностью, что мне показалось, будто он вот-вот по меньшей мере поклонится мне.

– Ладно…

– Что твои дьяволы рассказывали обо мне? – спросил он.

– Я знаю только, что ты основал Церковь мормонов и что ты, по мнению Азазеля, что-то замышляешь, – ответила я.

Мой ответ его совсем не смутил. Скорее, разочаровал. Видимо, он надеялся, что я буду восхищаться его изобретательностью или хотя бы забросаю его вопросами о том, каково быть пророком.

– Знаешь ты совсем немного, – вздохнул он. – Хотя, следует признать, дьяволы передали тебе основную суть.

– Ты как-нибудь углубишься в подробности того, что я сказала?

Он улыбнулся, довольный тем, что я все-таки задала ему вопрос. У меня было время. Я могла себе это позволить.

– Я очень горжусь своей организацией. Естественно, неудачи у меня тоже были. Сначала я не знал, как в принципе управлять чем-то подобным. Например, я одобрял многоженство. Однако, когда Америка начала объединяться и штат, в котором обитала бо́льшая часть моих последователей, должен был быть присоединен, мне пришлось появиться еще раз и немного это исправить. Федеральный закон США запрещал многоженство, – поморщился он. – Но зато мне удалось сохранить то, что мои мормоны женятся на целую вечность, а не так, как другие христиане, пока смерть не разлучит их.

– Почему это так тебя веселит? – с подозрением спросила я.

– Потому что это немного отравляет жизнь моим последователям. Поэтому это так меня веселит, – пожал он плечами.

Я коротко рассмеялась.

– Чего ты смеешься? – спросил он.

– Ты сейчас напомнил мне Азазеля, – призналась я. – Ты, как и он, не любишь людей.

Мое замечание разозлило ангела. Его лицо покраснело, а миниатюрные зрачки сузились еще больше.

– Не сравнивай меня с этим мерзавцем, – процедил он. – Я несравненно лучше и великолепнее его. Может, мы и разделяем схожее отношение к смертным, но я умею лучше ими управлять. Кроме того, я не наживаю себе повсюду врагов, как Азазель. А уж его присоединение к Люциферу считаю кардинальной ошибкой. Очевидно же было, что ничего он от этого не выиграет.

Меня начало тошнить от этого разговора и от его компании. Надоело. Хотелось наконец узнать, чего он от меня хотел.