Алексей Атеев - Солнце мертвых

— Может, отпевать ее нужно было? — нерешительно заметила Люся.

— Господь с тобой, кто бы ее отпевать стал?

— Ну все же…

— Однако как странно она умерла… Сидела рядом, со мной шутила, смеялась, я, признаться, ее не узнавала, и вдруг бряк на пол! Я все же думаю — она грибами отравилась.

— А говорят, сердце.

— Мало ли что говорят…

— Так ведь грибы-то мы все ели, и никому ничего…

— Ничего не значит, — недовольно сказала Вера Капитоновна, и чувствовались в ее голосе властные нотки будущей директрисы. — Попался, наверное, ядовитый гриб.

Люся предпочла не вступать в спор с начальством и нерешительно спросила:

— А вскрытие что показало?

— Так не было же вскрытия! — почти с восторгом закричала Вера Капитоновна. — А ты что, ничего не знаешь?

— Вы о чем?

— Да об убийстве в этой гостинице для начальства — знаешь такой особнячок двухэтажный, в парке за исполкомом?

— Нет, ничего не слыхала.

Валентина Сергеевна слушала с чрезвычайным вниманием, да и что ей оставалось делать? Она почему-то сразу поняла, что речь сейчас пойдет о Струмсе.

— Так вот, — продолжала драматическим шепотом Вера Капитоновна, — там поселился какой-то ученый с ассистентом. Что уж за ученый, не знаю, только, видать, очень важный, потому что все городские шишки там собрались, ну это уж потом… Так вот, вчера вечером, уже почти ночью, их убили. Да страшно-то как! У меня зять в милиции служит, он по секрету рассказал. Искромсали их, вроде бритвой, на узкие ремешки, головы у обоих отрезали, так их и не нашли. Весь номер кровью от пола до потолка залит. И представь, никто ничего не слышал. Дежурную по этажу, конечно, сразу увезли, куда ты думаешь? В «красное здание».

Люся испуганно ойкнула.

— Видать, их сонных пристукнули. И самое странное, зять говорит, все в недоумении — стены кровью какими-то знаками исписаны непонятными. Единственный знак знакомый — звезда пятиконечная, но вершиной вниз!

— Так кто же их убил? — шепотом спросила Люся.

— Предполагают шпионаж, — значительно ответила Вера Капитоновна.

Надолго воцарилось молчание. Потом Вера Капитоновна продолжала:

— Вскрывать-то ее вчера должны были, да патологоанатом чего-то замешкался. А сегодня все там, на этом убийстве, не до нее. Мне ее выдали, сказали: хороните без вскрытия, и так все ясно.

«Боже мой! — отметила про себя Валентина Сергеевна. — Прошло уже два дня!» Струме погиб и Коля — единственная надежда, единственная спасительная ниточка порвалась…

Но ведь она жива! Да жива ли?

Она вспомнила всех этих мертвецов или биороботов, как называл их профессор. Неужели и ей суждено стать такой же? Но почему? В чем она виновата? Какими силами втянута в непонятную игру, правила которой ей неизвестны, а цели непостижимы? Кто на самом деле этот Струме и просто ли деревенский колдун Асмодей Чернопятов? И не выходит ли так, что люди вроде муравьев в муравейнике, которые суетятся, куда-то беспрерывно бегут и не знают, что рядом с ними существует колоссальный непознанный мир. Не оказалась ли она в роли муравья, попытавшегося заглянуть за край реальности?

«Или стрекозы», — явственно раздался в сознании голос, удивительно похожий на голос Струмса.

«Или стрекозы, — повторила она. — „Ты все пела, это дело, так пойди же попляши“. Вот и поплясала…»

Она прислушалась к разговору, происходившему рядом с гробом, в котором она лежала.

— Петухова-то наша номер выкинула, — недовольно шептала Вера Капитоновна, — завещание оставила: похоронить надо ее не как всех, на городском кладбище, а отвезти в какую-то Лиходеевку и закопать на каком-то старинном… Вроде там деды-прадеды схоронены. Смотри, какая аристократка, никогда бы не подумала.

— И мы что, все поедем туда? — тоскливо спросила Люся.

— Поезжай, если хочешь, а я не поеду. Проводим в последний путь, а там на машину и в эту чертову Лиходеевку. Все уже приготовлено, могила выкопана.

— А кто повезет-то ее?

— Да договорилась я тут с одними из автобазы, двое пьянчужек. А там в Лиходеевке их встретят, старик один, имя забыла, мудреное какое-то. Они закопают.

— А памятник?

— Все потом. Машина сегодня в четыре у нас в библиотеке.

— Это я знаю, — сказала Люся. — Да как-то неудобно, все-таки зароют какие-то совершенно посторонние люди, надо бы, чтобы кто-то от коллектива был.

— Давай-давай езжай, если совесть мучает, только смотри, как бы чего не вышло. Два пьяных мужика, кругом лес, как бы юбку тебе не помяли.

Люся ойкнула и замолчала.

Валентина Сергеевна про себя горько вздохнула: даже похоронить толком не могут, все тяп-ляп. Мало она гоняла эту Веру Капитоновну, змею подколодную. Однако, вдруг вспомнила она, повезут-то в Лиходеев-ку. Все старик Асмодей сделал по-своему!

«Как хотел, так и сделал», — снова бухнул в голове мужской язвительный голос, очень похожий на голос Чернопятова.

«Что это у меня с головой стало? — с удивлением подумала Петухова. — Голоса какие-то… Эй, кто там, отзовись!» — мысленно крикнула она. Но никто не отозвался.

«С ума схожу, — спокойно заключила она, — а может, сошла давно…»

Комната, в которой стоял гроб, стала наполняться людьми. Валентина Сергеевна узнавала знакомые голоса сослуживцев, соседей. Люди приходили, уходили, говорили какие-то слова. Она же напряженно думала: «Есть ли выход?» «Выход есть», — сказал тот мальчишка в зеркале. А выходит, выхода-то и нет! Был бы жив Струме, Коля, но они убиты. Митя в больнице… Петухова с горечью подумала, что так ни разу его и не навестила. Да, много чего не сделала, а ведь могла… А главное, могла жить по-другому.

— Ну что ж, пора выносить, — услышала она повелительный голос Веры Капитоновны.

Заиграла траурная музыка. Гроб подхватили и неаккуратно стали спускать во двор. Потом его поставили, и она услышала прощальную речь, произнесенную ее заместителем.

— Дорогая наша Валентина Сергеевна… трагическая смерть… много сил… ты всегда была примером… — доносились до нее обрывки речи.

Петуховой стало смешно: странно, но ужас притупился, ушел куда-то в подсознание. Да и так ли это страшно? Ведь не умерла, жива же, слышит эту глупую речь… Значит, что-то еще произойдет. Пусть страшное, но она продолжает существовать. Снова заиграли траурный марш. Гроб подняли, погрузили на машину. Петухова слышала, как Вера Капитоновна вполголоса кому-то говорила:

— Вы уж сделайте все по-человечески, схороните, , вот вам на помин души.

— Не беспокойся, хозяйка, все сделаем как полагается, — раздались в ответ грубые голоса.

Гроб затрясло в кузове грузовика, и сознание Пе-туховой отключилось, вернее даже сказать, не отключилось, а трансформировалось. С ним происходили совершенно необычайные метаморфозы. Вдруг стало совершенно ясно, что мозг ее — огромный мир, вроде Земли со своими городами, морями, лесами. Что его можно исследовать бесконечно и бесконечно открывать что-то новое.