Алексей Атеев - Солнце мертвых

— Все ты понимаешь, — с еще большим презрением сказал Мухоедов. — В общем, Владимир, я не одобряю твоей деятельности.

— Но, Артур Степанович! — Володя решил не портить отношений с приятелем и сменил тон. — Вы же видите, что все меняется. Не могу же я оставлять в музее все по-старому. Ведь ни одного посетителя за неделю не было.

Мухоедов прикрыл лицо пухлой ладонью и, казалось, задумался, потом потряс головой, словно сбрасывая оцепенение, и сумрачно посмотрел на Володю.

— Погибла идея, ради которой мы проливали кровь, замерзали в снегах, тонули в болотах.

Володе стало очень смешно, и он изо всех сил сдерживался, чтобы не рассмеяться.

Однако Артур не обращал на него внимания. Он витийствовал. Из его горячих, но сбивчивых слов следовало: Россию продали и предали. Кто конкретно, оставалось не совсем ясно, хотя чувствовалось, что назвать вслух фамилии Артуру мешает только врожденная осторожность.

— Только национальная идея сможет возродить страну, — сказал он и запнулся. — А ведь верно! — горячо воскликнул он. — Ты, Вовик, совершенно прав. Начинать нужно именно с истории родного края. С корней, так сказать. Коммунистическая идеология словно шоры закрывала глаза народа. Теперь эти шоры спали. Пора оглянуться на свое прошлое, вдохнуть пряный дух исконно русского. Русь! Какая в ней поэзия! Ведь как просто и вместе с тем правильно жили наши предки. Сеяли рожь, ловили рыбу, били белку. Неторопливо, размеренно, наособицу. Но поналезли разные инородцы, и все пошло прахом. Разорили Россию проклятые большевики.

Володя со странным чувством слушал эти речи. Внезапный поворот на сто восемьдесят градусов в рассуждениях был несколько неожиданным. Впрочем, он хорошо изучил лукавого Мухоедова и давно перестал удивляться.

— Я тебя познакомлю с этим Недоспасом, — сказал Артур уже совсем другим, обыденным тоном. — Хотя сомневаюсь, что из этого выйдет толк. Дом в деревушке достался ему скорее всего по наследству, и вряд ли он расскажет тебе что-нибудь интересное. Впрочем, попробуй. Я что-то такое слыхал про этого Недоспаса, а вот что, не могу припомнить. Какие-то неясные слухи… Не знаю…

Дня через два под вечер Володя вышел из своего кабинета, где со скуки листал подшивку старого «Крокодила», и лениво побрел по залам музея. На улице было еще светло, но окна музея были тщательно зашторены, витрины слабо освещены, и в помещении былтот полумрак, который принято называть таинственным. Кстати сказать, Володя настаивал именно на такой атмосфере. По его мнению, она настраивала посетителей на более серьезное восприятие истории родного края. И действительно, даже шумные ученики младших классов, попадая в музей, примолкали и благоговейно взирали на чучела зверей и птиц, коллекции минералов и бивень мамонта, заскорузлый и неприятный на ощупь.

Но на этот раз в музее не было ни души. Даже школьные экскурсии перестали забредать сюда.

Внезапно Володе показалось, что возле громадного чучела медведя, которое обитало в самом темном углу, стоит какая-то фигура. Присмотрелся и понял, что зрение не обмануло его.

— Эй, кто здесь?! — испуганно и сердито спросил Володя.

Фигура вышла из тьмы и остановилась чуть поодаль. Человек попал в луч света, выбивающийся из-за неплотно задернутой шторы, и Володя увидел, что перед ним находится совсем молодой человек, почти юноша. Одна его половина оставалась в тени, другая, напротив, ярко и рельефно выступала из мрака. Особенно обращал на себя внимание глаз незнакомца, сверкавший точно холодная голубая льдинка.

— Вы кто? — судорожно сглотнув, спросил Володя. Незнакомец минуту помолчал, разглядывая директора музея, потом спокойно сказал:

— Меня попросили встретиться с вами.

— Кто вы? — еще раз спросил Володя.

— Моя фамилия — Недоспас. Станислав Недо-спас. Мне передали, что вы хотите увидеть меня, я, правда, не понял с какой целью.

— Ах, так вы и есть Станислав Александрович? Очень рад! А я даже чуть-чуть испугался.

— Чего же?

— Абсолютная пустота в музее — и вдруг чья-то фигура во тьме. Прошу вас в мой кабинет.

Володя рассматривал Недоспаса и не понимал, что же его так напугало в первую минуту.

Перед ним сидел молодой человек примерно двадцати лет с приятным открытым лицом, на котором блуждала неопределенная, но располагающая улыбка. Он прямо и открыто смотрел на директора музея и, казалось, недоумевал, зачем его пригласили сюда. Одет Станислав был точно так же, как сегодня одевается подавляющее большинство молодежи: в вытертые джинсы и темную спортивную футболку. Поношенные кроссовки дополняли его костюм.

Володя еще некоторое время продолжал разглядывать своего гостя, раздумывая, с чего бы начать. Вынужденное молчание прервал сам Станислав.

— Так зачем же вы меня пригласили? — поинтересовался он.

— Видите ли… — замялся Володя, — я собираюсь начать реконструкцию экспозиции музея и хотел бы воспользоваться вашей помощью.

— Но я ничего не понимаю в строительстве, — удивленно возразил Станислав.

— Мне не нужен строитель, я хотел бы использовать вас в качестве консультанта.

— Меня? Но от истории я далек еще более. Я по специальности химик.

— Дело тут не в истории. То есть, конечно, в истории, но истории нашего с вами города. Вы, как я знаю, проживаете в той крошечной слободке, которая существует в этих местах с незапамятных времен. Кажется, она называется Лиходеевка?

— Да, — спокойно подтвердил Станислав, — мне принадлежит дом в этой, как вы выразились, слободке. И что из этого следует?

— Вот-вот! — горячо продолжил энтузиаст краеведения, — я много раз пытался вступить в контакт с обитателями Лиходеевки, но никак не удавалось. Не желают они со мной разговаривать!

— О чем же они должны с вами разговаривать?

— Я слышал, у Лиходеевки интереснейшая история, не может быть, чтобы старики не знали каких-нибудь легенд, преданий, связанных с деревушкой.

— Так вы интересуетесь историей Лиходеевки?

— Именно!

— Но извините, я проживаю в ней совсем недавно. Дом достался мне по наследству. Никаких, как вы выражаетесь, легенд и преданий я не знаю.

Легкая ироническая улыбка не сходила с лица молодого человека.

Володя смутился. Почему-то он чувствовал себя перед Недоспасом, который был значительно моложе его, неуверенно, даже ощущал некую робость. Но вместе с тем краевед решил не отступать.

— Неужели вы, живя в Лиходеевке, совершенно незнакомы с ее историей? Никогда не поверю. Вот, скажем, дом, наследником которого вы являетесь. Сколько ему лет? Кем и когда поставлен? Ведь это же чертовски интересно.

— Чертовски… — повторил Недоспас. — Да, действительно чертовски. Конечно, кое-что слышать приходилось…