Алексей Атеев - Псы Вавилона

— Хорошо, — поморщился Фужеров, — расскажите толком.

— Слышали, наверное, про мальчишку. Дней десять назад схоронили. Вроде змеючка его укусила. Я, правда, не верил... Ну ладно. Схоронили мальца, поминки справили... Все честь по чести. А я сильно сомневался: не может змеючка до смерти закусать, да и рана на змеиный укус не похожа. Ладно, думаю, разберемся. И вот мне докладают, будто этот парнишка, как вы выразились, — обернулся милиционер к дяде Косте, — шастает по ночам домой. Думаю, враки, бабские сказки. Понятное дело, поверить трудновато. Раз сказали... два сказали... я в понятие не войду. Кто слухи пускает, а главное, зачем? Может, контрреволюция? Информаторы надежные, зря брехать не станут. Ладно, пошел к Скворцовым. Вижу, явная буза. Сам хозяин сказался больным. Остальные тоже вроде не в себе, но веселые. Мамаша ихняя прямо сияет от радости. Казалось бы, с чего? Спрашиваю — молчат. И даже не это странно. Скотина не кормлена, корова мычит, свинья из загона вырвалась и куда-то сбежала. Собака исчезла, одна цепь валяется на земле. А эти Скворцовы сидят в доме и на хозяйство глаз не кажут. Не могу сие объяснить! Ведь такие рачительные хозяева. Все в дом, все в дом... Как же понять? Может мальчишка из могилы вставать?

— Даже не знаю, — неуверенно произнес Фужеров, — что и сказать. Вообще-то такие случаи известны.

— Были, что ли?!

— Вроде имели место.

— Я так и знал! Еще до революции, пацаном совсем фильму видел в кинематографе. Называется: «Вампиры». Как сейчас помню. Там тоже...

Дядя Костя захохотал:

— Ну, вот и договорились. Конечно, Скворцовы— вампиры. А как же иначе? Иного и быть не может. — Нужно наглядно убедиться, ходит или не ходит, — веско произнес Фужеров. — И тогда расставить все точки над «i».

— Я и сам думал... — озадаченно сказал Хохлов. — да место там больно неудобное. Не спрячешься толком. Плетни эти... Хотя попытать удачу стоит.

— Я могу пойти с вами, — осторожно вымолвил фужеров.

— Идиот, — пробормотал дядя Костя.

— Это кстати, — обрадовался Хохлов. — Сегодняшней ночкой испытаем, кто там шастает. А пойдем, дорогой товарищ ученый, глянем на диспозицию. Произведем, так сказать, рекогносцировку.

Фужеров поднялся.

— Не ходите, куманек. Жалеть потом будете.

— Да ведь интересно, — возразил дяде Косте Фужеров. — Представился случай, о котором я всю жизнь мечтал. Вступить в прямой контакт с инфернальным.

— Ну, как знаете. Не смею удерживать.

— И правильно, — встрял Хохлов. — Они ведь не малое дитя.

Идти к дому Скворцовых пришлось задами. Перепрыгивая через канавы и спотыкаясь о разный хлам, Фужеров несколько поостыл в своем стремлении лицом к лицу встретиться с нечистой силой. До сих пор он не имел никаких дел с властями, а теперь вот поддался на провокацию и дал себя уговорить. Милиционер не производил впечатления умалишенного и вряд ли собирался морочить ему голову, но человек он был простой, хотя употреблял военное словечко «рекогносцировка». И, по необразованности, верил всякой чепухе.

А может, не чепухе?

Хохлов шагал впереди, неукротимый, как Голиаф, сапогами отбрасывая с пути всякую дрянь, и изредка чуть слышно чертыхался.

— Пришли наконец, — сообщил он, обернувшись к Фужерову. — Вон видите плетень? За ним хозяйство Скворцовых. Глядите, на дворе ни души. — Он огляделся. — Спрятаться здесь мудрено.

— Это сейчас, а ночью никто не заметит, — сказал Фужеров. — Кстати, где у них вход в дом?

— Калитка с другой стороны, а дверь — вон она. Если кто и приходит, то только через нее. Не в окно же лезть. Но в потемках разве разберешь... Так и так, что-то делать придется. Я мыслю, все равно точку, как вы выразились, поставить нужно. — Хохлов выразительно похлопал по кобуре с «наганом». И Фужеров еще раз пожалел, что связался с этим человеком.

— Вот тут и схоронимся, — Хохлов указал рукой на закуток между двумя заборами, — самое место подходящее, и дверь входную видно.

— Но ведь в потемках ничего не разберешь.

— Нынче полнолуние. Светло как днем. Если кто сунется, хоть как засечем.

—Так это если в дверь.

— А как же еще?

— Вампиры имеют обыкновение превращаться в летучих мышей.

— Чего?!

— Вы, Кузьма Иванович, хоть понимаете, с чем связываетесь?

— Как это?

— Ну, если действительно сюда ходит оживший мертвец. Это и не человек вовсе, а нежить, исчадие тьмы. Его из «нагана» не прикончишь.

— А как же тогда?

— Существуют различные методики...

— Методики-периодики... — передразнил Хохлов. — Вы что же, любезный, думаете, я с мальчонкой не справлюсь? Э-э, нет! Плохо знаете старого казачину Кузьку Хохла. Я таких орлов обламывал, какие вам и в дурном сне не привидятся. А тут пацан сопливый. И не нужно мне гутарить про мертвяков. Я их столько перевидал, что иному на десять жизней хватит. Сам, бывало, в «штаб Духонина» пачками отправлял. — Он зловеще усмехнулся. — Ладно, чего до поры базары разводить. Главное, увидеть его, а там посмотрим. А покель вертаемся назад. Я, как стемнеет, за вами забегу.

Часов в одиннадцать вечера Хохлов вновь появился. Дядя Костя к тому времени уже храпел, а Фужеров, дожидаясь милиционера, пытался читать при свете керосиновой лампы, и все больше сожалел, что впутался в авантюру.

Дядя Костя пилил своего компаньона весь вечер. Каких только эпитетов — насмешливых, злых и вовсе бессмысленных вроде «рыцарь, лишенный наследства» — не было произнесено, однако Фужеров остался непоколебимым Слово дворянина священно.

Поглумившись еще некоторое время, дядя Костя лег спать.

Хохлов высился на пороге, словно гранитная глыбища. Облаченный в брезентовую плащ-палатку до пят с наброшенным на голову капюшоном, он сам напоминал выходца с того света, пришедшего по чью-то грешную душу.

— Готов? — спросил он. Голос из-под капюшона звучал глухо и сумрачно. Фужеров кивнул.

— Тогда вперед.

Они вышли на улицу. Сумерки сгущались, и Шанхай постепенно погружался во тьму. На редких поселковых фонарях горели тусклые лампочки, дневная жара спала, потянуло прохладой. Атмосфера в поселке менялась в зависимости от направления ветра. Если ветер дул со стороны завода, то над Шанхаем стоял тяжелый удушливый смрад промышленных выбросов, но в этот раз индустриальные ароматы перебивал исконный сельский дух: смесь запахов парного молока, навоза и свежей травы.

— Шагайте за мной тютелька в тютельку, — сказал Хохлов, — а то сверзитесь в буерак. — Они вышли на зады и двинулись вдоль заборов. Милиционер шел медленно, по-медвежьи переваливаясь, но при этом так легко, словно и не было в этом мужичине шести пудов веса. Фужеров, напротив, двигался как-то неуверенно, поминутно спотыкаясь, а один раз и вовсе чуть не упал, не подхвати его вовремя обернувшийся Хохлов.