Руслан Юрьев - Параллели Зазеркалья [litres]

Не так уж много времени, чтобы позабыть что? Обручальное кольцо или теплоту ее влажных губ? Звонкий смех, страстный взгляд, пронизывающий насквозь сердце?

«Отбрось эти мысли! Сейчас же! Не думай об этом. Не надо. Позже. Но…Я хочу… Хочу нырнуть в эти воспоминания. Пускай это без толку, но, с другой стороны, тогда все и началось».

Что? Что началось?

Об этом – позже. А сейчас я хочу ощутить ее аромат ранним утром. Аромат ее сосков, ее тела. Разметавшиеся на подушке волосы, пахнущие дурманом, фимиам, который можно втянуть в себя. Заспанные глаза, как два салатовых, с голубоватым оттенком янтаря, и слабая улыбка. Красивые плечи, сексуальные руки с длинными, ровными пальцами, которыми она ласково и нежно проводила по моим волосам. Ксения… Потом я касался твоей щеки, и ты прижималась щекой к моей ладони.

Я смотрел в глубь твоих глаз и не мог осознать – сон это или все же наяву? Сплю я или проснулся? Хотя это было не важно. Я прижимал свои губы к твоим. Один нежный поцелуй, вызывающий трепет. Поцелуй в полусне, но наполненный огромной силой и желанием.

Уголок твоих губ тянется вверх, ты снова улыбаешься. На щеке образовалась небольшая ямочка. Янтарь твоих глаз наполнился ярким блеском. Я хочу тебя и весь этот блеск! Подвигаюсь еще ближе к тебе, к твоему теплому телу. Ты дышишь утренней, только что рожденной пылкостью. Ты пахнешь всем самым прекрасным, что окружало меня в жизни с самого детства. Я даже улавливаю аромат парного молока на твоей упругой шее. Еще один поцелуй, но более долгий. Слюна с твоих губ похожа на мед. Ты тянешь меня к себе, и я ощущаю, как ты пробежалась своим жгучим языком по моей ушной раковине и шее. Я чувствую твое жаркое дыхание и ныряю в него. Ты обнимаешь меня, царапая игриво своими ухоженными ноготками мою спину. Я хватаю тебя за твои нежные плечи, даже грубовато, как мне показалось , но с огромной любовью, и прижаю к себе. К этому времени мы уже оба в чем мать родила, и перед тем, как я оказался в тебе, я слышу твой слабый шепот. Этот шепот, переходящий в стон экстаза, содержит в себе одно слово, но именно это слово породило желание, как молния порождает гром. Желание, существующее вне времени, неподвластное никакой стихии, кроме любви. Мне никогда этого не забыть.

«Любимый», – шепчешь ты, и твои очи взрываются огнем. Блеск твоих глаз стал пламенем, и наши поцелуи переросли в страстный секс. Дождь барабанит за окном, а мы наслаждаемся друг другом. Время остановилось. Ведь оно существует только тогда, когда есть заботы. Я собираю нектар с твоих розовых губ, и он превращается в мед на моих. Наши глаза встречается на мгновение, приближается кульминация. По мере ее приближения мед становится слаще. И вот, наконец, это чувство, оно прорывается наружу сквозь плоть и каждую клеточку. Из твоих уст вырывается стон, и хотя гром за окном заглушает его, я все равно слышу нежные ноты. Тепло, потом электрический разряд, пробегающий по всему телу. Мириады ярких звезд вспыхивают в твоих глазах на доли секунды. Потом мы откидываемся каждый на свою сторону кровати. Я слышу, как твое дыхание приходит в норму.

Дождь продолжал неугомонно барабанить по окну, он даже усилился. Вода, стекающая потоком по карнизам, издавала приятное журчание. Какое-то время мы просто лежали молча, думая о своем. Потом я повернул голову и посмотрел на тебя. Но ты опередила меня своим взглядом. Я всмотрелся – он все еще оставался там, в твоих прекрасных глазах.

– Доброе утро, – донеслись до меня из далекого далека твои слова.

– Доброе утро, – вторил я тебе пересохшими от сладкого меда губами.

Потом ты потянулась ко мне, вновь накрывая своим неисчерпаемым ароматом, и чмокнула в губы.

Он все еще оставался там…

– Я – в душ, – бросила ты и откинула одеяло.

Перед тем как накинуть халат, ты помедлила. Я любовался твоей красивой талией и розовыми ягодицами. Только что прожитые с тобой мгновения завораживали меня, томили неистовой усладой.

Он все еще оставался там…

Иногда так приятно пережить все только что случившееся в своем разуме, заново воспроизвести в мельчайших деталях. Я так и сделал – прокрутил в голове весь процесс нашего пробуждения этим утром.

Аромат твоего нежного тела, трепет твоих сладких губ.

Раскат. Гром. Дождь, стучащий в окно.

Он все еще оставался там, в твоих глазах.

Именно. Изгибы твоего тела, перед тем как ты ушла в душ. Это было прекрасно. И он все еще оставался там – тот блеск, который я увидел в тебе до всего этого, он все еще присутствовал, он не исчез никуда!

Замечательно. Стакан, наполненный страстью, не иссяк от одного глотка, но он и должен быть бездонным.

В ванной полилась вода. Плеск смешался со звуком дождя. Я прикрыл глаза. Было так спокойно на душе. Благодарил про себя судьбу за то, что повстречал тебя тем летним вечером. И за то, что мы соединились узами брака. Вилла недалеко от моря, и мы в ней, как кудесники любви, творим страстные деяния в сладких грезах. Все отлично! Сейчас ворвусь к ней в ванную, и мы опять займемся любовью, хотя она, наверное, закрыла дверь, как всегда. Да и пора уже по делам, я и так опаздываю.

Лежа в кровати, я продолжал копаться в своих приятных мыслях, приятных потому, что ты была в них. Трудно было представить, что все может испортиться и пойти наперекосяк.

Дверь открылась, и ты показалась, окутанная паром, как ангел в кипении белых облаков. Проплыла в пространстве ко мне, оставляя за собой влажный след, блестевший, как хвост кометы Галлея. На тебе был сатиновый халат, который не смог спрятать красоту твоего тела, наоборот, он подчеркивал ее. Ты сказала, что пойдешь приготовить кофе на кухню, и спросила, не опаздываю ли я.

– Нет проблем, это же моя компания. Но я скоро иду, только обдумаю кое-что.

Ты ушла, я остался в кровати, а дождь продолжал настукивать в окно непонятные ритмы. В середине весны часто выпадают осадки, и это был один из тех «мокрых», как ты выражалась, дней. Ты не любила дождь, а мне он нравился, по крайней, мере, тогда. Я быстренько принял душ и уже почти оделся, когда услышал твой голос, который доносился с первого этажа.

– Горничная опять оставила твою рубашку на стуле в гостиной, наверное, она не успела высохнуть.

– Ну и ладно, – ответил я, – пускай висит себе там, не мешает же.

– Я все-таки ее уберу, а то портит весь вид.

Я не ответил, полагая, что это лишнее. Одевшись, брызнул на себя туалетной водой – последний штрих. Глянул в зеркало и, ухмыльнувшись, спустился по мраморным ступенькам лестницы на первый этаж, в кухню.

Прокрутив последние мгновения своего безоблачного бытия, Максим уловил какие-то неприятные странные помехи, что удивило его, ведь все было отлично этим утром. Но что-то бесформенное все же побеспокоило его на какое-то мгновение. Как в цирке с акробатом.