Наталья Тимошенко - Игра с огнем

Костя прикурил сигарету, глубоко затянулся и поднял голову вверх, выпуская струйку сизого дыма. Вытащил из того же кармана мобильный телефон, поставленный на беззвучный режим. Конечно, шесть пропущенных от Вики, он же обещал приехать к ней сегодня. То, что не приедет, Костя решил еще днем, когда понял, что коньяка хочет гораздо сильнее, а Вика всегда пилила его, когда он приезжал к ней в легком подпитии. Надо бы позвонить ей, благо теперь у него есть такая прекрасная отмазка, почему он пропустил «свидание».

В отличие от Вики, страстно стремящейся замуж, Костя считал, что ему жениться пока рано. Не то чтобы он надеялся еще погулять, он и не гулял-то особо, но внутренний барьер на штамп в паспорте стоял высокий и прочный. Вике только дай волю, она тут же нарожает такую же ораву детей, какая была в его семье. И опять придется всем делиться, все лучшее детям и тому подобное. Вика вкусно готовила, была хороша в постели, редко обижалась и быстро отходила, и он не хотел ее ни с кем делить.

Максим стоял в темном углу небольшой кухни, стараясь не мешать полицейским, но видеть гостиную и распростертое на полу тело убитой женщины. Поскольку он его обнаружил, следователь Александр Семенович Первушин первым делом опросил его. Максим подозревал, что Дима рассказал следователю о его бывшей профессии, поскольку и после короткого допроса уйти его не попросили.

Убитую женщину звали Мариной Петровной Соболевой, и она работала в местной школе учительницей русского языка. Максиму даже казалось, что он слышал это имя от Яны. Возможно, она была ее преподавательницей. Опознал ее участковый, он же сказал, что Соболева была пьяницей, периодически кодировалась и с такой же периодичностью снова срывалась. Летом даже проходила лечение в Алексеевске по какой-то благотворительной программе. Это в некоторой степени объясняло, что Инга Подгородцева могла здесь делать: деньги на эту программу дала как раз она, она же и курировала тех горожан, кто по ней лечился. Подробности еще предстояло выяснить.

Однако даже если Инга Подгородцева приехала проведать свою подопечную, это никак не объясняло ни почему смерть Соболевой напоминает ритуальное убийство или самоубийство, ни куда делась сама Инга. Если патологоанатом не ошибся, то время смерти Марины совпадает со временем, когда к ней приехала Инга. Что здесь произошло? Они поссорились, Инга ее убила и решила замести следы, обставив все как ритуал? Нет, тогда она не бросила бы машину во дворе. Зашла в дом и увидела, что Марина мертва? Вызвала бы «скорую помощь». Не могла же она так испугаться, что бросила машину и убежала. Да и куда? Домой-то она так и не вернулась. Или же, если допустить, что Марину на самом деле убили, то Инга могла застать убийцу на месте преступления. И тогда либо она сбежала и где-то прячется, боясь выйти, либо… ее уже тоже нет в живых. Последний вариант казался самым скверным. Но даже если так, то кто весь день поддерживал огонь в печи? Ведь угли еще теплые. Кто-то должен был подкладывать дрова, иначе они давно сгорели бы. Убийца расправился с обеими жертвами и вернулся сюда? Зачем? Да и глупо, его могли застать здесь.

Вопросов было гораздо больше, чем ответов, а картинка никак не желала становиться чуть более понятной. Ему пришлось рассказать следователю о том, что мэр попросил его найти исчезнувшую жену. Теперь скрывать это было уже невозможно и бессмысленно. По лицу Первушина Максим понял, что стоящая во дворе машина мэрской жены огорчает его гораздо сильнее, чем труп в гостиной. Дима шепнул ему, что Первушин и Подгородцев открыто не конфликтуют, но их взаимная нелюбовь давно ни для кого не секрет.

После того, как патологоанатом закончил с осмотром тела, Первушин велел Максиму и Диме осмотреть дом, «ничего не лапая без надобности», чем они и занялись. При более тщательном осмотре дом Соболевой выглядел гораздо лучше, чем показался вначале. В нем было две комнаты, одна — гостиная — где и нашли тело, вторая — спальня, чуть поменьше. Обе обставлены не самой новой, но и не разваленной мебелью. Жила Марина Соболева одна, хотя у нее наверняка часто бывали гости. В спальне царил легкий беспорядок, какой обычно оставляют люди, не утруждающие себя ежедневным застиланием кровати и протиранием пыли.

На небольшом письменном столе лежала стопка ученических тетрадок. Видимо, Марина Петровна взяла их на дом, но так и не успела отнести на работу. Максим быстро просмотрел стопку, но тетрадей Яниного класса не нашел.

Современная, хоть и не дорогая, российского производства, бытовая техника на кухне дополняла картину. В холодильнике осталась кое-какая еда. В основном овощи и то мясо, которое не требует приготовления, достаточно просто снять прозрачную упаковку, и даже резать не требуется. Видимо, готовить погибшая, как и убирать, тоже не любила.

Немного выбивалось из этой картины только мусорное ведро. Точнее, шкаф под мойкой, где его обычно хранят. Едва открыв его, Дима увидел батарею разнообразных пустых бутылок: здесь были бутылки и от дорогущей водки и коньяка и те, которые продают в местном магазине меньше чем за сотню под названием «Вино плодово-ягодное».

— У нашей дамочки, похоже, была вечеринка, — громко прокомментировал Дима, поскольку Максим в этот момент все еще возился в спальне. — Это объясняет и цветы. Как думаешь, может, у нее был какой-то праздник, где все и произошло?

— Едва ли. Цветы уже засохли, значит, стоят давно.

Максим появился на пороге кухни, мельком взглянул на бутылки.

— Скорее, похоже на то, что они собирались не один день, их просто никто не выбрасывал. Возможно, иногда у хозяйки были деньги на более дорогой алкоголь, а иногда она пила то, что подешевле. Или же зависело от того, кто был в гостях.

— Что стало с этим миром? — покачал головой Дима. — Учительница — и алкоголичка.

— Можно подумать, раньше такого не было, — хмыкнул Максим.

Дима ненадолго задумался, а затем согласно кивнул.

— Что ты нашел в спальне?

— Ничего интересного, — вздохнул Максим. — Из литературы вообще только учебники и методички, немного классики. Никаких книг по эзотерике, если ты об этом.

Дима снова кивнул.

— Не понимаю, что за странный круг возле тела. Ирина говорит, что он недавнишний, не старый. Значит, лежит она в нем не просто так.

Максим не успел ответить, поскольку в кармане завибрировал телефон. Да и ответить ему, собственно, было нечего. Увидев имя дочери на экране, он торопливо вышел сначала в коридор, а затем и на порог, где все еще курил, глядя в темноту, патологоанатом Костя.

— Да, Ян.

— Пап, а ты скоро вернешься? — по голосу Яны было совершенно непонятно, какой именно ответ понравится ей больше.