Наталья Тимошенко - Игра с огнем

Максиму казалось маловероятным, что Инга навещала Соболеву как подопечную. Если бы она забегала на минуточку, вряд ли стала бы загонять машину во двор. Да и сумочки они не нашли. Скорее всего, она прихватила ее с собой.

— Инга могла стать невольным свидетелем убийства, — наконец осторожно заметил Максим. — Возможно, все же стоит объявить ее в розыск?

Мэр медленно отхлебнул из стакана, поставил его на стол и добрый десяток секунд разглядывал своего посетителя.

— Давайте смотреть правде в глаза, Максим Александрович, — наконец сказал он. — Если моя жена действительно стала свидетелем убийства, то она и сама, скорее всего, давно мертва. Если скрылась в лесу по какой-то другой причине, то вернется самостоятельно. Инга хорошо знает эти места, не заблудится. Срочно объявлять ее в розыск и полоскать мое имя в некрасивой истории нет ни единой причины.

— А если она ранена и не может выйти? — не сдавался Максим.

Мэр снова задумался, а затем кивнул.

— Даю вам еще один день. Если за этот день вы ее не найдете, тогда объявим в розыск.

Слабое утешение на его взгляд. Если Инга Подгородцева где-то в лесу, одна, ранена, каждый час может быть на счету. Предложение объявить Ингу в розыск как потенциального убийцу или свидетеля следователь отвергнет еще в тот момент, как Максим это предложит. Не пойдет он против Подгородцева. А тому важнее свое имя и репутация, чем жена. И кто он такой, чтобы настаивать?

— Тогда у меня к вам будет просьба. Точнее даже две.

— Слушаю вас.

— Мне нужна выписка со счетов вашей жены, чтобы понять, где и когда она платила картой в последний раз. И потребуйте у мобильного оператора распечатку ее звонков, заодно попросите отследить мобильный телефон. Если Инга в лесу, вряд ли его найдут, но если где-то в городе, то есть шансы. А у меня нет никаких полномочий требовать это.

На это мэр возражать не стал, заверив, что займется его просьбой с самого утра.

Так и получилось, что домой Максим добрался только в седьмом часу. На обеденном столе его ждал заботливо прикрытый полотенцем ужин, но есть сил не было. Хотелось только одного: спать. Максим позволил себе скинуть одежду по дороге от двери комнаты до кровати и завалиться в постель, не умывшись. Отвыкший от ночных дежурств организм требовал плюнуть на все эти условности.

Шестнадцать лет назад, когда они с Варей только поженились и были молодыми двадцатилетними студентами, они часто возвращались домой под утро. Максим ложился спать, а Варя ворчала о тяжелой женской доле, не позволяющей девушкам не умываться: к утру лицо распухнет от несмытой косметики. И даже с появлением Яны их жизнь мало изменилась. На выходные они отдавали ее бабушкам и дедушкам, а сами встречались с друзьями. Пожалуй, по-настоящему семейными людьми они почувствовали себя только с появлением Мишки.

Ночью Яне удалось вернуться домой раньше отца, поэтому о ее вылазке он не узнал. Во сколько вернулся он, Яна даже предположить не могла, поскольку, добравшись до кровати, уснула крепко и без сновидений. Утром она продрала глаза с огромным трудом, однако это было довольно типично для нее, поэтому никаких подозрений у отца не возникло.

Еще до начала первого урока Ваня объявил Артуру, что был ночью на пожарище и никакого призрака не видел, на что тот только пожал плечами, заявив, что его право не верить. Наверное, это больше всего и бесило Ваню: Артур никогда не доказывал свое мнение с пеной у рта, однако ему все равно всегда верили. О том, что кого-то видела в темноте, Яна так никому и не сказала. Доказательств у нее не было, еще сочтут впечатлительной дурочкой. Или того хуже — фантазеркой, как Артура.

Школьный день прошел как обычно, зато после уроков, едва закинув рюкзак с учебниками домой, Яна засобиралась снова уходить: Елизавета Николаевна, встретив ее в школьном коридоре, напомнила, что ее вчерашнее предложение в силе, и она ждет Яну сегодня в четыре часа у себя дома.

— Ты куда это? — удивился отец, увидев ее на пороге.

Он как раз выходил из машины, вернувшись откуда-то, и Яне не удалось ускользнуть незамеченной.

— Гулять, — отмахнулась она.

— С Алисой?

Яну раздражала эта его привычка всегда выспрашивать, куда и с кем она идет. В конце концов, ей пятнадцать лет! Она уже не несмышленый детсадовец. Однако всегда — ну, почти — отвечала честно.

— Меня наша учительница английского позвала к себе. Поможет перекрасить волосы.

Отец улыбнулся.

— О, это прекрасная новость! Я хотел предложить тебе в субботу съездить в Алексеевск, в какой-нибудь салон, но до субботы еще далеко. Что ты хочешь на ужин?

— А что у нас есть?

— Могу запечь твои любимые ребрышки.

Яна тоже расплылась в улыбке. Все-таки он у нее классный. И готовит вкусно, далеко не каждый мужчина так может. С другим отцом ей наверняка приходилось бы питаться сосисками и жареной картошкой.

Чмокнув его в щеку, Яна пообещала вернуться не позже семи и направилась к дому учительницы. Та жила не так далеко от них, если сократить дорогу через городской парк. Осенью не слишком ухоженные дорожки размывало дождями, и пройти по ним можно было только в резиновых сапогах, но в этом году погода стояла довольно сухая, поэтому Яна решилась свернуть в парк. Летом здесь обычно было шумно, гуляли с колясками мамочки, шуршали на газоне детишки постарше. Старухи, которые жили в квартирах и не имели огорода, группами сидели на лавках, обсуждая последние новости. Молодежь Яниного возраста здесь собиралась редко, предпочитая парку опушку леса за домом лесника. Тот хотя бы скрывал их от многочисленных любителей поучать. Зато те, кому было уже около двадцати и кто научился не обращать внимания на ворчливых старух, обычно занимали дальнюю лавочку и весело галдели.

Однако сейчас в парке было тихо. Малышей увели на дневной сон, старухи смотрели сериалы дома, а молодежь либо работала, либо училась. До четырех оставалось прилично времени, поэтому Яна шла неторопливо, с удивлением разглядывая мелкие белые цветы на некоторых деревьях. Она еще вчера заметила распустившуюся сирень в их дворе. Оказывается, аномалия коснулась и других растений. А вот поди ж ты, и вдоль пруда распустились маргаритки. Как будто на улице май, а не октябрь! Но при этом ни на одной ветке она не заметила даже самого захудалого воробья, щебет которых всегда наполнял парк. Яна слышала по телевизору о странной эпидемии среди ворон, но не думала, что та задела и других пернатых. Она никогда не была сильна в биологии, поэтому не знала, могут ли одни виды птиц передавать смертельные болезни другим.

Однажды на уроке географии Колченогая рассказывала, что климат Лесного разительно отличается от близлежащих городов и деревень, поскольку на него влияет лес вокруг и близость болота, но подобных аномалий Яна не могла припомнить, хотя жила здесь уже пять лет.