Стивен Кинг - Будет кровь [сборник litres]

Да, вот оно снова: знакомое чувство, гложущее изнутри. Он вспомнил о своей последней катастрофической попытке написать роман, когда не спал по ночам, мысленно переписывая те жалкие несколько абзацев, которые ему удавалось выжать из себя за день, – расковыривая работу, как подсохшую болячку, пока она не начинала кровоточить.

Прекрати. Так было раньше. А теперь все иначе. Смотри этот чертов прогноз погоды.

Но это был не прогноз: на канале «Погода» не привечают подобного минимализма. Это была настоящая опера, исполненная трагизма, погибели и уныния. Дрю никогда не понимал страсти Люси к телевизионным прогнозам погоды, где работали, с его точки зрения, сплошные фрики. Как бы в подтверждение его мыслей, теперь они стали давать человеческие имена не только ураганам, но и самым обычным бурям. Ту бурю, о которой предупреждала его продавщица и о которой так беспокоилась его жена, окрестили «Пьером». Более глупого имени для бури не придумаешь при всем желании. Она шла из канадской провинции Саскачеван, то есть с северо-востока (а значит, девица с гвоздем в губе явно гнала пургу: никакой это не северяк, а северо-восточняк), и должна была добраться до ТР-90 предположительно завтра после полудня или ближе к вечеру. Ожидался штормовой ветер со скоростью сорок миль в час, с возможными порывами до шестидесяти пяти.

– Возможно, вы думаете, что это не так уж и страшно, – говорил нынешний метеофрик, молодой человек с модной порослью на подбородке, при виде которой у Дрю заболели глаза. Мистер Поросль был поэтом Апокалипсиса по имени «Пьер» и изъяснялся если не пятистопным ямбом, то близко к тому. – Но следует помнить, что при таких передвижениях холодного фронта температура падает радикально . Не просто падает, а рушится с грохотом. Дождь грозит обернуться мокрым снегом, и водителям на севере Новой Англии следует быть осторожными. Не исключена гололедица на дорогах.

Может быть, все-таки стоит поехать домой , подумал Дрю.

Однако теперь его здесь держала не только книга. При одной мысли о предстоящей поездке по хреновой дороге, да еще в таком выжатом состоянии, ему делалось дурно. Но допустим, он все же поедет, благополучно минует хреновую дорогу и доберется до какого-то подобия цивилизации. Что дальше? Вперед, по шоссе I-95, попивая сироп от кашля с немалым содержанием спирта?

– И самое главное, – продолжал разглагольствовать поросший метеофрик, – наш малыш «Пьер» столкнется с антициклоном , фронтом высокого давления, идущим с востока . Весьма необычный феномен. Это значит, что наши друзья к северу от Бостона дня на три, не меньше, окажутся в самой гуще того, что старые янки называют лютым ветродуем.

Ветродуй? А ты наплюй! – подумал Дрю, выставив средний палец.

Чуть позже, после того, как он весь изворочался, безуспешно пытаясь вздремнуть, позвонила Люси.

– Слушайте меня, мистер. – Он ненавидел, когда она так его называла. Это «мистер» резало слух, как скрип ногтя по классной доске. – Прогнозы становятся все мрачнее. Немедленно возвращайся домой.

– Люси, это всего лишь буря, а не ядерная война.

– Тебе надо вернуться, пока есть возможность.

Он решил, что с него хватит.

– Нет. Мне надо остаться.

– Ты дурак, – сказала Люси и впервые на его памяти бросила трубку.

Следующим утром Дрю сразу, как только проснулся, включил телевизор, уже настроенный на канал с прогнозом погоды, и подумал: Как пес возвращается на блевотину свою, так глупый повторяет глупость свою [33] Притчи 26:11. .

Он надеялся услышать, что осенняя буря по имени «Пьер» сменила курс. Не сменила. Его собственное самочувствие тоже не изменилось. Хуже не стало, но и лучше тоже. Он позвонил Люси и попал на автоответчик. Возможно, она была занята срочной работой; возможно, просто не хотела с ним разговаривать. В любом случае Дрю не особо расстроился. Да, жена на него злилась, но злость пройдет; семьи с пятнадцатилетним стажем не рушатся из-за какой-то осенней бури. И уж тем более из-за бури по имени «Пьер».

Дрю пожарил яичницу из двух яиц, но съел лишь половину. Желудок явно давал понять, что продолжение трапезы грозит насильственным извержением. Он выкинул недоеденную яичницу в мусорное ведро, сел за ноутбук и открыл текущий документ (БИТТЕР-РИВЕР #3). Перешел в конец файла, на секунду завис, глядя на белое поле под мигающим курсором, и принялся заполнять пустоту. Первый час-полтора работа шла очень даже неплохо, а потом приключилась беда. Проблема возникла из-за кресел-качалок, на которых шериф Аверилл и его трое помощников должны были сидеть во дворе перед зданием городской тюрьмы.

Им надо было сидеть на виду, чтобы их видели все: и горожане, и головорезы, нанятые Диком Прескоттом, – на этом строился весь хитроумный план, придуманный Авериллом, чтобы вывезти младшего Прескотта из Биттер-Ривер под носом у вооруженных бандитов, нанятых для того, чтобы ему помешать. Все должны видеть стражей закона, и особенно – второго помощника Кэла Ханта, который был примерно одного роста и одной комплекции с Прескоттом-младшим.

Ханта нарядили в красочное мексиканское серапе и широкополую шляпу, украшенную серебряными кончо. Поля шляпы скрывали его лицо. Это было важно. Серапе и шляпа не принадлежали помощнику шерифа Ханту; он возмущался, что в таком наряде чувствует себя дураком. Шерифа Аверилла это не волновало. Ему было нужно, чтобы люди Прескотта видели только одежду, а не человека, скрытого под одеждой.

Все хорошо. Повествование мчится на всех парах. А потом приключилась беда.

– Ладно, – сказал шериф Аверилл своим помощникам. – Пора выйти проветриться. Пусть на нас смотрят все, кто пожелает. Ханк, захвати-ка бутылку. Я хочу, чтобы эти парни на крышах хорошо разглядели, как тупица-шериф надирается на ночь глядя в компании таких же тупиц-помощников.

– А мне обязательно нужно напяливать эту шляпу? – почти простонал Кэл Хант. – Если меня в ней увидят, я не переживу позора!

– Главное, чтобы ты пережил эту ночь, – сказал ему Аверилл. – Все, пора выходить. Тащите на улицу кресла-качалки, и

Именно на этом месте Дрю остановился, представив себе картину: три кресла-качалки в крошечной конторе шерифа в крошечном городке под названием Биттер-Ривер. Нет, не три, а четыре кресла-качалки, потому что самому Авериллу тоже надо на чем-то сидеть. Полный абсурд, даже почище, чем широкополая, закрывающая все лицо шляпа, которую пришлось напялить бедняге Кэлу Ханту. И вовсе не потому, что четыре кресла-качалки заполнят всю чертову комнату. Сама идея о креслах-качалках была совершенно несовместима с образом сотрудников правоохранительных органов, даже в маленьком городке на Диком Западе. Люди будут смеяться. Дрю стер конец фразы и посмотрел на то, что осталось.