Дмитрий Видинеев - Паразит Бу-Ка

– Это всё не по-настоящему! – словно бы из другой вселенной донёсся голос Риты.

Макар вспомнил, что дал ей слово, что не подведёт. Он закричал мысленно: «Это всё не по-настоящему!» И услышал собственный голос, в котором твёрдость граничила с паникой.

Демон указал на ещё один дверной проём.

– Гейси там! Пойдём, не мешкай!

Снова чей-то хохот, затем свирепый рык. Под ногами зачавкало, и Макар с ужасом увидел, что пол превратился в кровавый ковёр из оторванных человеческих конечностей и голов. Растерзанные руки и ноги дёргались, сгибались и разгибались в суставах, головы клацали зубами, гримасничали. Из стен начали выдавливаться распотрошённые тела, потолок всколыхнулся и устремился ввысь, в чёрное бездонное пространство.

– Не останавливайся! – резкий голос Риты.

Макар шёл вслед за демоном, чувствуя, что ноги вот-вот подкосятся, и он рухнет в мешанину из окровавленных конечностей и голов. Лишь огромным усилием воли он заставлял себя делать очередной шаг, да и обещание «я не подведу» ещё теплилось в сознании.

– Уже рядом! – подсказала Рита.

Её голос помогал, он был частичкой нормальности во всём этом кошмаре. Макар держался за него, как за путеводную нить.

Пространство взревело, и сквозь этот рёв пробивался хохот, стоны, грязные ругательства. В оконных проёмах вздувались красные пузыри, испещрённые жирными кровеносными сосудами. Стены дрожали, из них продолжали выдавливаться и падать расчленённые торсы с рваными дырами в животах, из которых вываливались кишки. По кровавой мешанине на полу теперь ползали и извивались твари, похожие на толстых трупных червей.

«Это всё в моей голове!» – в очередной раз напомнил себе Макар, отчаянно желая, чтобы весь этот кошмар немедленно прекратился. Его трясло, сердце, казалось, колотилось не только в груди, но и в голове, в горле, да и где-то снаружи, в ревущем пространстве.

– Вот он, Гейси! Вот эта тварь! – голос Риты походил на серебристый звон колокольчика.

Макар увидел среди месива из окровавленных конечностей полусферу, будто бы состоящую из переплетённых окаменевших корней. Чиркнула зажигалка в руке Риты-демона, а в руке Макара загорелся мини факел.

– Приготовься! Действуем быстро!

Рита приложила к сфере ладонь, отметина за запястье загорелась, словно на угли дыхнуло ветром, и разразилась энергетическим импульсом. Панцирь захрустел и распался на несколько частей, а через мгновение галлюцинации рассеялись, перед взором Макара предстало обычное помещение с голыми стенами.

А ещё он увидел Гейси.

Ярко красного цвета паразит был похож на какую-то доисторическую рыбину, с короткими мощными лапами. Тварь сразу же начала разворачиваться, расправляться, но Рита времени зря не теряла: вылила на чудовище жидкость для розжига. Макар тоже не подкачал – ткнул факелом, и Гейси вспыхнул, завизжал.

– Всё, бежим отсюда! – крикнула Рита.

Они выскочили в соседнее помещение, а горящий паразит принялся носиться по комнате, натыкаясь на стены и оставляя за собой полыхающие сгустки, похожие на мазутные. В очередной раз, врезавшись в стену, Гейси конвульсивно задёргался и затих, догорая.

– Ты как? – участливо осведомилась Рита.

– Нормально, – прохрипел Макар. – Но мне нужно присесть.

И его тут же стошнило. Он долго стоял, уперев руки в стену, прежде чем желудок успокоился, а в голове прояснилось.

– Меня Валерия допустила к Гейси месяца через три, – заявила Рита. – А ты в первый же день сунулся. Сам напросился.

– И я не жалею, – буркнул Макар упрямо.

Они вернулись в конец коридора, где их дожидался Лыба. Сели на пол, прислонившись к стенке. Макар чувствовал, как учащённый пульс постепенно входит в норму, а внутренняя дрожь сходит на нет.

– Я как будто в аду побывал, – выдохнул он и издал нервный смешок. – Но знаешь, Рит, это было даже интересно.

– Ты просто храбришься, – она слегка толкнула его плечом. – И кстати, ты впервые назвал меня по имени. Большой прогресс.

Макар засмеялся, и Рита поддержала его смех. Успокоившись, он посмотрел на неё с восхищением.

– И ты в одиночку убиваешь этих тварей? Каждый божий день?

– Я привыкла, – дёрнула плечами Рита. – Хотя нет, вру, к такому вряд ли можно привыкнуть, но я научилась настраиваться. Это как набирать в лёгкие побольше воздуха, прежде чем в воду нырнуть. Ты научишься.

– А все эти кошмары, что мы видели…

– Мы с тобой видели разные кошмары, – сказала Рита. – Эти ужасы… не знаю, наверное, они из подсознания вылезают, из каких-то потайных тёмных комнат, где копятся день за днём.

– Я видел… – начал Макар.

– Стоп! – прервала его Рита. – Даже знать не хочу! И тебе о своих глюках я тоже рассказывать не стану. Пускай это остаётся чем-то личным, ладушки?

Макар согласился:

– Ладушки.

– Ла-душ-ки, – повторил Либа с таким видом, словно пытался оценить это слово на вкус.

– Наши планы на сегодня остаются в силе? – Рита взглянула на Макара сурово, мол, не слишком ли перепугался, боец? Готов к очередным подвигам?

– Конечно, в силе, – кивнул Макар. Он оклемался, хотя и оставался ещё неприятный осадок после знакомства с Гейси. А когда поднялся, взял биту, почувствовал себя намного уверенней.

Рита нацепила рюкзак, бросила взгляд на наручные часы.

– Так. Уже полтретьего. Скоро пугала начнут пробуждаться. А у нас по планам – четырнадцатиэтажка. Экскурсия продолжается!

Она настолько лучезарно улыбнулась, что Макар временно забыл о пережитых только что кошмарах.

Четырнадцатиэтажный дом, который Рита оценила, как подходящий, находился совсем рядом со школой. Возле подъезда дремал пугало, во дворе десяток головастиков сидели на земле с закрытыми глазами и что-то мелодично бормотали. Рита объяснила, что это что-то вроде медитации, некоторые головастики так делают. Лыба назвал их «мудрыми», причём это слово далось ему на удивление легко. Над мудрыми парил светляк ярко жёлтого цвета и почему он жёлтый, не знала даже Рита.

Зайдя в подъезд, Макар снова предложил ей понести рюкзак, и она опять отказалась, сказав, что чувствует себя не в своей тарелке, когда его нет за спиной.

Подъём на четырнадцатый этаж оказался настоящим испытанием для ног, по крайней мере, для ног Макара. Но вот бесконечные ступеньки остались позади. Поднялись на крышу. Подойдя к парапету, Макар обвёл взглядом пространство. У него создалось впечатление, что он смотрит не на город, а на громадный макет. Лишь деревья и кустарники добавляли жизни. Впрочем, это впечатление не было удручающим, напротив, во всей этой строгой аккуратности он видел своеобразную красоту. Макар сравнивал город из своего слоя и этот город, и последний в его глазах выигрывал.