Джаспер ДеВитт - Пациент

«Джо» поднял взгляд, едва я вошел в палату. При виде того, что это я, на лице его прорезалась обычная кривоватая улыбочка, словно с момента моей безуспешной попытки освободить его ничего ровным счетом и не произошло. Когда он заговорил, в голосе его звучала та же скрипучая хрипотца, которую «Джо» подпускал, притворяясь, будто он в здравом уме.

– Так-так-так, давненько не виделись, док!

– Хватит придуриваться! – рявкнул я на него. – Кто ты?

– Кто я? Надо же, а она здорово промыла вам мозги, как я погляжу! Я ведь уже говорил: я абсолютно здоровый человек, которого они используют для чудовищ…

– Не смей, бл…! – гаркнул я. – Я только что был в доме настоящего Джо! Видел, что там, в стене. Спрашиваю еще раз: я знаю, что ты не человек; так что ты на самом деле ?

Все никак не решусь изложить дальнейшее так, как я это запомнил. Я годами пытался убедить себя – всеми средствами, доступными профессиональному психиатру, – что оставшееся в памяти является лишь плодом моего воображения. Тем не менее воспоминания упорно остаются теми же самыми, не изменяясь ни на йоту. Следовательно, если сейчас моя основная задача – предостеречь вас от серьезной опасности, то я чувствую себя обязанным предупредить, что вынужден отнестись к испытанному тогда как к заслуживающему доверия и изложить все, как помню, даже если мне куда спокойней делать вид, будто на меня просто нашло временное помешательство.

«Джо» надолго уставился на меня. Моя осведомленность оказалась тем достижением, которого он явно не ожидал. Потом он встал, повернулся ко мне и широко раскинул руки, которые вылезли из рукавов. И тут в запястьях этих раскинутых и выставленных на мое обозрение рук стали сами собой открываться мокрые красные раны – кожа раздавалась медленно, словно по волшебству. Но заструилась из них не кровь – это была масса копошащихся, извивающихся, прожорливых личинок. Его улыбка стала еще шире и все продолжала расширяться, пока щеки не прорвались и не превратились в какую-то окровавленную дыру вроде ротового отверстия пиявки. Под ногами у него начала скапливаться мерзкая, ядовито-желтая лужа с какими-то алыми прожилками, плавающими в самой ее гуще. Ноги и торс на глазах вытягивались, пока он башней не навис надо мной, таращась сверху вниз со злобным кошмарным весельем.

Когда Тварь, которая называла себя «Джо», опять открыла свою пасть, с обнажившихся десен закапала кровь, и она расхохоталась тем самым хлюпающим, гнилым, больше похожим на отрывистое сопение смехом из моих ночных кошмаров.

– Паркер… детка моя, – протянула Тварь искаженной, омерзительной пародией на голос моей матери. – Помоги мне!

На миг меня парализовал страх. Окажись я послабее, не посмотри собственными глазами на тот маленький череп и тонкие кости в стене и не знай того, что узнал днем ранее, то таким бы и остался. Выбежал бы из палаты, что-то неразборчиво бормоча, только чтобы самому вскоре оказаться привязанным к каталке. Но годы, обремененные тяжким грузом вины и подогретые тихо кипящим праведным гневом, сделали свое дело, и я знал в тот миг, что бояться твари – значит дать ей то, чего она больше всего хочет. А я не смог бы, никогда не стал бы оказывать ей такого благодеяния. Мой страх превратился в раскаленную добела ярость, и я плюнул прямо в безобразную, злобно ухмыляющуюся рожу Твари, называющей себя «Джо».

– Хрен тебе! Ты разговариваешь, как моя мама, потому что уверен: я слишком испуган, чтобы дать тебе отпор! Точно так же, как ты знал, что если изобразишь из себя какого-то здоровенного жука, то наверняка напугаешь настоящего Джо!

Ответа не последовало – лишь еще больше крови выплеснулось из исковерканного рта Твари. И все же казалось, будто она хочет что-то мне сообщить. Мне понадобились все мои силы, чтобы не отпрянуть, когда она наклонилась ко мне так близко, так что я уловил ее зловонное дыхание – движение, за которым вроде не должна была последовать попытка напасть. Тварь вытянула одну из своих паучьих лап и ткнула ею точно в тот карман, в который я спрятал диктофон. А потом, опять разразившись все тем же булькающим смехом, насмешливо погрозила мне пальцем. Намек был совершенно прозрачным: «Это не принесет тебе ничего хорошего».

По моей спине опять пробежали ледяные мурашки. На это я тоже не обратил внимания, но далось мне это нелегко.

– Что ты такое? Мне нужно знать!

Тварь словно бы задумчиво пожевала челюстями, и на сей раз ее хлюпающий искаженный голос все-таки ухитрился образовать слова.

– А сам-то… как… думаешь?

Это была ловушка. Она хотела, чтобы я дал ей другую роль – сам бы назвал то, во что теперь превратиться.

– По-моему, ты просто пушистый маленький зайка, – пропищал я глумливо. – Пожалуй, буду звать тебя Пусик.

Тварь опять разразилась жутким хриплым смехом.

– Ты… ведь… и сам…

На сей раз она примолкла на подольше. С подбородка у нее капала кровь.

– …в это… не веришь.

Я бросил на нее гневный взгляд.

– Может, и нет, но я не собираюсь скормить тебе новую роль! Я знаю, как ты устроен. Но я все-таки скажу тебе, что знаю. Я знаю, что ты убил Джо. Ты убил его и занял его место.

Тварь ничего не ответила. Несколько секунд никак не реагировала вообще. А потом, с очередным булькающим сквозь кровь смешком, подергала головой вверх-вниз, словно согласно кивая. Я с трудом подавил дрожь.

– Зачем? – вопросил я, скорее машинально, чем действительно желая знать ответ.

Тварь молчала – похоже, серьезно обдумывая мой вопрос. А когда открыла пасть, чтобы заговорить опять, я едва не задохнулся от налетевшей на меня вони.

– Ни у чего… вроде… меня… нет ни единого… шанса… стать…

– Стать человеком? – закончил я еле слышным, прерывающимся от невольного страха шепотом. Тварь опять погрозила мне пальцем, с преувеличенной укоризной покачивая башкой.

– Стать… добычей, – закончила она, сделав особое ударение на последнем слове.

Я ощутил дурноту, но изо всех сил заставил себя воспринимать ситуацию со всей возможной отстраненностью. Тварь дразнила меня, но, по крайней мере, была со мной честной.

– Но зачем же торчать здесь? Все эти годы ты мог бы провести на свободе. Ты мог бы мучить людей, не сидя под замком. Зачем так надолго здесь застревать?

– Не знал… каково это… быть… добычей… – прошипела Тварь. – Здесь… так много… еды. Здесь… безопасно. Здесь… я учусь… понимать… как добыча… думает.

Она потыкала пальцем себя в грудь, потом ткнула им в меня.

– Мне… любопытно, – прохрипела Тварь. – Как… и тебе.

Я рефлекторно отпрянул, придя в ужас от подобного сравнения.

– У меня нет с тобой… с чем-то вроде тебя… абсолютно ничего общего! – огрызнулся я, прежде чем успел себя остановить. Кашляющий хриплый хохот Твари гудел у меня в ушах.