Сергей Милушкин - Заражение

— Так вы писатель, — оживилась Маша. — Мне ваше лицо показалось знакомым.

— Мой первый роман, не знаю, смогу ли… иногда кажется, все это пустая затея. Что бы я не писал, получается не так, как чувствую. Наверное, не хватает опыта. И слов. Все вымученное, фальшивое. Иногда хочется порвать рукопись или сжечь. Спасает, что она в электронном виде, а сжигать ноутбук смысла нет — все хранится в Интернете и может быть восстановлено.

— Что же вас сюда привело? — спросила она. — Со мной-то все ясно, но вы…

— Наверное, у каждого своя история и причина, — ответил уклончиво Андрей, оборачиваясь на зал. В столовой сидело человек десять. — Я хотел собраться с мыслями. Попробовать, в конце концов, закончить роман. Не знаю, как остальные тут сидящие, но я еще надеюсь принести хоть какую-то пользу. Знаю, звучит пафосно. Но поседение годы лишены для меня всякого смысла, я постоянно думаю — что толку от моей жизни, если от нее ни черта нет никакой пользы.

Маша перестала жевать и слушала его голос. Он продолжал:

— Может быть, это кризис среднего возраста, не знаю, когда он там наступает… может быть, мои поступки, которых я не должен был совершать. В результате — половина взрослой жизни прошла, а что толку. Кажется, я всем делаю только хуже.

Она покачала головой.

— У меня бывают похожие мысли. Когда я приношу заказ, расставляю тарелки, приборы, мельком смотрю в огромное прозрачное окно — по улице едут дорогие машины, спешат люди — кто куда, и у каждого цель, смысл, может быть, если повезет, радость… или даже счастье. Я же стою с пачкой салфеток и улыбаюсь, как дура, а внутри волком вою.

Андрей показал на ее запястье. Там было большое синее пятно.

— Это у вас так кровь неудачно взяли?

Маша натянула рукав белого халата.

— Ударилась в последний день. Спешила, волновалась, что опоздаю — все из рук падало. Поскользнулась, вы же помните, какой у нас там пол — ступишь мимо дорожки и все, держись. Я бежала и не удержалась.

— Да, пол у вас там мраморный. Жаль, что сносят такую красоту. Построят как обычно сарай из профиля без окон без дверей…

Она согласно кивнула. Теперь Андрей не сомневался: она что-то скрывает и хотя это было не его дело, все же любопытство разбирало его.

— Через час первая вакцинация, — сказал он. — Сегодня выходить из палат больше нельзя. Так что увидимся только завтра. Вакцину будут колоть три раза. А потом, через три недели, когда начнет вырабатываться необходимое количество антител, нас попробуют заразить настоящим вирусом, правда ослабленным. — Это я в интернете прочитал, как проходят испытания. Бывает, что обходятся без контрольного заражения, смотрят, что антитела вырабатываются, — значит, вакцина работает. Но так как у нас программа растянута на два месяца и платят больше чем обычно, причем существенно, значит, скорее всего, я прав.

Она вздохнула.

— Надеюсь, все получится.

Андрей отодвинул от себя тарелку.

— Обязательно! Позади Москва.

Лукин отодвинулся от монитора, транслирующего изображение с камеры в столовой. Он открыл журнал личных дел группы, пролистал несколько страниц, отыскал нужную, затем пробежал глазами несколько предложений под фотографией красивой молодой особы:

Мария Александровна Марцелова, девичья фамилия Жукова. 11.05.1990 г. рождения.

Семейное положение: замужем.

Дети: сын, Петр.

Образование: высшее педагогическое

Место работы: кафе «Троица», официантка.

Особые заметки: по информации службы безопасности, неоднократно подавала заявления на мужа, старшины полиции Д. Марцелова за рукоприкладство и избиения, однако безрезультатно. На время тестирования ребенок будет находиться на попечении отчима Д. Марцелова.

Лукин не строил иллюзий по поводу остальных анкет. Каждая из них была насквозь пропитана трагедиями — боль и ужас сочились с белых листов. Он иногда думал, что с городом что-то не так. Внешне благополучный, не слишком большой, но и не деревня, вполне цивилизованный, идешь — люди как люди, некоторые даже улыбаются, хотя это, скорее редкость.

Что же с ними не так? Может быть, свалка так влияет? Болезнетворный, пропитанный смрадом норд-ост, делающий из людей настоящих зверей — злых, безучастных, завистливых, но хуже всего — равнодушных. Кто-то же видит, рассматривая заявления этой Жуковой-Марцеловой, в каком она виде, что с ней делает муж-полицейский и не говорит ни слова, пряча дело под стол.

Марцелов с каждым разом все больше свирепеет и в конце концов, он убьет ее — дело времени и случая. А что станет с сыном, когда он останется с отчимом-зверем? Вырастет такой же ублюдок.

Лукин вздохнул. Вряд ли он мог на что-то повлиять. Он просто делает свою работу, производит вакцину от гриппа.

У него слегка кружилась голова, подташнивало.

Он потер место укола на предплечье. Через час, если с ним все будет в порядке, он не умрет и не потеряет сознание, изо рта не пойдет пена, кожа не покроется волдырями — каждый из прошедших отбор получит свою дозу боли. Как и возможность с ней бороться.

Осень 2014 года

Небольшой ручей, который огибал свалку с подветренной стороны, брал свое начало где-то в Старьковских болотах, и в былые времена, когда город еще не погрузился в зловоние, представлял собой неторопливую прозрачную речку, в которой водились и окунь и щука и карась и даже линь. После уроков мальчишки мчались в укромные места, чтобы наловить рыбы, натаскать раков и попрыгать с тарзанки в холодную воду — река в жаркие дни притягивала половину города. Позднее ручей обмелел, часть болот, откуда он начинался, высохла в связи с бездумной мелиорацией, но самый главный удар был нанесен четыре года назад, когда маленькая городская свалка вдруг начала разрастаться словно раковая опухоль и ее край расположился аккурат вдоль ручья.

Северо-восточный ветер дул не каждый день, в отличие от зловонных испарений ручья, протекавшего прямо через центр Огненска. Никакой рыбы там давно не водилось, зато в зарослях вдоль берегов надежно укрывались пьяные компании, наркоманы находили здесь укромные местечки, чтобы уколоться в стороне от лишних глаз и множество других сомнительных личностей промышляло неизвестно чем. В темное время суток даже полиция старалась не углубляться в замершие дебри. Зато мальчишки, ищущие приключений, находили их тут вдоволь: темные хибары и лачуги, гнилые сараи, брошенные бутылки, шприцы, сигареты, разинутые внутренности краденых сумок, кошельков, магазинные коробки, — крутые берега ручья хранили много мусора и… тайн.

Если идти от главного моста на улице Советской в сторону свалки, неважно, по правому или левому берегу, через сто метров город теряет власть над этим местом, и оно постепенно превращается в непроходимые джунгли — количество находок растет — ручей приносит со свалки много интересного и… страшного.