Олеся Проглядова - Nomen nescio. Имя неизвестно [litres]

– Но совершит.

– Мы этого не знаем.

– Она точно ключ?

– Да. Пусть и с изъяном. Я бы хотел, чтобы она осталась человеком и прожила свою жизнь, но…

– Вопрос ее инициации – лишь вопрос времени. Гвинн, ты ведь понимаешь, что если инициируешь ее, то начнется Рагнарек? Део не просто так создала ключ под тебя. Эрл Годвин не успокоится, пока не заполучит ее для себя. И только Один знает, что с ней будет. И с тобой. Всем будет проще, если она умрет.

– Если ее инициируешь ты – это все изменит.

Эгиль застыл.

– Гвинн, ты понимаешь, о чем меня просишь?

– Да. Я прошу тебя инициировать потомка Деотерии. Той самой, которая убила всю твою семью. Ты не знаешь одного, Алия и есть твоя семья. Ведь Деотерия забеременела от твоего потомка, сына Мириам, поэтому я и не послал тебя к Еве… и поэтому я не послал тебя к Алии.

Эгиль ушел и не возвращался сутки. Алия приехала, когда его не было. Она начала собирать вещи, но Гвинн переубедил ее, сказав, что все изменится. Он был прав. Теперь Эгиль не разговаривал с Гвинном, но показательно присматривал за Алией. Сначала она думала, что он издевается, но, по прошествии времени, поняла, Эгиль всерьез изменил к ней отношение.

Периодически она замечала внимательный взгляд Эгиля. Он будто пытался найти в ней что-то и все бормотал и бормотал на каком-то странном диалекте скандинавского языка.

Гвинн уехал, и Алия осталась с Эгилем. Она вдруг поняла, что ей нравится проводить с ним время. Эгиль был как скала во время шторма, надежный и спокойный в любой ситуации. Он кардинально отличался от Гвинна. Никаких вечеринок, никаких любовных похождений, никаких проказ с вторжением в музеи и дворцы в ночное время, как обожал делать Гвинн. Они разговаривали, а чаще молчали. Алии нравилось их затворничество. Она наконец призналась себе, что немного устала от толпы, которую Гвинн постоянно собирал вокруг себя. В присутствии Эгиля у нее было ощущение, что есть только она и важна лишь она одна. Если Алии нужна была помощь, он моментально оказывался рядом.

Лучше всего она узнала его, когда они вышли в море. Ночью, как обычно. Если сначала Алия еще волновалась, то, очутившись на борту, моментально успокоилась, глядя на Эгиля. Он прокладывал маршрут так, словно ни карты, ни компас ему были не нужны. Эгиль попал в свою стихию. Он чувствовал лодку, как продолжение своего тела. Алия восхищенно за ним наблюдала.

– Как ты ориентируешься? Даже звезд нет.

– Я занимаюсь этим так давно, что просто чувствую. Научить тебя управлять лодкой?

Алия подошла к Эгилю, он подвинулся. Она перехватила управление, его руки легли на ее. Алия рассмеялась, чувствуя, как ветер дует в лицо.

– Что?

– Мне кажется, нет ничего более правильного, чем плыть вот так в ночь, Эгиль. Не хватает бравой дружины за спиной, которая будет славить Одина.

Он улыбнулся:

– Еще как не хватает.

Алия легла, рассматривая небо и слушая, как Эгиль мурлычет какую-то песню на неизвестном ей языке. Под нее она в какой-то момент и заснула. Эгиль накрыл ее одеялом, постоял, вглядываясь в черты лица. Ему казалось, что он видит в ней черты своей дочери, иногда он узнавал ее взгляд, когда Алия злилась. Когда-то давно, уходя в поход, он так же посмотрел на спящую дочь в последний раз. Она была уже на границе детства, он надеялся скоро сосватать ее своему боевому другу. Ему не суждено было увидеть, как она становится девушкой и выходит замуж, – из похода Эгиль не вернулся. Его братья по оружию погибли, он стал рабом Вечных и лишь через много лет, после Инициации, смог узнать, что случилось с его семьей. Братья и сыновья погибли в бою, родители ушли к праотцам. Жена пропала. Его дочь умерла в очередном набеге на селение. Он смог найти только внука, у него были глаза его девочки. Эгиль присматривал за ним, а потом за его детьми, детьми его детей, каждый раз страдая от быстротечности их короткой жизни и неотвратимости смерти. Гвинн просил его остановиться и забыть. Но Эгиль не мог. Он был страшно рад, что один из его последних потомков жил недалеко от него. И даже удачно женился. На Мириам… И вот теперь – Алия.

Эгиль поцеловал ее в висок. Алия улыбнулась во сне.

– Моя девочка, – прошептал он.

Гвинн нагнал их в Голландии.

– Поговорил с Начо? – холодно спросил Эгиль.

– Да.

– Он поддержит нас, если что?

– Он готов принять вас уже сейчас.

– А ты?

– А я Истинный. Мне дорога в Легион заказана, придется, если что, ответить перед Советом.

Эгиль кивнул и пошел прочь. Гвинн схватил его за руку.

– Мы старые друзья. Прости меня ради этих лет, ради всего, что мы пережили.

Норманн вырвал руку.

– Мы настолько старые друзья, что ты легко лгал мне много столетий, Гвинн.

– Я пытался защитить тебя. Я помню твое состояние, когда Деотерия… – Он осекся. – Переживать своих потомков и так непросто, тем более, когда они умирают так, что ты даже не можешь отомстить за их смерть. Что я должен был тебе сказать? Как бы ты отреагировал тогда, знай, кто такая Ева?

– Ты не дал мне возможности узнать. Ты никому не доверяешь, играешь лишь по одному тебе известным правилам, хотя иногда я думаю, что даже тебе эти правила неизвестны, потому что ты выдумываешь их на ходу. Ты решил все за меня. Как и сейчас, когда вывалил на меня эту информацию и, по сути, приказал стать Инициатором Алии. О! Как бы ты ни отпирался. Ты – сын своего отца. Ты – Истинный из Истинных! Я устал от этого.

– «Я тот, кто вечно хочет зла и вечно совершает благо». – Гвинн усмехнулся. – Нет, все произошедшее – лишь глупость молодости и неспособность остановить причиняемое зло, потому что ты сам создал того, кто его совершает, и сам вывел на дорогу. Ты прав, я решил сейчас все за тебя. Ты ничего мне не должен. Ты ничего не должен Алии, но это наш шанс все остановить, прервать цепь событий, никому не причиняя зла. Она – твоя семья и станет ею навсегда. И после Инициации она больше не будет носителем ключа из-за твоей крови.

– Скажи, Гвинн, а когда ты нашел ее и начал давать свою кровь, ты думал о том, чтобы сообщить мне об Алии?

Гвинн посмотрел прямо в глаза Эгилю:

– Ты хочешь правды? Я и сейчас не уверен, что хочу, чтобы это был ты, Эгиль! Просто представь, какое это искушение! Я отказываюсь от него раз за разом. И раз за разом судьба подсовывает мне шанс стать практически богом, построить мир по своему разумению, снести клетки, в которых живут Вечные.

– Что же тебя останавливает? Зачем ты вызвал меня?

– Ты же сам сказал. Я безответственный, Эгиль. Представь, сколько это работы – быть богом, – Гвинн рассмеялся.