Дин Кунц - Полночь

Сэм склонился к домофону:

– Мистер Талбот? Гарольд Талбот?

– Да. Кто говорит?

– Сэм Букер. – Сэм старался говорить тихо. – Извините, что разбудил вас, я приехал в ответ на ваше письмо от восьмого октября.

Талбот молчал. Затем домофон щелкнул, и снова раздался голос:

– Я нахожусь на третьем этаже. Мне придется долго спускаться. Я пошлю к вам Муза. Пожалуйста, отдайте ему свое удостоверение, он принесет его мне.

– У меня нет с собой удостоверения ФБР, – шепотом сказал Сэм. – Я нахожусь здесь инкогнито.

– А водительские права у вас есть?

– Есть.

– Этого будет вполне достаточно. – Домофон отключился.

– Кто такой Муз? – спросила Тесса.

– Черт его знает, – ответил Сэм.

Они ждали почти минуту, чувствуя себя очень неуютно на просматриваемом с улицы крыльце. Им пришлось еще раз удивиться, когда из маленькой дверцы, которую они сначала не заметили, выскочила собака и завиляла хвостом у их ног. Сэм даже не сразу понял, что это собака, он отступил на шаг назад и едва не свалился с крыльца.

Тесса наклонилась, чтобы погладить собаку, и прошептала: «Муз?»

Вместе с собакой на крыльцо попал квадратик света, затем дверца захлопнулась, и черная шерсть животного слилась с темнотой.

Сэм почесал у собаки за ухом, она лизнула ему руку.

– Так это тебе я должен отдать свое удостоверение?

Собака еле слышно гавкнула, как бы давая положительный ответ.

– Но ты же его съешь, – засомневался Сэм.

Тесса возразила:

– Нет, он не станет.

– Вы думаете?

– Муз – славная собака.

– Я ему не доверяю.

– Такая у вас работа.

– Да?

– Никому не доверять.

– Это к тому же в моей натуре.

– Доверьтесь ей, – стояла на своем Тесса.

Сэм отдал собаке свой бумажник. Муз осторожно взял его зубами и побежал в дом через дверцу в нижней части входной двери.

Прошло еще несколько минут. Сэм боролся с зевотой. Было уже два часа ночи, и он подумывал, не добавить ли к своему списку пятую причину: жить стоило ради хорошей мексиканской кухни, пива «Гиннесс», Голди Хоун, из-за страха смерти и еще ради того, чтобы выспаться. Заснуть бы мертвым сном. Послышался звон цепочек и грохот задвижек, дверь отворилась вовнутрь, и они увидели мягко освещенный холл.

Гарри Талбот ждал их, сидя в своей коляске, одетый в синюю пижаму и зеленую куртку. Его голова была слегка наклонена в левую сторону, это было одно из следствий ранения. Гарри был красивый мужчина, но к лицу уже подкралась ранняя старость, легли морщины, слишком глубокие для сорокалетнего. Густые волосы наполовину поседели, глаза смотрели устало. На взгляд Сэма, Гарри в молодости был силачом, но паралич ослабил его мускулы. Одна рука лежала на коленях ладонью кверху, пальцы были скрючены, недвижимы. Он был живым монументом утраченным надеждам, перегоревшим мечтам, он был мрачным оттиском памяти о войне, отпечатавшимся на жизни человека.

Когда Тесса и Сэм вошли и закрыли за собой дверь, Гарри протянул им свою здоровую руку и сказал:

– Боже, как я рад вас видеть!

Улыбка удивительно преобразила его лицо. Она была яркой, широкой, теплой улыбкой человека, благословенного Богом.

Муз вернул Сэму бумажник. В целости и сохранности.

Простившись с Шаддэком, Ломен Уоткинс должен был поехать в полицейское управление, чтобы отдать распоряжения относительно сотни людей, откомандированных с «Новой волны». По дороге он, однако, остановился у своего дома на Айсберри-уэй. Дом был скромный, двухэтажный, с тремя спальнями, во французском стиле, окрашенный в бело-голубые тона. Со всех сторон его окружали сосны.

Ломен на секунду задержался, выйдя из машины и оглядывая свой дом. Он всегда любил его как убежище от всех тревог, но сейчас искал и не находил в себе этого чувства. Он помнил, сколько счастья было у него связано с этим домом, с его семьей, но он не мог оживить память об этом счастье. Здесь, в этом доме, часто раздавался смех, но это было давно, а сейчас воспоминания об отзвучавшем смехе были не способны пробудить даже слабую улыбку. К тому же в последнее время он улыбался через силу, он терял чувство юмора.

Интересно, что радость и смех были в его жизни совсем недавно, не далее как в этом августе. Все улетучилось буквально за два месяца после обращения. Теперь это казалось далеким-далеким прошлым.

Забавно.

Хотя теперь в этом нет ничего забавного.

Ломен вошел в дом – на первом этаже стояла кромешная тьма. В пустынных комнатах воздух был неподвижный, затхлый.

Он поднялся на второй этаж. Из-под двери спальни Денни в темную прихожую пробивался слабый свет. Он вошел к сыну и увидел его сидящим за столом, перед компьютером. Большой экран компьютера мерцал в темноте.

Денни продолжал не отрываясь смотреть на экран.

Мальчику было восемнадцать лет, он уже не был ребенком; поэтому он прошел через обращение вместе со своей матерью, вскоре после самого Ломена. Сын был красавцем-парнем, на два дюйма выше отца. В школе у него все шло хорошо, а показатели по интеллектуальным тестам были такие высокие, что Ломена это даже несколько пугало. Он всегда гордился своим Денни. Сейчас, стоя рядом с сыном, он пытался отыскать в себе эту гордость, но не находил ее. Виной тому был вовсе не Денни, он-то как раз остался молодцом. Но гордость, как и многие другие чувства, являлась препятствием для раскрепощенного разума Новых людей, она мешала сосредоточиваться на эффективной мыслительной деятельности.

Денни был компьютерным фанатиком еще до обращения, одним из тех ребят, которые сами себя называют хакерами. Для этих ребят компьютеры не только инструмент для работы, не только средство для игр и развлечений, но и способ жизни. После обращения ум и способности Денни были поставлены на службу «Новой волны». Ему установили дома более мощный компьютер и связали через модем с суперкомпьютером, стоящим в управлении компании. Эта громадина, судя по описанию Денни, содержала четыре тысячи миль проводов и тридцать три тысячи быстродействующих процессоров. Суперкомпьютеру дали название «Солнце», возможно, потому, что все исследования в компании проводились на базе этого компьютера и, образно говоря, вращались вокруг него, как планеты вокруг Солнца.

На экране компьютера сменяли друг друга огромные массивы информации. Слова, числа, графики и таблицы появлялись и исчезали в темпе, при котором лишь Новые люди с их сверхвысокой работоспособностью и способностью концентрироваться могли разобраться в значении тех или иных данных.

Ломен тоже был не в состоянии так работать с компьютером, поскольку он не прошел специальный курс в компании «Новая волна». К тому же у него не было ни времени, ни необходимости вникать в тонкости этой профессии.